Кто заказал и как это было: Репрессии 37-го и заказы 90-х

Эксперт Online

Череду арестов высокопоставленных лиц, распалившую медиапространство на минувшей неделе, органично дополнило дело экс-главы Республики Коми Вячеслава Гайзера, которое вышло на финишную прямую в Замоскворецком суде.

Гособвинитель посчитал вину организованной преступной группировки чиновников, обворовавшей бюджет на 4,5 млрд рублей, полностью доказанной и потребовал для соучастников десятков лет тюрьмы. Гайзеру — 21 год, его заму Алексею Чернову — 20, еще одному бывшему губернатору и сенатору Владимиру Торлопову — 17 лет строгого режима и далее по списку.

Когда силовики пришли за группой Гайзера в 2015 году, началась масштабная антикоррупционная кампания против топ-фигур российской политики, специальные бригады следователей копают доказательства, невзирая на звания и регалии. Единичные аресты сменились мощной антикоррупционной волной, и нет уже счета мэрам и губернаторам, отправленным за решетку. За ними последовал целый действующий министр Алексей Улюкаев. Вскрылась феноменальная по масштабам коррупция в МВД — с девятью миллиардами, найденными при обыске, вошел в историю полковник Дмитрий Захарченко. Кстати, за 2017 год по коррупционным делам было конфисковано более 400 млрд рублей — это около 8% расходов консолидированного бюджета страны за 2018 год.

«Неприкосновенных нет», — важно тиражируют фразу оставшиеся на свободе чиновники, но ее магия начала тускнеть как для обычных людей, которые не видят испортившегося аппетита элиты, так и для чиновников средней руки, предпочитающих инициативе бездействие. В Коми четвертый год длится управленческий застой: силовики начисто вымели желание работать во власти.

На другом конце России, во Владивостоке, судят мэра Игоря Пушкарева, который (судя по нашим данным) фактически из своих средств спонсировал дорожное строительство в городе. Ущерба нет, экспертизы нет, состава нет, но есть 17 лет «строгача» за превышение полномочий, истребованные прокурором. И таких примеров нелогичных решений судов десятки.

Антикоррупционная борьба в России превращается в хаос: недостатки в законодательстве — раз, неунифицированная судебная практика — два, непубличный и точечный характер силовых акций — три. Пока политизированная часть общества пугает «репрессиями 1937 года», мы опасно движемся по траектории возврата в 1990-е, только «цивилизованные» — когда конфликты интересов решаются не убийствами и паяльниками, а заказными посадками и практикой длительных отсидок в СИЗО вместо домашних арестов.

Проблема всех арестов высокопоставленных лиц последнего времени — мгновенное разрастание версий «из осведомленных источников» о политических мотивах «заказа» с конкретными фамилиями заказчиков и заинтересованных лиц, в то время как следствие настаивает исключительно на экономическом характере расследования. Но поскольку все прекрасно понимают, что, оставаясь долго в системе, ты, вольно или невольно, неизменно нарушаешь несовершенные законы и даешь компромат в руки своих соперников, «экономический» компонент обнуляется. Все это уничтожает ценность бескомпромиссной борьбы с коррупцией, превращая ее в междусобойчик элиты, от которого по всей стране летят щепки. Так, безусловно, не было задумано, просто, как это часто бывает у нас в стране, поход за крупным благим начинанием не получил системной институциональной поддержки. Кто-то играл в эту игру сознательно, но страшно, что на самотек пущены судьбы слишком многих людей.

На минувшей неделе случились три громких ареста, которые никак друг с другом не связаны, но все вместе они являются прекрасной иллюстрацией несистемного характера развернувшейся в России борьбы за чистоту неизвестно каких рядов.


Три ареста

На переднем плане — арест бывшего министра Открытого правительства Михаила Абызова. Об экономической природе обвинений в его адрес мы расскажем ниже — есть о чем, стоит только добавить, что сюрпризом претензии органов ни для кого не стали. В копилку его грехов можно добавить и провалившуюся идею самого министерства. Не в том смысле, что за семь лет никто так и не понял, чем оно занимается. Вообще-то дистиллированная идея Открытого правительства заключалась в налаживании коммуникации между чиновниками, экспертной средой и обществом. Проще говоря, Абызов должен был создать условия, при которых решения власти будут обсуждаться и разъясняться простым людям. Сделать это ему не удалось.

