«Закончится история тем, что федеральная доля «Башнефти» будет просто передана «Роснефти»

Вы или крестик снимите, или трусы наденьте.

– Фольклорное

Почему российское правительство временно отказалось от приватизации компании, осуществляющей 4% нефтедобычи в стране?
«Новая российская приватизация» должна быть прозрачной и юридически абсолютно корректной, поэтому власти и отказали Игорю Сечину и его «Роснефти» в покупке «Башнефти», считает экономический обозреватель Александр Виноградов. Однако велика вероятность, что башкирский нефтяной гигант тем или иным способом все равно достанется Сечину. Во всяком случае, заявленная цена в 300 млрд. рублей потенциальных покупателей не слишком вдохновляет.

«Так не доставайся же ты никому!» — вероятно, примерно с такими мыслями и принималось недавнее решение об отказе от приватизации «Башнефти» в текущем году. Решение это было тяжелым — пользы от него нет, а минимизация вреда тоже сомнительна. Тем более интересными становятся его предпосылки, да и в целом любопытна сама история вопроса.

История «Башнефти» начинается в 1946 году, когда в одну организацию были сведены до того независимые друг от друга башкирские предприятия: «Ишимбайнефть», «Туймазынефть», «Башнефтеразведка», «Башнефтестрой» и еще несколько структур; ВИНК (вертикально-интегрированная нефтяная компания) — изобретение не нынешнего времени. Новая структура развивалась весьма динамично на башкирской нефти, в 1975 году она была переименована в производственное объединение «Башнефть», в 1995 году акционировалась. Пошло расширение сферы деятельности — в нулевых «Башнефть» помимо основной деятельности по нефтедобыче стала играть роль управляющей компании для пула нефтяных компаний рангом пониже. При этом основная зона нефтедобывающей деятельности компании сосредоточена в трех регионах — собственно РБ, Ненецком АО и Оренбургской области, для них «Башнефть» является крайне важным элементом экономической жизни — налогоплательщиком, спонсором различной социалки, генератором рабочих мест и т. д. При этом в общем объеме нефтедобычи в стране доля «Башнефти» не так уж и велика, но и маленькой ее тоже не назовешь — чуть менее 4%.

История несостоявшейся приватизации «Башнефти» началась, что характерно, с ее перехода под государственный контроль. Изначально «Башнефть» была приватизирована еще в 2003 году, владельцем стала компания «Башкирский капитал», которой владел Урал Рахимов, сын в то время главы РБ Муртазы Рахимова; Счетная палата называла эту сделку «беспрецедентным случаем хищения активов из федеральной собственности». Два года спустя Рахимов-старший (вероятно, под давлением) приказал вернуть акции «Башнефти» в собственность государственной компании «БТК», но деприватизация не состоялось, часть «Башнефти» была продана АФК «Система» Владимира Евтушенкова, и к 2009 году последний довел свою долю в компании до контрольного пакета. При новом владельце «Башнефть» превратилась в ВИНК вполне современного формата, а в 2010 году она получила право на разработку крупных месторождений нефти имени Романа Требса и Анатолия Титова в Ненецком АО — сейчас они являются, по сути, наиболее перспективными активами «Башнефти».

Ситуация развивалась своим чередом, «Система» готовила «Башнефть» к SPO (вторичное размещение акций), но вмешалась российская правоохранительная система. Евтушенкову было предъявлено обвинение в отмывании денежных средств, он был посажен под домашний арест «по факту хищения акций предприятий, входящих в топливно-энергетический комплекс Республики Башкортостан, и их легализации», еще летом того же года были арестованы принадлежавшие «Системе» акции «Башнефти», а в сентябре Урал Рахимов был объявлен в международный розыск (как стало позже известно, он объявился в Австрии, которая отказалась его выдавать). Закончилась история прозаически: юристы «Системы» не смогли отстоять свое право на акции «Башнефти», которые вернулись в госсобственность (на сей раз на федеральном уровне, ключевым акционером сейчас является Росимущество), при этом они сумели отсудить у ООО «Урал-Инвест» — правопреемников своих тогдашних контрагентов — круглую сумму в качестве компенсации ущерба, да так, что «Урал-Инвест» пришлось в конечном итоге ликвидировать.

«НОВАЯ РОССИЙСКАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ»

Надо отметить, что история с «Башнефтью» и Евтушенковым не имела сильного негативного влияния на деловой климат страны и его восприятие за рубежом, вернее сказать, эта история теряется на фоне, скажем так, прочих событий. Важно, то, что на балансе у государства оказался еще один актив, с которым надо было что-то делать, и вариантов здесь всего лишь два — либо как-то развивать, либо продавать.

