Онлайнизация и кризис будущего

Виктор Мараховский



Заметили ли вы, что в последнее время правило «хочешь знать, чем дышит общество — подпишись на граждан противоположных убеждений» больше не работает?

В первые годы после того, как медиасфера разбрелась на множество «гетто единомышленников», это был действительно годный рецепт. Путём подписки одновременно на кого-нибудь прокремлёвского и кого-нибудь резко оппозиционного, а заодно на коммуниста, ультранационалиста, двоих бардов и нескольких кинокритиков можно было наблюдать одновременно несколько разрозненных повесток — и, соответственно, получать более-менее объёмную картину общественного интереса.

Сейчас она становится заметна лишь в краткие периоды между однотемными цунами, накрывающими всё.

Когда эти цунами спадают, оставляя мусор и ветки — становится ненадолго заметно, что националисты по-прежнему мотыжат тему этнических мафий, коммунисты отслеживают ползучую антисоветизацию жизни, а либералы волнуются за клерикализацию.

    Но затем всё накрывает каким-нибудь «мальчиком, читавшим Шекспира» – и он сметает и клерикализацию, и нерусскую мафию, и антисоветчину, и воцаряется всюду. Включая умы коммунистов и националистов. После чего испаряется, чтобы уступить место следующему валу

Я специально сейчас припомнил гамлетовского мальчика, потому что это был самый нелепый, самый несоразмерный информационному поводу пример «медийного цунами» за последние месяцы: рядовая даже не криминальная, а скорее административно-нарушительная картинка из жизни большого города — вдруг накрыла собой на трое суток всю социальную медиасферу.

Причём накрыла настолько эффектно, что под ней просто расплющилась и исчезла предыдущая «тема номер один», вселившая столько надежд в профессиональных менеджеров столичного протеста — «шествие против реновации».

А затем точно так же, как после первой эйфории («магнитные ворота не справлялись, желающих не сумел вместить проспект Сахарова!») схлынул, оставив несколько тысяч упорных, «пятиэтажный протест» – исчез и мальчик.

    Я специально посмотрел по СМИ (там, где открыта статистика): спустя трое суток после начала скандала про шекспировское дитя просто перестали читать. Общественность резко объелась мальчиком — и перестала воспринимать тему в принципе

Перечисление примеров можно продолжать. В порядке устаревания: обыск в «Гоголь-центре», Б.Б. Гребенщиков на Украине, миллиардер против видеоблогера и, например, «Анна Каренина» К. Шахназарова (всеядность тематики тоже стоит, кстати, отметить). Можно нырнуть совсем в прошлое, в август 2016 года, когда всё накрыло женское обрезание в ряде сёл Дагестана. Вне зависимости от того, как оно там с тех пор в Дагестане — мы об этом ничего больше не слышали. Потому что долг перед онлайном был выполнен, активистка по фамилии Баронова сходила к ни в чём не повинной соборной мечети Москвы с плакатом «режьте баранов, а не женщин» – чего ещё надо-то.

    Нет, разумеется, вспыхивающие и гаснущие медийные сверхновые имели место и раньше. Но катастрофически уменьшился срок их жизни

Просто для сравнения — вспомним два сопоставимых по обстоятельствам шумных инцидента разных лет: «Пусси Райот» и «блогера с покемонами». Сколько на плаву продержались нелепые женщины в балаклавах — и сколько не менее нелепый юноша со смартфоном. Хотя все вроде бы самовыражались в церкви, и запостили на Ютюб, и были судимы, и отсидели. Эффект совершенно несопоставим.

…О том, чем вызван наблюдаемый нами сегодня переход к «онлайнизму внимания» – можно строить множественные версии.

Моя, например, такая: дело вовсе не в «развитии коммуникаций» и не в поголовном осмартфонивании граждан. На тот же феномен жаловались мне ещё в девяностые годы сверстники, скатавшиеся по обмену в Америку. «Что-нибудь случилось с Майклом Джексоном, – рассказывали они, – и вокруг все неделю говорят только о Джексоне. Потом выходит фильм или начинается война — и все сразу забывают про Майкла и неделю обсуждают кино или Балканы». Интернета тогда, отмечу, ещё не было, смартфонов тем более. А непрерывное переключение каналов в головах граждан передовых стран уже было.

Поэтому причины, надо думать, следует искать в другом месте.

    Говоря просто, дробление общества на «гетто единомышленников» и на «фильтр-пузыри» (осуществляется оно по старинке газетами, ТВ или настройками соцсети) есть процесс небесконечный

Пик информационного размежевания (вообще доступного людям, которые живут в одной и той же стране, ездят по одним и тем же дорогам и платят одному и тому же оператору) — однажды не может не настать. И на определённом этапе информационного раздробления современники как существа социальные обязаны почувствовать дискомфорт. И начать, пусть инстинктивно, искать «общий знаменатель».

Вся штука, однако, в том, что настоящий общий знаменатель — в форме осведомлённости и, соответственно, участия в обсуждении реально актуальных тем — просто так не даётся. Для этого нужны постоянные, сознательные и обоюдные усилия граждан и государства, обладающего мощностями для поддержания этой самой осведомлённости.

Поэтому чаще всего функции общей информационной повестки (ранее в передовых странах, а теперь и у нас) выполняют заместители — те самые «медийные цунами», которые обусловлены когда грамотным вбросом, когда «вельможностью» персонажей, а когда и просто стечением обстоятельств.

Поскольку они в большинстве своём являются эрзацем, хватает их ненадолго. Но, поскольку привычка «высказать мнение, перепостить и забыть» вырабатывается именно на основном вале таких цунами — граждане привыкают реагировать подобным же образом на любые массированные информационные раздражители в принципе.

    …Таким образом – у онлайнизации имеются две стороны. С одной — она делает практически невозможным (без постоянной и нарастающей накачки медиа-ресурсами) поддержание в фокусе общественного внимания любой «искусственной» повестки

То есть даже выплески уличной активности, пусть подготовленные безупречно грамотно и запущенные сверхпрофессиональными медиа-детонаторами — становятся всё более одноразовыми (что и демонстрируется последними событиями).

С другой стороны — точно такими же одноразовыми становятся и реакции на «инфоповоды», представляющие критически важную для государства и общества проблематику.

Это уже плохо. Ибо не только приводит к накоплению «недорешённых» проблем и задач. Но и позволяет, например, укрываться в беспамятстве сограждан всем тем, кто по справедливости должен бы пережить «гражданскую смерть» по всем правилам. Вместо этого они пересиживают шум, возвращаются в люди и продолжают в прежнем духе.

А ещё это позволяет т.н. «лидерам общественного мнения» вообще никак не менять свой репертуар. И вместо публичных дискуссий с каким-никаким развитием мысли — приходить на бесконечные битвы монологов, ни темы, ни содержание которых не меняются годами. Причём с уже заготовленными в прошлом десятилетии пачками монологов. Когда всё поглощает сиюсекундность, требующая срочной «отработки» – не остаётся уже ни времени, ни мотивации для развития.

Бороться с этим, повторимся, можно только централизованно. Но пока что реально действующих «институтов мировоззрения», соединяющих в себе мозговые центры и медиа-мощности, достаточные для создания актуальной повестки, у нас нет.