Воспитатели смирения

Елена Сальгеро



В сирые времена оголтелой политкорректности ни одна профессия не была так востребована и не претерпела столь сокрушительной дискредитации, как та, что напрямую связана с целением души

Когда-то этим занимались священнослужители, потом идеологи.  Сегодня формирование и врачевание душ поставлено на поток новых, более прагматичных технологий.

Психологи, психоаналитики и психотерапевты!

Сходу уточню, что настоящий текст отнюдь не “наезд” на призвание, но мягкая попытка привлечь внимание к злоупотреблениям, покуда достойная профессия окончательно не превратилась в имя нарицательное.

Начиналось это давно – почти 30 лет назад, когда первые ласточки политкорректии стали незаметно, но верно менять ориентации, в разного рода областях.

В том числе – ориентацию на собственные силы в любой, и особенно, в трудной жизненной ситуации. Вместо самостоятельных поисков выхода и самостоятельного решения проблем потенциальному “пациенту” незаметно,  но навязчиво стали предлагать полностью положиться на «ведущего специалиста» и снять с себя всякую ответственность как за создание ситуации, так и за её разрешение.

    То есть, по сути, на долгий срок, под видимостью благороднейшей помощи морально или физически пострадавшим людей мягко приручали и приучали к беспрекословному принятию чужих решений и также мягко отучали их пробовать реагировать самостоятельно и беcконтрольно

Не торопитесь возмущённо отрицать. Позвольте разобраться.

Вначале было слово – появился душевный новый термин “психологическая помощь” и незамедлительно привлёк как жаждущих таковой, так и желающих таковую оказывать, со всей возможной щедростью.

И вот здесь мне кажется важным небольшое отклонение от основного сюжета, необходимое для некоей очeвидной аналогии.

Приблизительно в то же самое время, когда “ячейки психологической помощи” всех сортов стали массивно возникать и мощно плодиться в Европе, в тенденцию превратилось также выявление так называемых “гипер-активных детей” (не путать с аутизмом и другими серьёзными психическими проблемами).

Иными словами, детей, страдающих «чрезмерной активностью», не контролируемых привычными и традиционными средствами: навязыванием им безусловного авторитета и жёстким требованием безyсловного же послушания

При необходимости – через традиционные наказания, если убеждение не срабатывает.

Вот в это самое время в школах Европы стали появляться “психологичeские специалисты” для выявления “гипер-активных” детей, родителям которых предлагалось не только пройти со своим ребёнком необходимый курс психотерапии, но и потчевать ребёнка новейшими лекарствами, снижающими чрезмерную возбудимость.

Поначалу большинство родителей, как всегда бывает при введении новшеств, послушно хлопали ушами в такт советам специалистов и следовали их рекомендациям, не особенно заморачиваясь неудобными вопросами, учитывая изначальный посыл психологических советов – “мы хотим помочь вам и вашему ребёнку успешно интегрироваться в общественную среду, урегулировав повышенную возбудимость безобидными лекарственными препаратами“.

Достаточно скоро, тем не менее, начались какие-то смутные и тревожные разоблачения.

    Сразу несколько очень серьёзных репортажей, выпущенных в эфир немецким и французским телевидением, констатировали крайне любопытный и весьма многозначительный факт: на международном рынке медикаментов сначала появился тот самый “лекарственный препарат“, помогающий снизить гиперактивность и регулировать поведение, а потом уже начался внезапный рост гиперактивности среди детей, и стала прямо-таки зашкаливать констатация подходящиx случаев…

Отговорив положенное по регламенту время в телепередачах и на страницах возмущённой прессы, неприятный этот скандалец быстренько замяли, вопрос о лекарственных препаратах как-то затушевался в суматохе и был благополучно решён широкой формулировкой “только по предписанию лечащего врача”.

А вот приход психологов в школы, колледжи и лицеи, как особая психологическая процедура, окончательно утвердился и занял прочные позиции в образовательной среде.

Мне лично довелось наблюдать процесс “помощи интегрирования” детей, сразу в нескольких учебных заведениях.

