О проекте Размещение рекламы Карта портала КорзинаКорзина Распечатать
Новости

О создании СССР: Realpolitik требовала компромисса

Добавлено: 11.01.2023


Пухнавцев Олег

беседа с историком Евгением Спицыным

Сто лет назад, 30 декабря 1922 года, на I Всесоюзном съезде Советов был подписан Договор о создании Союза Советских Социалистических Республик, в который вошли РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР. О том, как возникло государство, изменившее ход мировой истории, и причинах распада, названного позже крупнейшей геополитической катастрофой, – беседа с историком Евгением Спицыным

    Олег Пухнавцев: — Обсуждая документ, который стал правовой основой создания СССР, обычно вспоминают о двух разных подходах – Ленина и Сталина. В чём была суть противоречий? Насколько с исторической точки зрения корректно, по-вашему, сводить тему образования СССР к спору этих двух фигур?

Евгений Спицын: — Напомню, что ещё в июне 1919 года для юридического оформления будущей советской федерации была создана комиссия в составе Л. Каменева, Н. Крестинского, А. Рыкова, Х. Раковского и других. Итогом её работы стало заключение нового договора о военно-политическом и экономическом союзе РСФСР, УССР и БССР, который был подписан ровно через год. Однако уже в марте 1921-го на Х съезде РКП(б) по докладу Сталина прошла острая дискуссия о создании обновлённой федерации советских республик. По её итогам приняли резолюцию «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», где была особо подчёркнута возможность возникновения разных форм такого союза, в том числе «договорной» и «автономной» федерации.

Понятно, что Сталин, который считался знатоком национального вопроса и в то время возглавлял Наркомнац РСФСР, подготовил свой проект договора – «план автономизации». Он предусматривал вхождение 7 тогдашних советских республик – Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, Хорезма и Дальневосточной республики – в состав РСФСР на правах национальных автономий. В нашей историографии, особенно в годы перестройки, этот план всегда оценивали негативно. И не только потому, что он вроде бы противоречил ленинскому плану создания равноправной федерации советских республик, но и потому, что в ходе этой дискуссии Сталин якобы позволил усомниться в гениальности вождя, опустившись до уровня личных обвинений Ленина в потакании «социал-национализму» малых наций. Хотя сама идея сталинского плана, первые эскизы которого он набросал ещё в 1913 году в своей работе «Марксизм и национальный вопрос», тогда не вызвала каких-либо возражений, в том числе у Ленина. Владимир Ильич в одном из своих писем М. Горькому назвал будущего генсека замечательным грузином. Более того, как подметили ряд моих коллег, нельзя сказать, что позиция Сталина была антиленинской, поскольку, как справедливо заметил тот же Молотов, «Сталин держался старой ленинской линии, чересчур упорно шёл по ней, а Ленин шагнул дальше». То есть, иными словами, до конца сентября 1922 года особых разногласий между Сталиным и Лениным не возникало. Они появились только под влиянием особой позиции верхушки ЦК компартий Украины и Грузии, в частности Христиана Раковского и Буду Мдивани, неожиданно занявших резко антисталинскую позицию.

Между тем ещё в августе того же года Политбюро и Оргбюро ЦК создали новую комиссию по разработке проекта нового федеративного догово­ра во главе с Валерианом Куйбышевым. А в середине сентября Ленин, который в тот период лечился в подмосковных Горках после первого инсульта, попросил Сталина прислать ему его проект договора и не принимать поспешных решений по этому вопросу. Но 23–24 сентября под руководством Молотова прошли два рабочих заседания комиссии, где сталинский план поддержали главы Азербайджана (Нариманов), Армении (Мясников) и Белоруссии (Червяков). А вот представители Украины и Грузии категорически отвергли этот проект. По их мнению, он ущемлял право республик заключить равноправный союз с РСФСР. Тем не менее 24 сентября комиссия Куйбышева приняла резолюцию, где говорилось:

    1. о заключении союзного договора между «советскими республиками Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении и РСФСР о формальном вступлении первых в состав РСФСР»;
    2. о том, что вопрос о подписании договора Бухарой, Хорезмом и ДВР остаётся открытым.