Решение «продавать», судя по всему, стало внятно проявляться где-то во второй половине 2015 года, когда стало нарастать понимание, что накопленные экономические сложности — это надолго, что вопрос денег — т. е. пополнения исхудавшего бюджета — надо решать всеми возможными способами. Ситуацию с бюджетом на 2016 год я уже рассматривал ранее, здесь лишь отмечу, что, сообразно плану, в этом году предполагалось продать 50,8% акций «Башнефти» и 19,5% акций «Роснефти», в результате чего пополнить доходную часть бюджета более чем на 1 трлн. рублей (порядка 7%), при этом «Башнефть» должна была дать более 300 млрд. рублей. «Роснефть», однако, стала активно саботировать приватизацию себя, мотивируя это тем, что сейчас «рынок низкий» и выручить много денег не получится, следует дождаться более выгодной цены. Ситуация усугублялась тем, что глава «Роснефти» Игорь Сечин имеет весьма солидный аппаратный вес, а у осиротевшей «Башнефти» такого защитника не нашлось. Вокруг актива закономерно забурлила... кхм... активность.

Здесь надо отметить важный факт: правительство, осуществляя эту приватизацию, пытается преследовать две цели одновременно. Первая банальна — выручить от продажи актива как можно больше денег ради пополнения исхудавшего кошелька (здесь, кстати, можно вспомнить, что дефицит за первую половину этого года оказался выше прогнозного) и насколько возможно более медленного истощения кубышек. Вторая же куда более тонка: власти понимают, что приватизацию придется продолжать, пополняя казну, это не однократное действо, соответственно, задача заключается в том, чтобы не испортить имидж этой приватизации, т. е. сделать так, чтобы «новая российская приватизация» была четкой, ясной, прозрачной аж до хрустального звона и, разумеется, юридически абсолютно корректной.

Оказалось, что свести эти цели в одно решение не представляется возможным. Полная рыночная капитализация «Башнефти» составляла на 15 августа примерно 465 млрд. рублей, соответственно, стоимость продаваемого пакета — половина от данной суммы. При этом информационный фон вокруг сделки формировался в духе того, что «госпакет должен быть продан по цене выше рынка», поскольку, в частности, такая премия будет адекватной платой за контроль над активом. При этом нанятый аудитор (британская компания Ernst&Young) заявил, что «красная цена» приватизируемого пакета — порядка 300 млрд., с чем Росимущество не преминуло согласиться. Все бы замечательно, но быть уверенным, что нечто стоит столько, и продать это за столько — совсем разные вещи. Основной вероятный покупатель («Лукойл») дал понять, что данный актив за такие деньги ему не очень-то и интересен и рыночная-то оценка, по его мнению, тоже завышена.

ВСЕ РАВНО ПОБЕДИТ СЕЧИН?

Конечно, правительство могло бы продать этот актив «Роснефти», с которой вполне бы сталось заплатить с премией к рынку (как это было сделано несколько лет назад с выкупом ТНК-BP), Сечин активно изъявлял желание приобрести этот актив, но такое решение как раз шло в противоречие со второй целью. По сути, подобная продажа была бы перекладыванием актива из одного государственного кармана в другой, при этом Сечину наверняка пришлось бы обращаться за деньгами в какой-либо из госбанков, что, весьма вероятно, повлекло бы за собой необходимость докапитализации последнего. В целом краткосрочные положительные эффекты (300 млрд. для бюджета куда лучше, чем, скажем, 200 млрд.) оказывались слабее долгосрочных негативных.

При этом даже и продажа с дисконтом к рынку (т. е. «лишь бы купили») не решала бы проблем. Получение меньшего количества денег помимо число бухгалтерско-бюджетной печали породило бы еще и масштабный всплеск настроений вида «воры распродают государство за бесценок», что в преддверии выборов, скажем так, совершенно неконструктивно. Соответственно, и было «принято решение увильнуть от принятия решения», отложить его на неопределенный срок, а там авось ситуация как-нибудь прояснится.

Но проясняться ей, пожалуй, не с чего. Предпосылок к сколько-нибудь значимому удорожанию нефти нет, при этом сама «Башнефть» показывает сомнительные результаты: по итогам 2015 года рост добычи составил 11,9%, но за первые полгода этого года — 10,9%, при этом глава компании Александр Корсик пообещал годовой рост менее 10%. Увы и ах, старые месторождения «Башнефти» требуют инвестиций на поддержание уровня добычи, а новые (те самые, в Ненецком АО) — на развитие и введение в полномасштабную эксплуатацию. Скорее всего, закончится эта история тем, что федеральная доля «Башнефти» будет не продана, но попросту передана «Роснефти». Капитализация последней, очевидно, вырастет, увеличится и стоимость приватизируемой доли ее, но, когда она пройдет и когда правительство получит деньги, остается неведомым.