В начальных классах одной средней школы молодая прогрессивная учительница, страстно убеждённая, что “школа без психолога не должна существовать“, регулярно подыскивала штатному специалисту кандидатов на “гиперактивность” среди особо взбалмошных учеников, каковые, как известно, имеются в каждом классе. Что вовсе не означает психологической аномалии, но может свидетельствовать либо о характере, либо о недостаточном воспитании и элементарных дурных привычках, свободно поддающихся традиционной “корректировке” со стороны строгого учителя и бдительных родителей.

    В новой школьной психологии, корректировка поведения строгостью – со стороны родителей или педагогов, исключается изначально – как подавляющая свободу и дискриминирующая личность

На моих изумлённых глазах, совершенно нормальных, живых и успешно развивающихся детей начальных классов ярлыковали “гиперактивностью”, заставляя проходить удивительные “рисовальные” тесты, патологически напоминающие известный анекдот, когда отец приводит шестилетнего сына к психоаналитику, а тот задаёт мальчику наводящие вопросы типа: “сколько лап у кота”, “а сколько хвостов”, “а сколько глаз”, “а как кот кричит”, – пока ребёнок не выдерживает, не поворачивается к отцу и не вопрошает удивлённо: “Папа, неужели этот идиот никогда в жизни не видел кота?”

Я было списала весь этот гротескный энтузиазм на одну особенно зашоренную на “школьной психологии” учительницу, но в скором времени и совершенно в другой школе, своим чередом пошли аналогичные события.

Хорошо знакомую мне маму вызвали к школьному психологу и довели до нервной депрессии, желая помочь ей интегрировать своего ребёнка “в общественную жизнь” и самой интегрироваться туда же.

Психолог показывала маме рисунки дочери и тут же интерпретировала их, не отходя от кассы. Согласно профессиональным интерпретациям, без срочнейшей псиxологической помощи, на девочке можно было немедленно ставить крест. Что называется, к экзорцисту не ходи: девочка, по мнению психолога, употребляла в своих рисунках слишком много чёрной краски, помещала отдельные предметы в левый угол и предпочитала профили, повёрнутые не в ту сторону, в которую это делать надо, в целях гармоничного развития.

Чтобы не тратить время понапрасну, забегу вперёд и открою: всё кончилось хорошо, потому что мама оказалась неглупой и весьма решительной женщиной. Она просто перевела дочь в частную школу, куда не направляли по обязательному распределению выпускаемых с некоторых пор пачками на давно потерявших всякую  репутацию факультетах бредовых “специалистов”.

    За последние два десятилетия подобных случаев мне довелось наблюдать достаточно, чтобы констатировать наличие некоей сознательно внедрённой практики, ставшей нормой

Правда, тенденция к вечному двигателю психоанализов всех сортов, столь популярная ещё каких-то лет 15-20 назад, несколько потускнела. Особенно если заметить и учесть, что длиться подобные процедуры могут годами, наполняя банковские счета специалистов и опустошая кошельки пациентов, без других ощутимых результатов для этих последних.

Но сама “норма” штатной психологии в учебных заведениях сохранилась, эволюировала и в последнее время стала принимать очень интересный, достойный внимания аспект.

Пару недель назад, мне довелось присутствовать на рядовом собрании учебной комиссии в одном французском колледже, где обсуждалось недостойное поведение нескольких учеников, 12- 13 лет, в упрёк которым, наряду с традиционными нарушениями всех времён и народов – невнимательность, болтовня, невыпонение домашних заданий, прогулы, сознательная “забывчивость” и сокрытие неприятных записей в дневнике, посредством склеивания страниц, – ставилось также весьма серьёзное обвинение… в “гомофобии“.

Поясню: это когда на свалке школьной перемены, кто-то кого-то толкнул и обозвал “пида..сом”, а тот, кого обозвали, оказался “мальчиком нетрадиционной ориентации“.

Поэтому, тот, кого обозвали, привёл папу и пожаловался. Папа того, кого обозвали, привёл свидетеля. Ректор колледжа вызвала классного руководителя, руководитель срочно нашёл ещё двоих свидетелей и двоих понятых из родительского комитета, двоих представителей классного коллектива, плюс троих учителей, которые знают всю компанию.