По общепринятой версии, 25 сентября Ленин, ознакомившись со сталинским планом, направил в Политбюро записку с резкой критикой его подхода к решению устройства «Союзной Федерации Советских государств Европы и Азии». А 26 сентября, после хорошо известной беседы Ленина и Сталина в Горках, была достигнута договорённость, что окончательное обсуждение национального вопроса на Политбюро ЦК будет отложено до 2 октября – даты возвращения Ленина в Москву. Но уже 27 сентября состоялось заседание Политбюро, на котором все его члены, в том числе Каменев, Троцкий, Сталин и Зиновьев, поддержали ленинский проект федеративного договора. Причём, что любопытно, это решение было принято ими под влиянием Каменева. Тот заявил своим коллегам, что он только что «от Ленина», который якобы одобрил его записку такого содержания: «Владимир Ильич! По-моему, или не трогать совсем вопроса о «независимости» (что, видимо, уже невозможно), или провести Союз так, чтобы максимально сохранить формальную независимость... Договор о Союзе должен включать обязательно:

    1. пункт о праве одностороннего выхода из Союза
    2. точное распределение областей ведения».

Поэтому в постановлении Политбюро ЦК и было указано, что в этом договоре необходимо закрепить две важные позиции:

    1. право каждого субъекта на свободный выход из состава Союза
    2. разграничение предметов ведения и полномочий союзного центра и республик. При этом до сих пор остаётся неизвестным, насколько Каменев был правдив в той информации, которую поведал своим коллегам по Политбюро.

Окончательно этот вопрос был решён 6 октября на Пленуме ЦК, который и определил дату подписания нового союзного договора на 30 декабря 1922 года. Но самое удивительное состоит в том, что именно тогда же, 30–31 декабря, Ленин, оправившись от нового инсульта, делает три диктовки своему секретарю Марии Володичевой, хорошо известных под названием статьи «К вопросу о национальностях или об «автономизации». Там – резкие и нелестные характеристики Орджоникидзе, Дзержинскому и особенно Сталину, которого он назвал великорусским держимордой. Но, во-первых, в тексте этой диктовки таким держимордой он назвал «того грузина», а не конкретно Сталина. А во-вторых, и это самое главное, ещё в 2003 году профессор МГУ Валентин Сахаров в своей фундаментальной монографии «Политическое завещание» В.И. Ленина: реальность истории и мифы политики» вполне убедительно отверг ленинское авторство данных диктовок. Сахаров предположил, что они могли быть «изготовлены» либо Троцким, либо его замом по наркомату и РВСР Э. Склянским, либо даже Н. Крупской или М. Ульяновой. И в этом его активно поддержали многие авторитетные историки, в том числе Юрий Жуков.

    — На чьей вы стороне – Ленина или Сталина, если оценивать спор столетней давности с учётом реалий 1922 года? И что это были за реалии?

— Понимаете, сталинский план логически вытекал из реалий того времени и самой программы большевиков по нацвопросу. Во-первых, он в значительно большей степени соответствовал основному постулату марксизма о подчинённом характере национального вопроса главной классовой задаче пролетариата – завоевания власти и построения коммунистического общества. Во-вторых, сталинский план отвечал интересам большинства российских автономий, уже созданных в рамках РСФСР, которые в случае создания «договорной союзной федерации» могли предъявить претензии на вхождение в её состав на «равноправной и суверенной» основе. Но в условиях острого конфликта части руководства РКП(б) с верхушкой КПУ и КПГ, бывших её составными частями, возникла новая угроза раскола партии. В тех исторических обстоятельствах раскол стал бы для партии смертельным. Поэтому Сталин и его сторонники, будучи диалектиками и realpolitik, пошли на компромисс. Тем более что тогда ещё была актуальна идея мировой пролетарской революции и возможного вхождения в состав будущего СССР, например, Германии, которая никак не могла бы стать «автономией» РСФСР.

    — Насколько, по-вашему, обоснованна формула, что Лениным в 22-м году была заложена «мина замедленного действия»?