За политическое окружение Абызова лучше всего говорит список «порученцев» по его делу — Анатолий Чубайс, Аркадий Дворкович, Александр Волошин и Наталья Тимакова. Этот список предопределил богатый набор конспирологических теорий о заказчиках ареста: тут и внешние заинтересованные лица, и внутренние недруги. Отбросив шелуху, зафиксируем лишь факт: в преддверии транзита власти люди, которых можно было считать «командой Медведева», последовательно и жестко выводятся из игры: Улюкаев, братья Магомедовы, отстранение Аркадия Дворковича (намекают на то, что он «следующий»). Но выводы из этого, как говорится, на три результата. Может, удар по президентским амбициям, а может, премьера «очищают» от сомнительных обязательств прошлого. Впрочем, заметно, что высокопоставленные чиновники непривычно активно защищают Абызова. Тезис, что «все будет хорошо», высказал перед журналистами Анатолий Силуанов. А Дмитрий Медведев заметил, что у него нет претензий к Абызову как к бывшему чиновнику.

Арест Виктора Ишаева наделал меньше шума. А ведь эта фигура по политическому весу будет «потяжелее» Абызова. В суд его отвезли в должности советника президента корпорации «Роснефть» по координации проектов на Дальнем Востоке, а ранее Ишаев работал губернатором, федеральным министром и полпредом, членом Совета безопасности, вице-президентом той же «Роснефти». А еще Ишаев — один из основателей партии «Единая Россия». Арест такой фигуры удивителен сам по себе, и он не мог не привести в движение глубинные связи в российской политике. Сначала дело Ишаева связали с давлением на свежего губернатора от ЛДПР Сергея Фургала в Хабаровском крае — они имели общие интересы и не скрывали этого. Тем более что в тот же день силовики пришли с обысками к заместителям Фургала. Поводом стало уголовное дело о хищениях в лесной отрасли региона на 10 млрд рублей ущерба.

Судьба Ишаева менялась на глазах. Уже днем стала фигурировать сумма 13 млн рублей, «лесное» дело исчезло, а вечером Следственный комитет подвел итог: Ишаева задержали по подозрению в хищении мошенническим путем денежных средств у «Роснефти»: по версии следствия (материалы которому передали из самой «Роснефти»), обвиняемый заключил по завышенной стоимости договор аренды помещения для нужд представительства компании в Хабаровском крае с аффилированной коммерческой организацией. Ущерб — 5,7 млн рублей. Как заметил сам Ишаев: «пять миллионов рублей за пять лет — это маленькая часть зарплаты». В финале неожиданный подарок: Басманный суд добродушно отправил Ишаева под домашний арест.

Наконец, третий кейс минувшей недели. Следователи возбудили уголовное дело против владельца компаний «Т-Платформы» и «Байкал Электроникс» Всеволода Опанасенко. Для понимания того, почему эта история стоит в одном ряду с предыдущими: в своей сфере это единственные в России производства суперкомпьютеров и систем хранения данных, а также отечественных процессоров («Байкал-Т1») — Опанасенко это как Абызов и Ишаев вместе взятые. А еще «Т-Платформы» являются единственным поставщиком компьютеров для нужд МВД (вопрос независимости от иностранных поставщиков). Предварительно известно, что в 2018 году Опанасенко заключил с МВД госконтракт на сумму 357 млн рублей за поставку почти 10 тыс. компьютеров. Часть его не была исполнена из-за несвоевременной оплаты, главного конструктора МВД Андрея Нечаева арестовали по подозрению в злоупотреблении должностными полномочиями. Опанасенко подводят под ту же статью. В компании «Т-Платформы» надеются, что это ошибка и следователи скоро это поймут. Уникальная российская компания, которая сумела победить Бюро промышленности и безопасности США: в 2013 году «Т-Платформы» включили в список тех, кто действует вопреки национальной безопасности США. Фактически это означало для компании запрет на профессию. Однако она добилась исключения из этого списка (мы писали об этом в 2013 году, см. «Русскому хайтеку указали на место», № 13), но теперь может не пережить сотрудничества с родным МВД.

Сообщество и его организатор

Вернемся, однако, к центральному делу — делу Абызова. Вместе с Михаилом Абызовым арестованы Николай Степанов, Максим Русаков, Галина Фрайденберг и Александр Пелипасов. Все они обвиняются в совершении преступлений, предусмотренных статьями 210 УК РФ («Организация преступного сообщества») и 159 («Мошенничество»). Предъявление статьи 210 дает суду возможность избрать меру пресечения в виде ареста. Максимальное наказание по статье 210 — двадцать лет лишения свободы в случае, если будет доказано, что обвиняемый участвовал в создании преступного сообщества и если при совершении преступных действий использовал свое служебное положение. По статье «Мошенничество» максимальное наказание составляет десять лет лишения свободы.

