Цивилизационный выбор славян: от Третьего Рима к Русскому миру

РИА Новости Украина

Историк и политолог Ростислав Ищенко полагает, что имперская идея и православие - скрепы, и сегодня удерживающие огромную территорию бывшей Российской империи от окончательного распада

В конце июля в Киеве под председательством главы РПЦ Патриарха Кирилла пройдут слушания "Восточноевропейская цивилизация: выбор пути", посвященные Дню крещения Руси, в которых примут участие лидеры мировых традиционных религий, выдающиеся общественные деятели, представители интеллектуальной и творческой элиты. Очевидно, что на постсоветском пространстве наступило время осмысления пройденного пути и того, что еще только предстоит пройти восточноевропейским народам.

По мнению известного в России и Украине политолога Михаила Погребинского, этот путь лежит в русле сложившихся европейских культурных и исторических традиций. В отличие от Погребинского историк Геннадий Бордюгов видит проблему выбора в противостоянии мусульманской и православной цивилизаций. Исследователь современной политической жизни Украины Владимир Фесенко считает,  что этот выбор для Украины находится в так называемой межцивилизационной зоне. Руководитель пресс-службы УПЦ Василий Анисимов, полемизируя с предыдущими авторами, утверждает, что такой выбор был сделан более 10 веков назад, когда Русь приняла Православие.

Историк и политолог Ростислав Ищенко полагает, что имперская идея и православие - скрепы, и сегодня удерживающие огромную территорию бывшей Российской империи от окончательного распада.

В любом обществе, в любой цивилизации, в любом государстве и даже в племени одновременно действуют силы центробежные и центростремительные. При этом большинство людей не идентифицирует себя как сторонников единства любой ценой или ярых сепаратистов. Просто их объективные личные, преимущественно экономические и гуманитарные интересы диктуют им определенный образ действий, определенный способ позиционирования себя в отношении своего общества, своего племени, своего государства.

Объединение ведет к историческому выживанию

Именно поэтому империи возникали, расширялись, но и рушились, распадались; племена объединялись в сверхкрупные образования, но и рассыпались, выделяя из себя новые племенные структуры, иногда достаточно быстро забывавшие об общем родстве; а одни и те же цивилизации, в разные периоды своего существования, представляли для остального мира то объект поклонения и страха, то - презрения и насмешек.

Нередки в истории и случаи, когда два рядом живущих, находящихся на близком (если не идентичном) уровне развития, динамично развивавшихся племени внезапно расходились на историческом пути. Одно начинало хиреть и, в конечном итоге, исчезало, вливая свою кровь в новые народы, а другое столь же внезапно начинало увеличивать свою мощь и создавало великую империю.

С высоты сегодняшнего дня мы не можем сказать точно, какой именно выбор сделал римлян властелинами мира, а их учителей и соседей этрусков обрек на исчезновение. Но мы точно знаем, что выбор был, и что он был сделан. Был сделан и римлянами, и этрусками - каждыми свой. И мы знаем последствия этого выбора.

Мы также знаем, что в свое время византийский император Константин VII Багрянородный писал о славянах, что эти племена покорили бы весь мир, если бы не их рознь, не их междоусобия. Впрочем, то же самое писал Тацит о германцах, а Цезарь (завуалировано) о галлах.

Галлы не смогли объединиться и исчезли почти полностью, а ведь населяли половину Европы и Малую Азию. Германцы и славяне объединились, хоть их объединение и не было полным, а предполагало наличие нескольких центров. Рискну предположить, что серьезную объединяющую роль в обоих случаях сыграла религия. 

Роль религии в становлении Европы 

До разрыва между Римом и Константинополем принявшие христианство племена получили, вместе с новой религией, понимание принадлежности к некоей новой высшей общности, в которой нет ни эллина, ни иудея. Понимание этой общности и римская традиция, требовавшая обязательного наличия императора, позволили Карлу Великому не только заявить претензию на гегемонию в Западной Европе, но и собрать в свою державу десятки народов не менее воинственных и многочисленных, чем франки. Серьезным идеологическим, информационным ресурсом завоевательных кампаний Карла была поддержка папства. Принятие народами Западной Европы христианской веры и признание папой Карла законным императором делало невозможным непризнание его верховного суверенитета христианскими монархами Европы.

Впоследствии империя Карла не устояла не только и не столько потому, что потомки не поделили между собой власть, сколько в силу того, что усилившееся папство в какой-то момент перестало испытывать нужду в императоре. Папа стал рассматривать Западную Европу как принадлежащий ему «лен Святого Петра». Продвигая эту концепцию, ему оказалось удобнее иметь дело с несколькими десятками слабых королей и герцогов, чем с сильным конкурентом в лице императорской власти. 