— Это скорее политизированный штамп. С таким же успехом можно причислить к первым «минёрам русского мира» Ярослава Мудрого, который в своём завещании 1054 года поделил Русь на уделы между пятью своими сыновьями. Или Ивана Грозного, который в 1565 году также поделил Московское царство на земщину и опричнину. Но историки-марксисты всегда подходят к оценке исторических событий конкретно-исторически, а не с вершины прошедших десятилетий или столетий. В тех реалиях собрать распавшуюся империю (или, как теперь принято говорить, историческую Россию) на иных условиях было просто невозможно. Тем более что большевики всегда выступали под лозунгом «права наций на самоопределение». Кстати, этот лозунг закреплён в Уставе ООН, он лежит в основе современной Конституции РФ, где существуют 22 национальные республики. Наконец, именно на базе данного права произошло самоопределение ДНР и ЛНР, о чём говорил В. Путин. Представим себе на минуту, что сейчас кто-то из высшего руководства страны, учитывая наш горький опыт, предложит ликвидировать все национальные республики и вернуться к имперской унитарной форме государственного устройства. Что мы получим? Так вот, большевики тогда стояли точно перед такой же дилеммой, джинн национализма был выпущен не ими, а теми самыми февралистами, которые в марте 1917 года дали старт развалу Российской империи.

    — Сегодня нередко можно услышать оценки, из которых следует, что Сталин был неким антиподом Ленина. Если вульгарно представить укоренившуюся в наши дни концепцию: Ленин – символ разрушения империи, он «топил» за мировую революцию, напрочь порвал с русской традицией, а Сталин, наоборот, вернул Россию к корням, избавился от перехлёстов большевизма, воссоздал империю на новом историческом витке. Согласны с такой трактовкой?

— Это очередные излюбленные штампы антисоветчиков всех мастей и континентов. Во-первых, вплоть до конца 1924 года буквально всё руководство РКП(б) стояло на позициях неизбежности мировой революции как необходимого условия победы социализма в СССР. Но после поражения Ноябрьской революции в Германии ситуация стала меняться. И уже на рубеже 1924–1925 годов Сталин, а затем Бухарин в своих работах «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов» и «О характере нашей революции и о возможности победоносного социалистического строительства в СССР» прямо указали, что в условиях резкого спада революционного процесса в Европе существует объективная необходимость построения социализма в СССР без победы пролетарской революции в Европе. Во-вторых, Ленин, так же, как и Сталин, никогда не был русофобом. Они любили Россию и её народ, верили в его великую созидательную силу, способную поднять народы мира на борьбу за своё освобождение от ига капитала. А все ленинские филиппики в адрес «великорусских держиморд» были адресованы не русскому народу, а имперской и своей же большевистской бюрократии, от произвола которой страдал прежде всего русский народ. В-третьих, называть Сталина имперцем, а тем паче Советский Союз красной империей – это, полагаю, нелепая попытка «натянуть сову на глобус» и полнейшее непонимание диалектики исторического процесса.

    — Говоря о столетии основания СССР, невозможно не затронуть тему распада. По-вашему, в какой точке истории был запущен этот процесс? У нас обычно сводят всё к персоналиям: Ельцину, Горбачёву или даже к Хрущёву, развенчавшему «культ личности»… Но если говорить о глубинных причинах, изъянах системы – в чём они? Ведь, даже имея прочные просоветские взгляды, трудно отрицать, что изъяны системы существовали…

— На мой взгляд, здесь также немало всевозможных фэнтези а-ля Ярослав Мудрый. Реальной точкой сознательного развала СССР руками Горбачёва и К° стали события 1988 года, когда впервые на высшем уровне прозвучал тезис о необходимости подписания нового Союзного договора с тем, чтобы реформировать союзную федерацию и дать союзным республикам больше полномочий, чем прежде. Но, во-первых, Союзный договор 1922 года, состоящий из 26 статей, де-факто был не договором, а первой союзной Конституцией. Он де-юре почил в бозе уже 6 юля 1923 года, когда сессия ЦИК СССР утвердила проект первой союзной Конституции, ратифицированной в январе 1924 года на II Всесоюзном съезде Советов. Кстати, именно поэтому все остальные союзные республики, вошедшие в состав СССР (или образованные там) в 1925–1940 годах, не подписывали этот договор, ибо подписывать было нечего. Во-вторых, если вы действительно хотели «поправить» в пользу республик недостатки существующей системы, которые, конечно, существовали, достаточно было всего лишь подправить существующую брежневскую Конституцию 1977 года и аналогичные республиканские конституции 1978 года. Или на худой конец разработать и принять новую горбачёвскую Конституцию, а не «городить огород». Но в том-то и дело, что Горбачёв и К° реально хотели другого. Кто стал идеологом этого процесса? Сейчас я просто убеждён, что им был Александр Яковлев. Именно он, по сути, создавал, а затем и опекал все «движения в поддержку перестройки» типа «Саюдиса» и «Руха», ставших главными таранами по развалу СССР. В-третьих, конечно, свою долю вины несут и часть руководства КГБ, и местная партэлита, в которой имелось немало всякого рода Кравчуков. И здесь мы объективно выходим на понимание того, что слом Хрущёвым сталинской системы кадрового отбора, не восстановленной Брежневым, сделал своё пагубное дело. Именно это позволило прорваться к власти одиозным персонажам и получить полную поддержку со стороны аппаратчиков ЦК, где уже было немало «моих социал-демократов», как выражался сам Леонид Ильич, сиречь меньшевиков-перерожденцев, а не большевиков.