По версии следствия, «в период с апреля 2011 года по ноябрь 2014 года, Абызов, являясь бенефициарным владельцем ряда офшорных коммерческих организаций, создал и возглавил преступное сообщество. Совместно со своими соучастниками он похитил мошенническим путем денежные средства в размере 4 млрд рублей, принадлежащие ОАО «Сибирская энергетическая компания» и ОАО «Региональные электрические сети», осуществляющих производство и передачу электроэнергии на территории Новосибирской области и Алтайского края. Похищенные деньги в полном объеме выведены за рубеж на подконтрольную Абызову офшорную компанию». В сообщении СКР особо отмечается, что «своими противоправными действиями соучастники поставили под угрозу устойчивое экономическое развитие и энергетическую безопасность названных регионов страны» и что «следствие проверяет Абызова и его соучастников на причастность к другим преступлениям».

Все обвиняемые ранее работали на различных должностях в контролируемых Михаилом Абызовым структурах. Так, Николай Степанов с 2009 по 2012 год возглавлял компанию Ru-Com, которая управляла промышленными активами, принадлежащими предпринимателю. Впрочем, и до этого Абызов и Степанов сотрудничали: в начале 2000-х Абызов пригласил Степанова, который тогда был топ-менеджером в одной из энергокомпаний Читинской области, в Москву, на руководящий пост в «Российских коммунальных системах» (РКС), где сам возглавлял совет директоров. В Ru-Com трудился и Максим Русаков, с которым, впрочем, Михаил Абызов тоже был знаком еще с середины 2000-х, когда г-н Русаков работал в структурах РАО «ЕЭС России» и входил в правление ассоциации «НП Совет рынка». Этот свой пост он, кстати, был вынужден покинуть после того как в СМИ была опубликована якобы его переписка с одним из менеджеров Еn+ Олега Дерипаски, в которой речь шла о предоставлении преференций «Русалу» в части обеспечения заводов компании электроэнергией. Официальная проверка не выявила нарушений с его стороны, однако он все равно ушел из «Совета рынка».

Александр Пелипасов возглавлял сначала «Новосибирскэнерго», а после того как она была ликвидирована, — образованную на базе ее генерирующих активов Сибирскую энергетическую компанию («Сибэко»). Ушел из компании он в 2015 году. А вот во главе компании «Региональные электрические сети» (РЭС), которая была создана на основе сетевых активов, выделенных из «Новосибирскэнерго», встал еще один фигурант «дела Абызова» — Сергей Ильичев, который ранее также делал карьеру в «Новосибирскэнерго». Он, как сообщает СКР, «на момент возбуждения уголовного дела и задержания других фигурантов находился за пределами России», его местонахождение сейчас устанавливается. Сергей Ильичев был генеральным директором РЭС с сентября 2009-го по 30 января текущего года. С мая прошлого года РЭС находится в оперативном управлении МРСК Сибири, а в минувшем феврале ее гендиректор Виталий Иванов говорил СМИ, что «новосибирская энергосистема находится в плане консолидации. Сейчас идет ее оценка. Возможно, она выйдет уже в марте, и после этого последует выкуп».

Проблемы накопились

Михаилу Абызову сорок шесть лет. Он начинал свой путь в бизнесе в конце 1980-х и стал, наверное, одним из самых молодых российских предпринимателей, добившихся впечатляющих успехов на этом поприще: в 2009 году выручка компании Ru-Com, в которой были консолидированы основные промышленные активы Абызова, включая Группу Е4, на тот момент одну из крупнейших инжиниринговых компаний в России, превышала пять миллиардов долларов.

Но сначала все было, как и у многих других: торговля товарами народного потребления, оргтехникой, продуктами, алкоголем. В 1990-е, в условиях наличного денежного дефицита, широкое распространение получили бартерные операции, на которых при удачном стечении обстоятельств можно было делать сотни процентов прибыли. Особо удачно обстоятельства складывались в случае, если при совершении этих операций использовался административный ресурс, а у предпринимателей были хорошие отношения с госструктурами.

У Абызова, судя по всему, все складывалось хорошо. Как он сам говорил в 2009 году в интервью газете «Ведомости», «главное — мы решали проблемы».

