Принуждение к средневековью, или Тактика выжженной земли

Дмитрий Лекух

Константинопольский патриарх Варфоломей, как и ожидалось, подписал томос о предоставлении автокефалии раскольнической ПЦУ (так называемой Православной церкви Украины). Церемония, на которой присутствовали высшие должностные лица Украины, проходила в храме Святого Георгия возле резиденции Константинопольского патриархата в Стамбуле

Список присутствующих на знаменательном событии производит отнюдь не христианское впечатление: в особой любви к ближнему эти персонажи никогда не были замечены:

    • президент Украины Петр Порошенко,
    • министр иностранных дел Украины Павел Климкин,
    • спикер Верховной рады Андрей Парубий,
    • министр экономического развития Степан Кубив,
    • министр обороны Степан Полторак,
    • бывший президент Украины Виктор Ющенко.

Где-то среди «отмечающих» затесался и сам глава ПЦУ митрополит Епифаний (Думенко), фигура совершенно несамостоятельная.

Кстати.

Cвиток с томосом митрополиту пока никто не отдал. Его передадут сегодня, 6 января, во время богослужения на праздник Богоявления. Затем документ перевезут в Киев, где выставят для всеобщего обозрения в Софийском соборе, а затем в храме Малой Софии.

И тут совершенно неважно, что количество раскольников на Украине мало. А автокефалия, по определению, — это церковь с собственной территорией, на которой не действуют иные поместные православные церкви. В данном случае, с точки зрения Варфоломея и Порошенко, — «вне закона» оказываются все прихожане канонической Украинской православной церкви.

То есть основная масса украинского верующего населения.

И неважно, что автокефалию «просили» не украинские православные, а существо по фамилии Порошенко. Безразлично и то, что юридически и практически никакой «независимости» там и близко нет: стамбульский Фанар просто прирезал себе немалый кусок территории, которую теперь намеревается как-то «пользовать и доить». К религии и к религиозным чувствам вообще эта технология имеет только одно отношение: она их пытается использовать как средство разрушения любых значимых социальных — в том числе традиционных религиозных — институтов на территориях третьих стран.

С точки зрения реальных регуляторов процесса — религия тут совершенно вторична и способна только мешать.

И отнюдь не случайно параллельно «стамбульскому томосу для Порошенко» власти Черногории приняли следующее решение: отказать в разрешении на дальнейшее пребывание на территории страны пятидесяти монахам и священнослужителям Сербской православной церкви. А местный хозяин Мило Джуканович не только прямо объявил на днях, что Сербская православная церковь «подрывает независимость страны», но и наметил метод решения проблемы по «украинско-стамбульскому пути»:

    «Мы должны противостоять этому через автокефалию Черногорской православной церкви».

Собственно говоря, чего-то подобного вполне стоило ожидать.

Англосаксонские «социальные и политические технологи» вообще мыслят довольно стандартно, если не сказать шаблонно: коль схема углубления раскола в исламе так хорошо сработала, приведя к кровавому хаосу на Ближнем и Среднем Востоке, то почему бы эту карту не попробовать отыграть и в случае с православием. А радикализация, произошедшая вследствие этих процессов с весьма значимой частью исламского мира, с точки зрения политтехнологов, — так это совсем не плохо, а даже, наоборот, хорошо.

И тут совсем не нужно этому удивляться.

Просто стоит помнить, что с точки зрения классической британской политологии значение термина «power» (сила, мощь, энергия) носит не абсолютный, а, так сказать, относительный характер. И иногда, для того чтобы стать сильнее, необязательно наращивать силу самому, достаточно просто ослабить потенциальных либо реальных конкурентов. И религиозный хаос, пусть иногда даже и кровавый (это всего лишь «издержки»), — вполне рациональный инструмент для решения вполне конкретных и отнюдь не религиозных проблем.

В этом мире вообще многое, если не все, зависит от правильной постановки задач.

Поэтому и не стоит удивляться топорности канонических нарушений в реализации проекта ПЦУ: он, собственно, не о церкви. «Автокефалия», как и «независимая украинская церковь», вообще там при постановке задач мало кого интересовала. Более того, скажем прямо, там и «независимая украинская государственность» никого особо не беспокоила: состоится она или нет, для «проекта» — даже не второй, а примерно десятый вопрос. И это даже преуменьшение.

Есть задача «российского сдерживания» плюс ослабление чересчур что-то, с точки зрения англосаксонских элит по обе стороны океана, развивающейся экономики континентальной Европы.

И лучшего способа, чем создание на их совместных границах территории кровавого хаоса, англосаксонская практическая политология пока еще не придумала.

А если в каком-либо виде там еще и удастся возродить, как это удалось на исламском Востоке, вполне средневековую практику «религиозных войн», — так это и вовсе здорово. Победителем в них все равно рано или поздно станет «большой белый господин». Ну а то, что он уже давно не «большой» и даже «белый», — это уже мало кого интересующие подробности.