Православие как объединительная имперская идея 

Отметим, что большая часть славян выбрала православие при расколе единой церкви. При этом выбравшие католичество, даже если позднее они предпочли стать протестантами, присоединились к германскому миру и, несмотря на свое формальное славянство, во всех острых конфликтах последнего тысячелетия держали сторону германского мира. То есть определяющей для них была не этническая, но религиозная общность.

Простой пример: не говоря о чехах и поляках, католические хорваты спокойно входили в состав и Венгерского королевства Священной Римской империи германской нации, и венецианцам и австрийцам, бывало, подчинялись. Их православные соседи сербы и черногорцы, несмотря на страшную мусульманскую угрозу в лице Турции и необходимость постоянной борьбы на два фронта - против католиков и мусульман, никогда даже не рассматривали вопрос о возможности подчинения любому из западных католических государств.

Однако южные (балканские) славяне, сохранив православие, не смогли сохранить единство, временно достигнутое ими в рамках Византийской империи. После падения Константинополя под ударом католиков в 1204 году, задолго до турецкого вторжения, единое религиозное пространство перестало совпадать с единым государственным пространством. Император на востоке еще был, но империя уже исчезла.

Империя исчезла потому, что с римских времен рассматривалась как универсальное государство, технически объединенное бюрократическим аппаратом, а идеологически - имперской религией.

Религия могла меняться, но империя стремилась к контролю всего своего религиозного пространства. Даже раскол на православие и католичество возник не в последнюю очередь потому, что восточные императоры не смогли больше поддерживать свои претензии на западные земли и папам понадобились не только собственные императоры-защитники, но и идеологическое обоснование их «права» венчать этих императоров на царство.

Этот момент - момент совпадения религиозной и светской власти в империи - был очень тонко почувствован не только создателями концепции «Москва - Третий Рим», сам факт жизнеспособности которой (пережившей шесть столетий) свидетельствует о том, что она опирается на точную и тонкую оценку политических реалий. Этот же момент был положен в идею Аугсбургского религиозного мира 1555 года, принявшего принцип: «Чья власть, того и вера». 

Имперская идея и православие - основа устойчивости государства 

Только, в полном соответствии с законами диалектики, имперский принцип совпадения границ светской и духовной власти в одном (российском) случае, обеспечивал объединение восточных славян в единую православную (хоть и веротерпимую) империю, а в другом (западноевропейском) гарантировал распад общеимперского пространства на массу маленьких религиозных суверенитетов.

Можно смело утверждать, что именно особенности принятого Русью непосредственно из Византии и потому сохранившего в неприкосновенности свой староримско-имперский характер православия обеспечили создание, сохранение и многократное восстановление восточнославянской империи, в виде сначала киевского раннефеодального государства, а затем московской и петербургской монархий.

Та же идеология удерживает от распада и современную Россию. Третий Рим и Русский мир - две стороны одной медали. Сжавшаяся в трудные времена, как это неоднократно бывало и раньше, Россия вновь возвращается к своим естественным границам, в свое естественное имперское православное пространство. И до тех пор, пока православие будет господствовать на постсоветских восточнославянских землях, восстановление привычных имперских границ будет лишь вопросом времени (возможно, продолжительного), но не принципа.

Империя не может отказаться от подчинения своей светской власти своего религиозного пространства, не поставив себя саму под угрозу неизбежной дезинтеграции. Отказ от империи означает и отказ от православия, отказ от православия равен отказу от империи.

И тогда на нынешних российских просторах действительно могут возникнуть не только Украина и Белоруссия, но и Поморье, Сибирия, Дальневосточная республика, Великий Урал и прочие образования, сегодня кажущиеся плодом досужего вымысла.

Падение идеологических религиозных скреп делает ненужным общеимперский механизм. Исчезает мессианская державная идея (своего рода американская мечта по-русски), ради торжества которой объединяются и создают сверхдержаву племена и народы. Остаются лишь бюргерские местечковые эгоизмы, готовые ввести таможни между Петербургом и Москвой, как в свое время немцы вводили их между Брандербургом и Померанией, а в наше время наши соотечественники ввели их между Россией, Белоруссией и Украиной.

Не только как государство, но и как народ мы живы именно в православной имперской парадигме. В Российской империи все православные подданные были полноправными русскими, даже если глаза у них были раскосые. Уберите православие - и исчезнет обоснование существования империи, а когда нет империи, наступают времена, при которых не так уж и давно тверичи на рязанцев войной ходили.

Наш сегодняшний день все еще определяется выбором, сделанным Владимиром Великим в 988 году. Наше завтра и завтра наших потомков зависит от того, какой выбор мы сделаем сегодня.