Перевернутый кабмин. О чем говорит способ формирования нового правительства

Константин Гаазе

    Константин Гаазе, конечно, один из лучших политических аналитиков сегодня в России, а сайт Карнеги.ру, УВЫ, один из лидеров в сфере аналитической журналистики. Тем интереснее подмечать противоречия, недоговорки и логические ошибки... Борис Межуев

Трехэтажная структура нового правительства получилась перевернутой. Министры стали политическими назначенцами и будут теперь слать политические сигналы. Некоторые из них даже получили личное благословение от президента. А вице-премьеры, назначенные Медведевым, как бы опустились на нижний этаж кабмина, превратившись в рабочих лошадок, в технические аппаратные фигуры, задача которых сводится теперь к тому, чтобы министры-политики и министры-придворные не наломали дров

Спустя сутки после того как премьер Медведев 7 мая назвал в Госдуме фамилии своих будущих замов, стало понятно, что оглашать состав нового правительства по частям и при этом не утверждать его официально – не самая лучшая идея. В России на некоторое время появилось два правительства: уходящее, но все еще действующее, и приходящее, но официально еще не назначенное.

Скандалы не заставили себя ждать. Вице-премьеры Голодец и Мутко тут же поспорили, кому лететь в Калининград проверять готовность к ЧМ-2018. Мутко, которого премьер решил перебросить со спорта на строительство, уверял, что ЧМ – это дело его жизни. Голодец, которой были обещаны культура и спорт, сопротивлялась напору, ссылаясь на свои новые – названные, но еще не переданные ей официально полномочия. Мирить их и уговаривать Мутко не ехать по просьбе Медведева пришлось вице-премьеру Дворковичу, хотя он уже паковал вещи в своем кабинете, перед тем как покинуть Белый дом.

Но теперь с бардаком переходного периода наконец покончено – в пятницу в России появилось новое правительство. Правда, радикально «новым» его можно назвать, лишь изрядно преувеличив, скорее оно получилось немного обновленным. Из десяти вице-премьеров в прошлом кабмине эту должность занимали четверо (всего, с учетом Алексея Гордеева, вице-премьерский опыт есть ровно у половины замов Медведева), из 21 министра – 11. Чем является это «новое» правительство? Какие сигналы мы должны уловить из того, что известно о целях этого кабинета, процедуре его формирования, его составе?

Уже высказанные по этому поводу мнения можно разделить на два больших лагеря. В первом говорят, что это правительство – так или иначе – все же отражает ситуацию грядущего транзита власти. В виде ли команды кронпринца Медведева или штрафбата, призванного расчистить авгиевы конюшни в экономике перед провозглашением Владимира Путина пожизненным президентом, – не так важно. Эти вице-премьеры и министры тем или иным образом уже включены в некий план (или метаплан) по передаче власти.

В другом лагере полагают, что это правительство «транзита перед транзитом» – его политический смысл заключается в том, чтобы не иметь никакого политического смысла, по крайней мере в контексте проблемы 2024 года.

Чтобы разобраться, как обстоят дела на самом деле, стоит отказаться (хотя бы на некоторое время) от раскладывания пасьянса с фамилиями членов кабинета по мастям и сосредоточиться на контексте, обстоятельствах формирования кабинета, а не на его составе.

Ограниченно самостоятельный премьер

Форма в российской политике давно заменила содержание. То, как нечто делается, говорит о политической ситуации намного больше, чем то, что именно делается. В нашем случае это означает, что способы формирования кабмина – подбор и согласование кандидатур, обстоятельства переговоров и собеседований и так далее – скажут намного больше, чем гадание на фамилиях избранных министрами и вице-премьерами. Грубо, вопрос, чей человек вице-премьер Голодец, победу какого клана она репрезентирует, не имеет смысла. Вопрос, как назначали Голодец – имеет.

Важнейшее обстоятельство, связанное с новым кабмином, состоит в том, что никаких предварительных переговоров с большинством уволенных и вновь назначенных вице-премьеров не было. Их не вызывал в Кремль на чашку чая глава администрации президента Антон Вайно, им не строил глазки руководитель аппарата правительства Сергей Приходько, премьер Медведев не делал им тонких намеков. Разговоров о будущих назначениях не было и на позднем приеме, который устроил для старого состава правительства президент Путин в ночь с 6 на 7 мая. 

Все случилось разом: утром 7 мая одного за другим новых вице-премьеров прогнали через кабинет председателя правительства. С кем им придется работать, они могли лишь догадываться исходя из того, с кем пришлось столкнуться в дверях приемной. Собеседование не заняло много времени – не больше 10 минут каждое: премьер сообщал о принятом решении и выражал надежду на самоотдачу и преданность общему делу.

Затем руки дошли до тех, чьи полномочия не продлили на новый сезон. С Дворковичем Медведев говорил около часа, с Шуваловым разговора не было вовсе, так как отношения двух царедворцев, никогда не питавших друг к другу особых симпатий, за шесть лет совместной работы окончательно испортились. Переговорив с будущими замами, премьер отправился в Думу, где рассказал о принятых кадровых решениях парламентариям.

