Мировая энергетика: Жёсткость от неуверенности

Фёдор Лукьянов

СУДЬБА ГАЗОПРОВОДА «СЕВЕРНЫЙ ПОТОК – 2» СТАНОВИТСЯ ИНДИКАТОРОМ СОСТОЯНИЯ СВЯЗЕЙ ЕВРОПЫ И США

Газопровод «Северный поток», напрямую соединяющий Россию и Германию, с самого появления идеи (начало 2000-х годов) рассматривался в качестве стратегического начинания. Но тогда трудно было представить себе, что этот важный, но всё-таки не уникальный объект превратится в квинтэссенцию противостояния не только России и Запада, но и внутри самого Запада. В 2020 году, когда проект должен быть закончен, мы подошли к моменту истины: состоится ли он вообще.

Стаж газовых отношений СССР/России и ведущих европейских стран составляет более полувека, за это время они переживали разные эпизоды. То, что происходит сейчас, напоминает коллизию начала 1980-х годов, когда администрация Рональда Рейгана решила взвинтить градус противостояния с Советами и наложила санкции на европейских участников газового сотрудничества с Москвой.

Был один из самых сумрачных периодов холодной войны, но, как ни удивительно, Берлину, Парижу, Лондону и Риму удалось добиться от Вашингтона отмены ограничительных мер. Рейгана убедили в том, что расширение закупок сибирского газа не подрывает единства «коллективного Запада» и не уменьшает его способность давать отпор коммунизму. Тогда страх Западной Европы перед Советским Союзом действительно оставался искренним, и никакие кубометры голубого топлива изменить этого не могли. Так что не было оснований ставить под сомнение атлантическую солидарность.

Казалось бы, если углубление газового сотрудничества было возможно тогда, тем вероятнее оно теперь, когда, несмотря на все трения, военно-политического противостояния того уровня нет и в помине. Но на деле наоборот.

Битва вокруг газопровода достигла небывалого накала, она втягивает новые страны и интересы. Соединённые Штаты полны решимости не допустить окончания строительства и ввода трубы в эксплуатацию.

Внутри Германии и Европейского союза царят раскол и растерянность. На них наслаиваются скандалы и поводы, никакого отношения к энергетической теме не имеющие.

Важнейшая причина именно в том, что в отличие от 1981 года никто ни в чём не уверен. Отношения между двумя берегами Атлантики остаются формально неразрывными, при этом на деле они всё чаще неприязненные, а зачастую просто откровенно конкурентные. Скажем, относительно того самого «Северного потока – 2» президент США открыто говорит, что Вашингтон против, потому что проект укрепляет позиции России на европейском газовом рынке, а между тем его надо открывать для американских производителей.

Последнее можно списать на особенности бизнес-психологии Дональда Трампа. Но, во-первых, жёсткий прагматизм вообще отличает политику Соединённых Штатов наряду с весьма пафосной декларацией ценностных постулатов. Во-вторых, именно по этому вопросу оппоненты Трампа в США ему не возражают, ибо нецелесообразность газопровода является консенсусным мнением. Санкции, которые ещё в прошлом году затормозили процесс достройки, были приняты на двухпартийной основе, то же будет и с вероятной следующей порцией.

Такой подход глубоко коробит Берлин, ибо является, без сомнения, бесцеремонным давлением на сферу интересов и полномочий Германии. Вопрос престижа, пожалуй, остаётся последним барьером, не позволяющим федеральному правительству отступить и отказаться от «Северного Потока – 2».

Но дело не только в коммерческих аппетитах Трампа. Возвращаясь к теме доверия – участники трансатлантического альянса в нарастающей степени подозревают друг друга в неискренности. И связано это с тем, что идейно-политическая рамка альянса, в общем, не изменилась по сравнению с началом 1980-х годов.

Да, холодной войны нет, но НАТО, например, поплавав в волнах неопределённости, пристало обратно к берегу русской угрозы. Пристать-то оно пристало (за отсутствием внятных альтернатив предлагаемой миссии), но вот воспринимается эта угроза иначе и по-разному. Что бы ни инкриминировали Москве, а палитра, как известно, богата, страны Западной Европе не воспринимают и не воспримут Россию как опасность, хотя бы сопоставимую с той, что нёс СССР.

В Восточной Европе ситуация иная, естественно, и сбрасывать её со счёта не стоит. Но будем реалистами – установочные решения принимаются всё же не в Бухаресте или Риге, и даже не в Варшаве.

В итоге важный для России (и для Германии) проект оказывается в плену у всё более запутанных и менее урегулированных отношений внутри западного сообщества. Это самая неудачная позиция, поскольку сделать с этим что-либо Москва не может. Судьба газопровода становится индикатором уже даже не российско-германских/европейских отношений, а состояния связей Европы и США. И исход покажет, есть ли вообще перспективы серьёзных начинаний с европейскими партнёрами.

Пессимистический прогноз заключается в том, что федеральное правительство Германии, лавируя и обороняясь на внутреннем и внешнем фронте, избежит-таки отмены проекта. Официально Берлин будет его поддерживать.

Но Вашингтон, ссылаясь на инцидент с Алексеем Навальным, поддержку Москвой Минска или бог знает что ещё, введёт такие санкции, которые заставят бизнес-партнёров «Северного Потока – 2» выйти из проекта из-за риска попасть на огромные штрафы и ограничения работы на американском рынке. Тогда и возникнет вопрос, считать ли дальше Европу потенциальным партнёром хоть в чём-то.