Отток капитала и валютный контроль

Михаил Леонидович, сегодня хотелось бы спросить у вас о таком понятии? как отток капитала. Всегда ли отток – это буквально вывод денег за границу? Или покупка мною 100$ в обменнике – это тоже его проявления? Всегда ли отток капитала - это плохо? Насколько этот процесс может и насколько должен быть регулируемым? А главное, если внешние инвестиции по-определению подразумевают отток капитала (прибыли) в будущем, то почему наша экономика ориентирована исключительно на них?

Современная экономика называется «капитализм», потому что ключевой элемент в ее функционировании составляет капитал. Т.е. те финансы, которые в нее надо вложить для того, чтобы система работала.

Если вы хотите построить что-то новое, вам нужно вложить деньги для того, чтобы закупить оборудование, заплатить зарплату людям (которые уже работают, но еще пока ничего не продано) и т.д. По этой причине ключевой элемент — это тот объем капитала, который может быть предложен экономике. В виде кредита.

У кредита есть несколько характеристик. Это, прежде всего, объем и стоимость. Когда, например, говорят «длинные деньги», то имеют в виду, что есть достаточно большой объем «данного» капитала, т.е. такого, который можно вкладывать не на месяц, и не на три месяца, т.е. на спекулятивные операции, а по крайней мере на пару-тройку лет с приемлемым соотношением издержек к цене вашей продукции.

Т.е., иными словами, если вы хотите открыть производство, в котором доходность составляет 3–4%, то вы должны найти капитал, за который надо будет заплатить всего 1–2%. Так, чтобы потом можно было постепенно возвращать.

И если государство заинтересовано в том, чтобы экономика развивалась, то оно прежде всего должно обеспечить нормальный баланс капитала. Т.е., иными словами, оно должно обеспечить такой объем долгосрочного капитала, при котором вновь создаваемые производственные мощности (хотя не только производственные, это могут быть и услуги тоже) увеличивают общий объем добавленной стоимости (добавленная стоимость — это и есть ВВП, если не вдаваться в мелкие тонкости). Она, в свою очередь, обеспечивает достаточный объем ВВП, который при этом растет и обладает достаточной устойчивостью.

Классический пример неустойчивой ситуации — это создаваемые по реформам МВФ свободы для спекулятивного капитала, когда в экономику приходят «короткие» деньги. И они, соответственно раскручивают финансовую пирамиду, например, на государственных ценных бумагах (как это было в России в 1996–1998 годах), а затем следует обвал.

Пирамида может быть не только на государственных бумагах. Например, аналогичная ситуация возможна с недвижимостью или еще где-нибудь. По этой причине любое серьезное государство ограничивает движение спекулятивного и поддерживает приток долгосрочного капитала. Хотя это и противоречит рекомендациям МВФ.

Вместе с тем существуют и проблемы, связанные с тем, что если ваша экономика создавалась за счет иностранного капитала, то иностранный капитал в какой-то момент начинает уходить.

Вы вкладываете какую-то сумму, например, тысячу рублей. Что будете делать для того, чтобы получить эту тысячу рублей, вы же иностранный капитал? Вы у государства, или у финансовой системы, обмениваете (хотя в конечном итоге всегда у государства, потому что оно эмитирует деньги) свою валюту на эту самую тысячу рублей. Дальше вы вкладываете ее в экономику и начинаете получать, скажем, 10% прибыли, т.е. по сто рублей каждый год.

Дальше у вас есть два варианта. Первый — вы можете рефинансировать эти сто рублей в ваш бизнес с целью поддержания величины темпов роста и т.д. Вариант второй — вы их конвертируете обратно в доллары и выводите.

Вот здесь есть одна тонкость: дело в том, что вы ввели доллары, т.е. теоретически доллары у государства в наличии. Но если вам будет выплачиваться возврат на вложенный капитал из ваших же долларов, то они через десять лет закончатся. И тогда возникает вопрос: а как вы получите дальше свою прибыль? Т.е. у вас есть рубли, но зачем они вам, если вы — за пределами России?

Т.е. в любом случае для иностранного инвестора принципиально важен механизм обратной конвертации. И чтобы у России был источник валюты, который бы позволял ему выводить этот самый капитал. При этом, поскольку вывод идет постоянно, то он должен компенсироваться притоком. Откуда взяться валюте у государства? Из двух источников: либо оно продает какую-то продукцию за валюту, либо получает дополнительные инвестиции.

