Атомизирует общество: современный либерализм как отрицание мечты человечества

Магид Михаил 

Культивируемый принцип «ненасилия» ставит крест на прогрессе общества 

Слова «утопия» (не-место) означает желаемое общественное устройство, идеал. В полной мере он недостижим, однако к нему можно стремиться, создав в финале общество, которое более-менее достоверно воспроизводит его черты. В современном языке, однако, слово «утопия», во многом благодаря либералам, приобрело негативный смысл, зазвучав как «несбыточная мечта».

К тому же либералы долго вели борьбу за то, чтобы признать любую социальную революцию — злом, конечным результатом которой всегда становятся «ГУЛАГ и Голодомор». Утопия, по их мнению, опасна тем, что она ведет к радикальному разрыву с существующим, что является почти синонимом революции.

Разрушая способность мечтать, развивая радикально-антиутопическое мышление, либералы, сами того не замечая, вырыли себе могилу.

Начнем с того, что общество, не способное мечтать о лучшем мире, представляет собой жалкое зрелище. Мечта подталкивает к открытиям и новым опытам, хотя, конечно, эти вещи чреваты новыми опасностями. Парализовать способность мечтать — значит лишить человека чего-то исключительно важного. В сущности, это ментальная и эмоциональная кастрация.

Что может быть более унылым, чем представление о том, что мир процентных ставок и корпораций, фондовых рынков и рекламы, наемного труда и всевластия менеджмента, будет существовать даже через 10 тысяч лет? Не покажется ли самая жуткая катастрофа — спасительным выходом из такого «глобального мироустройства»?

Другим, более очевидным продуктом антиутопического мышления является неспособность современных либерал-демократов защищать собственные идеи и практики от носителей других влиятельных течений. Например, от тех, кто, в общем-то не возражая против наемного труда и процентных ставок или даже получая сильную поддержку от части корпораций, полагает, что страной должны управлять религиозные авторитеты, военные или одна единственная правильная партия. 

Либерально-демократическое устройство некогда появилось на свет в результате насильственных революций — нидерландской, американской, четырех французских и т. д. Оно само во многом стало продуктом утопического мышления, пусть и не самого глубокого или продуманного. Французские и американские революционеры, грезившие о возвращении республиканского Рима, были готовы убивать и умирать ради своего идеала. А вот мирный протест, ставший фетишем современного либерализма, совершенно бессилен перед, скажем, движением Талибан* и ему подобными наркокорпорациями.

Как защитить реальное право женщин на образование и труд в такой стране, как Афганистан? Мирными протестами? Правда?

Интеллигентские разговоры и мирные протесты обычно заканчиваются после удара по лицу, а самых упорных можно просто убить. Либералы буквально отравили сознание своих сторонников (включая Афганистан) антиутопизмом и антиреволюционностью. Тем самым они подрывают условия собственного существования. Идея, не способная к самозащите, обречена. Их гротескный культ ненасилия, направленный против личного владения оружием, имеет те же корни.

Тут, впрочем, надо сделать две оговорки. 

Во-первых, там, где либералы находятся у власти, они в состоянии нанимать военных и полицейских для защиты этой своей власти. Купить армию они могут, если средства позволяют, но в мире нет и не может быть либерально-демократических повстанцев, само подобное словосочетание звучит нелепо. Сражаться за свои идеи с оружием в руках могут социалисты, националисты или сторонники религиозных течений. Некоторые из них могут сочетать свои идеи с элементами либеральной демократии, например, националисты могут быть в той или иной мере сторонниками парламентаризма, то же можно сказать о социал-демократах. Но в чистом виде либерально-демократический повстанец — вещь невозможная сегодня. 

Во-вторых, либералы, которые постоянно ссылаются на опыт Ганди, повторяют историю о том, что якобы мирные протесты заставили англичан уйти из Индии, предоставив последней независимость. Это утверждение является искажением действительности. В Индии мирные протесты сопровождались массовыми вооруженными восстаниями, включая выступления на созданном британцами индийском военном флоте.

И, наконец, антиутопизм и антиреволюционность современных либералов (не свойственные либералам времен американской и французской революций) сочетаются с верой в то, что человеческая природа порочна и испорчена — «за так и прыщ не вскочит», «все продается и покупается», «каждый сам за себя». Понятно, что такой ход мысли порождает крайний цинизм и полностью разрушает, атомизирует общество, пораженное подобными идеями. Какая уж тут борьба с талибами.

Вера в глубокую порочность человека у либералов иногда принимает гротескные формы. Например, они часто пытались доказывать автору этих строк, что идея кооператива, т.е. коллективного предприятия, управляемого самими работниками, плоха. Ведь, по их мнению, большинство людей некомпетентны, порочны, неспособны договориться друг с другом, так что принцип «один человек — один голос» крайне затрудняет управление производством, и потому необходимо единоначалие. Либералам, которые выдвигают эти аргументы, даже не приходит в голову, что тем самым они ставят крест и на своих собственных идеях, ведь в таком случае, демократия, даже представительная (парламентская), тоже невозможна — ровно по той же самой причине.

* Движение, признанное экстремистским и запрещенное в РФ