Генерал и милорд

На днях руководители Грузии, Молдавии и Украины подписали соглашение об ассоциации с ЕС. Причем подписанты представляли свой нынешний статус как простое кратковременное и даже в чем-то необходимое пребывание в предбаннике ЕС — не входить же сразу в мыльное отделение в верхнем и ветхом платье. Сторонники такого шага, относящиеся к богатым странам, но непосредственно не решающие вопросов и поэтому ни за что не отвечающие, радостно приветствовали новициев, однако в совершенно абстрактных выражениях, а те политические субъекты, от которых все непосредственно зависит, поздравляли свежеподписавшихся лишь с поступлением в чистилище на неопределенный срок: «Пока грехи твоей земной природы не выжгутся дотла»

Тем временем Р. Сикорски, министр иностранных дел Польши, которая давно уже допущена в райские сферы, в частной беседе, ставшей достоянием публики, описывал пребывание в сферах остро и безнравственно. По словам министра, Польша по линии ЕС орально удовлетворяет США, разругавшись из-за этого с Германией и Францией, причем вышеописанные сношения с США приносят его стране весьма мало пользы. Наконец, британский премьер Д. Кэмерон, недовольный выдвижением на пост председателя Еврокомиссии бывшего люксембургского премьера Ж.-К. Юнкера, долго грозил выходом Британии из ЕС, если кандидатура Юнкера будет одобрена; когда же одобрение 22 голосами из 24 все-таки состоялось (против была сама Британия, а также Венгрия, которая вообще занимает в ЕС позицию enfant terrible), в качестве поздравления нелицеприятно охарактеризовал деловые и политические качества Юнкера и пообещал провести референдум о членстве Британии в ЕС. «Не больно-то он нам и нужен». На фоне такой бурной и интересной жизни поучительно вспомнить, как решались вопросы расширения Общего рынка более полувека тому назад. Так сказать, как это делалось в Париже. В 1962 г. Общий рынок, или ЕЭС, состоял лишь из шести государств: ФРГ, Франции, Италии и трех стран Бенилюкса — причем в территориальном отношении учрежденное по Римскому договору 1957 г. образование довольно точно повторяло империю Карла Великого, распавшуюся по Верденскому договору 843 г. на три королевства, а в Риме вновь соединенную. Президент Франции де Голль, имевший прозвище Коннетабль как мужчина сильный и властный, рассматривал ЕЭС как объединение стран, близко сродных в историческом, культурном и хозяйственном отношении, причем близость этого сродства, обеспечивающую единство и управляемость, считал более важной, нежели территориальный размах начинания. «Лучше меньше, да лучше» — мог бы он повторить вслед за своим старшим современником В. И. Лениным. Более того. Будучи неистребимо военным человеком, он рассматривал хозяйственную мощь неотделимо от политической, а политическую — неотделимо от военной. Независимые европейские силы — независимые в первую очередь от США, ибо независимость от СССР подразумевалась сама собой, — были постоянной идеей генерала, и тут как раз подоспел удачный момент. Когда в 1962 г. Франция стала четвертой ядерной державой, Коннетабль предложил Британии создать на независимой технологической базе европейские силы ракетно-ядерного сдерживания, которые позволили бы Европе выступать политическим субъектом, равночестным СССР и США. Ради такой перспективы он согласен был и на то, чтобы допустить Великобританию в ЕЭС. Британский выбор был непрост. Империи к 1962 г. больше не было, были невозможны претензии на роль даже младшего императора (тем более бывает ли такое в природе?). Роль воспетой Оруэллом Взлетно-посадочной полосы № 1 тоже недостаточно прельщала. Идти на униженный поклон к континентальной Европе, которая еще пятнадцать лет назад лежала в развалинах от английских бомб, вовсе не хотелось. И так уже в британской прессе появлялись пассажи в духе: «Что мы еще должны сделать, чтобы убедить генерала де Голля, что мы добрые европейцы, а не американская креатура? Отменить игру в гольф и пятичасовое чаепитие?» Были долгие колебания, завершившиеся встречей премьера Макмиллана с президентом Кеннеди, где был выбран вариант ВПП № 1. Британия отказалась от идеи создания европейских СЯС, предпочтя вооружиться американскими ракетами «Поларис» с прилагавшейся к сделке системой двойного ключа. Накануне встречи Макмиллана с Кеннеди подозрения бдительного генерала все более возрастали, и особенно возросли они в ходе встречи в Рамбуйе 15–16 декабря 1962 г., когда Макмиллан униженно просил де Голля допустить Британию в ЕС, не давая, однако, никаких гарантий по поводу европейских ядерных сил. Де Голль был непреклонен («l'homme qui a dit: non» вообще было его известной характеристикой), после чего Макмиллан расплакался. Генерал утешал его песней Эдит Пиаф «Не плачьте, милорд», британский премьер вроде бы успокоился, но не вполне. По итогам свидания в Рамбуйе он писал: «Вся наша внутренняя и внешняя политика лежит в руинах». Вхождение Британии в ЕЭС состоялось лишь в 1973 г., десять с лишним лет спустя и через четыре года после смерти генерала. История, наводящая на мысль «да, были люди в наше время», а равно и «богатыри — не вы». На фоне наших дней, когда ЕС, втащив в себя множество великих держав вроде Болгарии, Литвы и Румынии, собирается втащить еще и великую державу Украину, разборчивость де Голля, побрезговавшего целым Соединенным Королевством единственно из подозрения, что королевство окажется в ЕЭС американской креатурой, — производит сильнейшее впечатление. Такого сурового борца за чистоту европейской идеи больше и не было. Пришли, по выражению генерала, «политиканы, политихамы, политикарлики», ЕС невероятно расширился, членство в нем стало чем-то напоминать членство в ВЛКСМ последних лет существования этой организации, а державы, состоящие в ЕС, по преимуществу заняты делом, которое описал глава польского МИДа. Sic transit gloria mundi

Источник: expert.ru

vodokanalregion.ru