Если объем продаж падает (как это было в России конца 2000-х), или же сокращается приток (как это было в Российской Империи 1910-х годов, перед Первой мировой войной), то в этом случае иностранный инвестор начинает раздражаться. Он начинает пытаться ускорять вывод, а в этом случае очень часто происходитдевальвация национальной валюты. Т.е. когда спрос на валюту растет (поскольку инвесторы видят, что начинается экономический кризис или еще что-то, они пытаются быстренько вложенные деньги вывести), она подскакивает в цене — и начинается девальвация.

Так вот вся проблема состоит в том, что если у вас иностранные инвестиции составляют 5–8% от общего объема инвестиций, то это, в общем, непринципиально, это всегда можно каким-то образом урегулировать. А вот если они составляют 80%, то это уже катастрофа. При этом очень часто валюта, которую приносит инвестор, на самом деле не остается в стране, потому что на нее закупается оборудование, требуемое инвестору для производства.

Ну, грубо говоря, инвестор хочет производить велосипеды, но при этом каучук, подшипники, станки для производства — он покупает за границей. В результате ощущение такое, что инвестор что-то вложил, а денег на самом деле нет. Классический образчик — это компания ИКЕА.

Как работает эта компания, которая называет себя «крупным инвестором»? Она объявляет о том, что строит новую «Мегу», берет за год вперед арендную плату с потенциальных арендаторов и на эти деньги строит, собственно, сам комплекс. И в результате получается, что она вообще не тратит ни копейки. А потом начинает вывозить из страны арендную плату — начиная со следующего года. Вот совершенно классическая схема так называемого «иностранного инвестора». Таких историй масса, и это очень важный момент.

Так вот, в нашей стране в 1991 году было принято следующее решение. Поскольку Россия — страна, в которой правит государство, которое «тупое и ничего не понимает», то по этой причине инвестиции должны быть исключительно иностранные. А дальше было произнесено еще несколько мантр — совершенно бессмысленных — о том, что иностранному инвестору для того, чтобы он пришел, нужна стабильность, для чего нужен низкий дефицит бюджета и низкая инфляция.

И по этой причине стали зажимать денежную массу, чтобы «ликвидировать инфляцию». В результате инфляцию разогнали в 90-е годы астрономически, поскольку, как написано в моем докладе от ноября 1996 года, если монетизация экономики сильно отличается от 100% по отношению к ВВП, то в этом случае изменение денежной массы (т.е. либо ее увеличение, если она больше 100%, либо ее уменьшение, если она меньше 100%) ведет не к уменьшению инфляции, а к ее увеличению.

В результате создали абсолютно «кривую» экономику, которая не имеет внутренних инвестиций и, как следствие, абсолютно не самодостаточна. И при малейших изменениях, которые происходят в мире (экономический кризис, санкции), она начинает очень сильно «проседать».

Вот эту ситуацию безусловно нужно менять. Но вот как ее менять — это вопрос очень сложный.

Вернемся к выводу капитала — это не обязательно пересечение деньгами границы. Совершенно классический образчик: у вас есть здесь, в России, предприятие. Это предприятие является частью структуры иностранного концерна. Значит, этот иностранный концерн под капитализацию берет кредит на Западе, и этот кредит «висит» на российском предприятии.

Вот это именно вывод капитала. И вы ничего не можете сделать, это просто предприятие не может работать! Оно не может привлекать новые инвестиции, потому что они все пойдут на возврат кредитов. Оно, в общем, ничего не может. Либо оно умирает, либо начинает работать уже не на пользу экономике. Классический пример… Я даже сочинил по этому поводу сказку.

Представим себе некую девочку, которая заканчивает художественное училище и делает очень красивые аппликации. Она приходит к своему дедушке, который директор фабрики, производящей валенки, и говорит ему: «Дедушка, смотри, давай мы сейчас сделаем новую модель валенок, с аппликациями, красивую, и будем их продавать. Смотри, вот все хотят в таких ходить, потому что зимой холодно, противно, а валенки — хорошая вещь».

Но для того чтобы что-то производить, нужны деньги. Дедушка приходит в банк и говорит: «Дайте мне, пожалуйста, кредит». — Какой кредит? — 50 миллионов рублей. А в банке ему отвечают: «Вы знаете, мы не можем, потому что Центральный банк запрещает нам выдавать кредиты под закупку комплектующих, под закупку сырья и вообще под расширение производства. Мы можем вам выдать кредит только под залог, причем залог должен превышать стоимость кредита, скажем, в два раза. У вас есть залог?»