Вот так, дедка за бабку, бабка за внучку – в большой аудитории собралась целая комиссия, куда, конечно же, вызвали и репку! То есть, вишенку на торте – школьного психолога, молодую, очень серьёзную даму, положившую на стол внушительное досье.

    Пока комиссия выслушивала всю компанию, у меня внутри бродило и мутило нехорошее впечатление, что я присутствую на репетиции театра абсурда, ставящего неизвестного доселе Кафку – в современной и достаточно скучной манере

Речь не о том, что сам по себе инцидент не нуждался в разборе  – инцидент нуждался и в разборе, и в твёрдом наказе никогда не позволять себе оскорблять кого бы то ни было подобным образом впредь. Речь о том, каким способом этот разбор проводили.

Мальчишек опрашивали, как на месте преступления: кто первый толкнул, кто взял за воротник, как взял за воротник, почему за воротник, что сказал, как сказал, а что он этим хотел сказать, а точно ли, что ничего более он этим не хотел сказать…

Но когда в дело вступила психолог, я поняла, что праздник только начинается.

Психолог отстегнула затворы на внушительной папке с документами и вытащила пачечку рукописных листов. Листы эти оказались… письменными показаниями (!!!) опрошенных ею учеников, некоторые из коих были свидетелями “гомофобного инцидента“, другие просто знали его участников и должны были письменно (!) выразить своё о них мнение: какое обычное поведение свойственно такому-то, или такому-то; был ли такой-то замечен в гомофобных высказываниях ранее…

    Повторю: речь шла о письменных показаниях, “снятых” в учебном заведении с детей 12-13 лет. Иначе говоря, о доносах

За пачкой этих письменных показаний последовали “принтерописные” отчёты самого психолога по поводу данного инцидента.  А в заключение всем присутствовавшим зачитался “вывод”, где родителям провинившихся рекомендовалось определить своих детей на специальные занятия с профессиональными психологами для искоренения всех имеющихся проблем. Не настаивалось. Но убедительно рекомендовалось…

Здесь я остановлю перечисление идентичных случаев и предложу всем заинтересованным сделать собственные умозаключения, согласно опыту и смекалке.

Я только напомню ставшее неотъемлемой частью европейской повседневности постоянное функционирование “групп психологической поддержки”, на всех фронтах, во всех авральных и обычных ситуациях: от психологической помощи “долгосрочным” безработным, которым специально обученные психологи помогают снова привыкать рано вставать по утрам, потому что, иначе, трудно удержаться на постоянной должности (это не дурацкая шутка, а вполне законное реальное начинание), – до психологической помощи всё множащимся жертвам насилия, которых специально обученные психологи увещевают понять и простить…

И ещё много-много психологической помощи, хорошей и разной, которая в наше время прочно заняла одну из самых обещающих ниш на рынке новых психо-технологий. В сложившейся конъюнктуре речь идёт об одной  из самых важных и востребованных сегодня профессий.

    Всё крепче калечущих души факторов, всё больше покалеченных душ, которым не  рекомендуется защищаться самостоятельно, методом проб и ошибок, как это делали (сами знаете!) до эпохи исторического материализма

Сегодня, когда требуется некое смирение перед необходимым насилием и послушание только перед назначенными авторитетами, спрос наблюдается вовсе не на серьёзных психологов, психоаналитиков, врачевателей истерзанных мозгов, желающих поправить или восстановить вашу собственную способность к сопротивлению опасности и агрессии.

Сегодня нужны совсем другие специалисты, пусть и под всё тем же, достойным когда-то званием.

    Утешители. Уговорщики. Манипуляторы. Воспитатели идеального и бессловесного потребителя указанных авторитетов, товаров и идей

А если вы не поленитесь, присмотритесь и сложите воедино все перечисленные,  уже задействованные аспекты возможностей, предоставляемых профессией, то вы обнаружите во всем перечисленном весьма удобное средство бдительного контроля над массами. Обучающимися необходимому смирению.

И только хорошо продумав всё это, решайте, делают ли подобные мне алармисты из мухи того самого слона, которого никто и не заметил, или всё-таки есть в этой милоте всеобщей бесперебойной психо-помощи некая неоднозначная и достаточно неприглядная сторона…