    — Тема распада СССР особенно актуальна на фоне нынешних трагических событий вокруг Украины. Понятно, что любые исторические параллели условны, но всё-таки. Большевики интегрировали Украину в состав Союза с учётом, если так можно выразиться, особенностей национального самосознания, во многом потакая устремлениям к самостийности. Сегодня всё чаще у нас звучит тема, что украинцев как таковых не существует, что их придумали в Австро-Венгрии, что мова – диалект русского… Насколько, по-вашему, такой подход интеграции Украины в общее с Россией пространство жизнеспособен, верен тактически?

— Ой, очередные заблуждения и штампы. Говорить на сей счёт можно долго и много. Я лишь скажу, что Украину создали вовсе не большевики, а украинские самостийники-петлюровцы, она досталась большевикам в наследство от этих ребят. Но часть партийной верхушки, прежде всего бывшие «боротьбисты», вступившие в РКП(б) в 1920 году, типа Панаса Любченко и Александра Хвыли, а позднее и руководство КПУ в лице того же первого секретаря Петра Шелеста, пытались продолжить украинизацию УССР на петлюровский манер. А часть руководства партии, в том числе Сталин, Брежнев и Владимир Щербицкий, всячески противодействовали этому процессу, указывая на то, что украинизация по-антикоммунистически всегда будет идти под лозунгами «геть от всего русского», «геть от всего советского», «геть от Москвы». В 1930-х и в 1970-х годах эту заразу удалось остановить, но при Горбачёве процесс был не только вновь запущен, но и активно поддержан частью руководства КПСС и КПУ. Итог нам хорошо известен, но важно, чтоб он стал уроком жизни, а не очередным «плачем Ярославны».

    — За тридцать лет после распада СССР выходило немало исследований причин «геополитической катастрофы», обнародовано множество свидетельств, документов вокруг Беловежских соглашений. Что-то стало для вас откровением? Было что-то знаковое, что особенно удивило?

— Опять-таки много говорить не буду, так как уже не раз говорил и писал об этом. Но сам для себя я не мог до сих пор найти ответ на один вопрос: почему Горбачёв, имея все законные возможности и власть арестовать эту троицу предателей и аннулировать их банно-ведёрную писульку, не сделал этого? Думаю, что ключик к этой «тайне» зарыт в двух телефонных разговорах Джорджа Буша сначала с Ельциным, а затем с Горбачёвым, прошедших 8 декабря 1991 года. Первого он поддержал и дал гарантии его личной безопасности, а второго прямо предо­стерёг от силового варианта, сказав ему, что в противном случае из всеобщего любимца Запада он в мгновение ока превратится в диктатора-изгоя, которого сразу сожрут свои же «консерваторы», объявят его врагом народа и шлёпнут под бурные овации обманутого и проклинающего его народа.

    — Как менялось ваше отношение к распаду СССР в эти 30 с лишним лет – как у историка, как у гражданина?

— Никак. Я всегда с болью в сердце относился к гибели моей Родины. За её свободу и независимость воевали четыре моих предка. Трое погибли в заснеженных полях под Москвой и Сталинградом в ноябре 1941 и 1942 годов. И лишь мамин папа, Николай Яковлевич Парамонов, прошёл всю войну от Вязьмы до Моравской Остравы. Все негодяи и преступники, на совести которых гибель моей Родины, плюнули в могилы миллионов наших павших соотечественников…

источник: https://lgz.ru/article/-52-6866-27-12-2022/realpolitik-trebovala-kompromissa/






© 2005-2019 Интернет-каталог товаров и услуг StroyIP.ru

Екатеринбург
Первомайская, 104
Индекс: 620049

Ваши замечания и предложения направляйте на почту
stroyip@stroyip.ru
Телефон: +7 (343) 383-45-72
Факс: +7 (343) 383-45-72

Информация о проекте
Размещение рекламы