Дедушка: «Вы знаете, у меня есть здание 1951 года, остаточная стоимость 27 611 рублей 32 копейки. И, соответственно, я плачу за него довольно высокую арендную плату, потому что оно на земле стоит». И это не представляет ценности.

— А станки у вас есть?

— Да, у нас есть станки производства артели «Советский инвалид» 1939 года. Остаточная стоимость 27 рублей 16 копеек.

«Нет», — говорит банк, — «мы вам кредита дать не можем. Но у нас есть, соответственно, разного рода структуры, с которыми мы связаны, которые поддерживают производство».

Дедушка приходит в эти структуры, там говорят: «Вы знаете, да, но нужно заполнить 611 разных бумажек… А знаете, у нас есть западные партнеры, у них тоже есть программы, у них меньше бюрократии, вы к ним зайдите».

А западным партнеры — те совершенно обалдело смотрят: «Вы сдурели что ли? Вы хотите, чтобы вам дали кредит 50 миллионов рублей? Чтобы люди покупали ваши, соответственно, валенки? В то время как мы только что дали нашим клиентам на Западе кредит 100 миллионов долларов на то, чтобы они производили новые унты. Вы хотите конкурировать с нашими унтами, в которые мы вложили 100 миллионов, вы идиоты? Уходите отсюда».

Ну, дедушка думает-думает, наконец, находит какого-то человека, который занимается инновациями. Тот приходит в западный банк и говорит: «Ребята, мне дайте кредит. Я — вот такая-то структура, у меня госгарантии, туда-сюда». Ему отвечают: «А вы знаете, давайте мы лучше сделаем так. Зачем вам кредит? Чтобы дать вот этому дедушке 50 миллионов? Давайте не будем так, лучше сделаем иначе. Мы вам дадим кредит не 50 миллионов рублей, а 300 миллионов рублей. Но с одним условием: вы создадите торговый дом, возьмете у этого дедушки в аренду его фабрику, выкинете оттуда все станки, сделаете косметический ремонт и откроете там торговый дом по продаже наших унт». Вот это совершенно классический образчик современной российской экономики.

Что нужно для того, чтобы эту ситуацию изменить? Нужно обеспечить дешевый кредит. Чтобы не дедушка бегал куда-то, а к нему приходили: «Дедушка, тебе сколько нужно? 30 миллионов? 50? Только, пожалуйста, запусти производство, пока оно еще работает». Вот что должно быть!

Вроде бы логично выделять на это деньги каким-то институтам развития или банкам. Причем, замечу, маленьким банкам, потому что Сбербанк не будет бегать за дедушкой, ему эта сумма 30–50 миллионов неинтересна, ему чем больше — тем лучше. Кроме того, он занимается финансовыми спекуляциями, валютой и другими вещами, — вот его основной доход.

И, соответственно, как только вы кому-то даете деньги, он тут же их меняет на доллары, потому что, например, по итогам 2015 года доходность валютных операций была от 50% до 100%. А никакое производство такого дохода обеспечить не может!

Нам требуется развивать экономику. Но иностранные инвестиции больше не пойдут, потому что у нас упал объем валюты, получаемой государством. Т.е. в 2000-е годы мы привлекали инвесторов. Каждый из них хочет получать свои 5–10%, и мы должны всю валюту, которая образуется в стране, отдавать этим инвесторам, чтобы они могли вывозить свою прибыль. А новые инвестиции, с новыми валютами, не идут, потому что спрос падает, экономика падает, — бессмысленно, прибыли нет. И в результате у нас полный коллапс, экономика останавливается.

А если мы начинаем увеличивать рублевую монетизацию экономики, то, конечно, ситуация меняется. Но для этого, еще раз повторю, нам нужно, чтобы за каждым дедушкой или за каждым молодым человеком, которые готовы что-то производить, бегали люди и говорили: мы готовы вам заплатить.

Но проблема состоит в том, что эти люди, поскольку у нас мошенничество очень велико и за коммерческое мошенничество не наказывают, что будут делать? Они будут менять все на доллары. Поэтому нам нужно менять модель регулирования спекулятивных, валютных операций, менять налогообложение. Т.е. требуется резко следует увеличить налоги на финансовые спекуляции и снизить на производство.

Также требуется усилить валютный контроль. То есть если ты просто поменял рубли на доллары вместо того, чтобы вложить их в реальный сектор, то тебя должны наказывать рублем, налоги должны быть больше и так далее.

То есть главное — нужно менять налоговую систему и очень жестко ограничивать валютные спекуляции. Вот, собственно, и все, что требуется сделать для того, чтобы система заработала.