Заработанные деньги вкладывались в реальные активы, что тоже, кстати говоря, порождало проблемы. Так, Михаилу Абызову пришлось поучаствовать и в корпоративных войнах. В частности, он сумел отстоять свои интересы в конфликте с ЮКОСом за контроль над компанией «Новосибирскнефтепродукт».

Еще один крупный актив, контроль над которым тогда удалось получить Абызову, — «Новосибирскэнерго». Эта компания сыграла основную роль в его карьере. Сначала она привела его в Москву, в РАО ЕЭС, а сейчас — на скамью подсудимых.

В РАО ЕЭС Михаила Абызова в 1998 году позвал Анатолий Чубайс. В энергохолдинге Абызов занимался в том числе «расшивкой» неплатежей со стороны потребителей электроэнергии. Схемы порой использовались уже многократно обкатанные — бартерные. В 2005 году он ушел из РАО. На рынке говорят, что отношения между ним и Чубайсом серьезно испортились, что и стало причиной ухода Абызова из энергохолдинга.

Какое-то время он сосредоточился на работе в КЭС-холдинге и в «Российских коммунальных системах», став партнером Виктора Вексельберга. В дальнейшем это сотрудничество привело к конфликту: Абызов считает, что Вексельберг должен выплатить ему порядка 450 млн долларов за его долю в КЭС-холдинге. Суды тянутся с 2013 года. Сначала бывшие партнеры выясняли отношения в суде Британских Виргинских островов, а в начале этого года по инициативе стороны г-на Вексельберга, разбирательство было перенесено в Россию.

Еще одно судебное разбирательство, в котором участвует Михаил Абызов, связано с Группой Е4. Несмотря на то что эта компания сумела в свое время занять существенную долю на рынке энергетического строительства, в 2015 году она столкнулась с финансовыми трудностями, была признана банкротом, в компании было введено внешнее наблюдение. Как сообщает РИА «Новости» на 10 апреля назначено рассмотрение иска Альфа-банка и кипрской Redeliaco Holdings Ltd, которые являются кредиторами Е4, о взыскании 33,6 млрд рублей солидарно с Абызова и двух других лиц, контролировавших обанкротившуюся компанию. Они просят привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности по долгам группы.

Подсчитали — прослезились

Общеизвестно, что контролирующие собственники зарабатывают не столько на дивидендах, исчисляемых из прибыли компании, которой может и вовсе не быть, а за счет того, что устраивают выгодные для себя сделки, где одной из сторон выступает принадлежащая им компания, для которой эти самые сделки выгоды как раз порой и не несут. Эта компания может привлекать нужного подрядчика, брать займы, продавать-покупать различные активы по заниженным-завышенным ценам и так далее.

Хорошо, если собственник один. И при совершении такого рода сделок не страдают миноритарные акционеры. Или те, кто, например, выкупил компанию у прежнего акционера и, проведя анализ, выяснил, что предыдущий владелец нанес компании ущерб, о котором новый не был проинформирован и который не был учтен при совершении сделки. В этом случае один из выходов для покупателя — найти миноритарного акционера, который владел акциями в течение длительного периода. Он имеет все права, чтобы заявить об ущербе. С его помощью можно наказать предыдущего владельца.

Не исключено, что в случае с энергоактивами Абызова, которые возникли в результате реструктуризации «Новосибирскэнерго», таким миноритарием стал присутствующий, по сообщениям СМИ, в материалах дела ФГУП «Алмазювелирэкспорт». Как сообщила сама компания журналистам, она купила акции «Новосибирскэнерго» более двадцати лет назад. В ходе реформы РАО ЕЭС это ФГУП стало миноритарием всех образованных на базе «Новосибирскэнерго» компаний, в том числе «Сибэко» и РЭС, и, как миноритарий, видимо, может считать, что понесло ущерб от действий Михаила Абызова и его менеджеров.

Как уже было сказано, компания «Региональные электрические сети» недавно перешла под контроль МРСК Сибири. В свою очередь 78% акций «Сибэко» год купила Сибирская генерирующая компания, подконтрольная владельцу СУЭК и «Еврохима» Андрею Мельниченко. Учитывая еще и судебные разбирательства Михаила Абызова с Виктором Вексельбергом и Альфа-банком, вспоминается эпизод из фильма «Последний бойскаут», когда герой Брюса Уиллиса на угрозу убить его отвечает: «Тебе придется в очереди постоять».

Авторы:

    Петр Скоробогатый,
    Николай Ульянов.