Ни президент, ни глава его администрации в процесс формирования вице-премьерского этажа новой, третьей по счету «команды Медведева» подчеркнуто не вмешивались. Так что две недели назад со стороны могло показаться, что речь действительно идет о новом качестве премьерства в России, о новом градусе самостоятельности, которую получит Медведев на четвертом президентском сроке Путина. Но почти тут же эта гипотеза начала сбоить: ровно в тот момент, когда от назначения вице-премьеров перешли к назначению министров.

Перевернутый кабмин

Судя по всему, список «президентских» министров (силовики, МЧС и МИД) был готов еще до инаугурации, тем более что новых лиц в нем оказалось не так уж и много – телохранитель Путина Евгений Зиничев возглавил МЧС, вот и все. А по поводу остальных портфелей сразу после Дня Победы начался большой торг. Премьер, только что демонстрировавший самостоятельность, как бы устранился от этого процесса, выполняя функцию посредника между своими замами и группой президентских царедворцев, которые доводили пожелания президента до премьера и вице-премьеров, получали от них ответную реакцию, и так несколько раундов кряду.

Где торговля, там и обман. В Думе премьер Медведев обещал, что аграрный вице-премьер Гордеев получит заодно и портфель министра сельского хозяйства. В компетенциях Гордеева, фактически создавшего предпосылки для нынешнего аграрного бума, не сомневаются даже коммунисты, поэтому никаких вопросов по его кандидатуре не было. Скажи премьер, что пост министра займет сорокалетний сын секретаря Совбеза Николая Патрушева Дмитрий, и вопросов было бы намного больше. Россельхозбанк, которым Патрушев руководил с 2010 года, так и не стал успешным кредитным институтом, в прошлом году министр финансов Антон Силуанов назвал работу банка «малоэффективной».

Примерно то же вышло и с министром культуры. Якобы и Медведев, и Голодец были полны решимости заменить Владимира Мединского более нейтральной фигурой, но кремлевские посредники, не доводя дело до прямого конфликта премьера с президентом, настояли на своем: Мединский сохранил свой пост. То же – с министром науки Котюковым, который вызывает у академического сообщества сильную изжогу. То же – с министром просвещения Васильевой.

Эти «придворные» назначения, проведенные и согласованные по теневым, непубличным каналам, не только торпедировали образ самостоятельного премьера, но и расставили политические акценты в его правительстве на несколько лет вперед. Трехэтажная конструкция кабмина – премьер/дублер президента, вице-премьеры как лидеры метаотраслей и министры – по идее предполагает, что вице-премьеры должны выполнять политические функции представительства, отправлять сигналы и проводить большую «политику». А министры должны работать как пахари на своем этаже, внося вклад в общее дело.

Но в реальности все получилось ровно наоборот. Министры (особенно вышеперечисленные, хотя не только они) стали политическими назначенцами и будут теперь слать политические сигналы. Некоторые из них даже получили личное благословение от президента. А вице-премьеры, назначенные Медведевым, как бы опустились на нижний этаж кабмина, превратившись в рабочих лошадок, в технические аппаратные фигуры, задача которых сводится теперь к тому, чтобы министры-политики и министры-придворные не наломали дров. Бонус – придворные посредники, с согласия президента, показали новому составу кабинета, кто здесь власть.

Кажется, именно здесь можно найти объяснение и тому печальному факту, что Алексей Кудрин не вернулся в правительство, хотя ему это и предлагалось. Обладая весьма развитой аппаратной интуицией, Кудрин еще к концу позапрошлой недели понял, что самостоятельным этот кабинет будет только в техническом смысле слова, и выбрал Счетную палату, а не пост первого вице-премьера.

Доживем до понедельника

Возвращаясь к вопросу, чем является таким образом сформированный кабинет министров, мы можем заключить, что он является политическим высказыванием, но только в той его части, которая выражает не транзит или, говоря шире, какое-либо движение вообще, а статику, неизменность, монолитность президентского курса. И не является во всех остальных смыслах. Если сильные вице-премьеры и сильные министры и будут проводить какие-либо реформы (пенсионную, цифровую и т.д.), то эти реформы не будут и не должны быть связаны с транзитом, проблемой 2024 года и так далее. Это техника, а не политика.

Политика же сегодня творится в других местах. Во-первых, там, где нынешний политический курс президента – реакционный, реактивный, противоречивый и изоляционистский – сохраняется, консервируется и воспроизводится. Во-вторых, там, где за счет закулисного торга, обмана, умолчаний и прямых нарушений договоренностей президент сохраняет баланс сил в своем окружении: внутри своего двора и в большом правительстве, включающем в себя собственно кабмин, госкомпании и госбанки, администрацию и так далее.

Сохраняя этот баланс, президент как бы продолжает воспитывать премьера Медведева, которому до 2024 года предстоит еще многому научиться. Прежде всего – понять, что следующий президент России не может быть реформатором, либералом или, говоря шире, лидером какой-либо придворной партии. Он должен быть «Путиным» буквально или аллегорически, то есть лидером всех партий, человеком, не имеющим собственного мнения по большинству вопросов и полагающим, что главное – это не достижение каких-либо задач или результатов развития, а поддержание правящего класса в состоянии вяло тлеющей и полностью управляемой войны всех против всех.