Альтернативные механизмы социальных лифтов в круг избранных пирамиды Власти.

МИХАИЛ ЕЛИЗАРОВ

Существуют ли адекватные альтернативы общепризнанным выборным процедурам? Низкая эффективность – неотъемлемое системное свойство демократических институтов. Накопление критического опыта в основе реинжиниринга социальных лифтов. Учет человеческого фактора – проблема методологии искусственного отбора. Реальная апробация на практике корпоративного менеджмента.

Конфликт «отцов и детей». В свете последних событий проблема эффективной работы социальных лифтов явно обострилась и обрела новые краски. С одной стороны, в обществе по данному вопросу наблюдается полный консенсус, в том смысле, что проблема назрела и ей нужно заниматься. Но каждый видит решение по-своему. Власти активно пускают пыль в глаза, с энтузиазмом занимаясь «сменой декораций» и «омолаживая» губернаторский корпус. Но подрастающее поколение это почему-то не устраивает. Хочется возмутиться... Чего им не хватает? Откуда это негативное восприятие? Живут как у Христа за пазухой и все равно недовольны! Можно ли, вообще, угодить разбалованным эгоистам? Конечно, нет. И стоит ли тогда обращать внимание на их капризы? Перерастут...

Наверное, примерно так воспринимает власть неожиданные вспышки протестных настроений среди молодежи, объясняя эти события обычными для этого возраста проявлениями юношеского максимализма. Ну, допустим, отчасти это и так, но почему эта бурная энергия более не генерирует ничего позитивного – ни стройотрядов, ни романтических песен у костра, ни научных открытий, ни спортивных рекордов, наконец, а направлена в самую циничную и аморальную область общественной жизни – публичную политику?

Честно говоря, на первый взгляд, все это выглядит несколько странно. Но ясно одно – дети подросли и уже достаточно развиты, чтобы отличить дешевый популизм от реальных дел. Возможно, очередной предвыборный перформанс, призванный создать имитацию кипучей деятельности, в действительности сыграл злую шутку, обнажив суровую правду жизни. Ведь все эти новые лица, появляющиеся на политическом небосклоне, так или иначе, представляют один и тот же правящий клан, построенный на родственных и дружеских связях. У молодых людей со стороны в независимости от их способностей и талантов нет ни малейшего шанса оказаться в этом кругу избранных. А ведь так хочется...

Человек постарше смотрит на эту жизненную несправедливость несколько философски. Мол, не повезло..., что тут поделаешь? Но в период взросления, подобное осознание горькой правды и суровой реальности посещает юные головы, безусловно, вызывая бурю эмоций, которые захлестывают сознание, толкают на всякие глупости, заглушая голос разума и легко превращая их в объекты жестких манипуляций бессовестных политических провокаторов, ловко играющих на тонких струнах ранимой детской души.

На всех не хватит! Да, наверное, адекватное восприятие себя в этой жизни приходит постепенно, когда осознаются общеизвестные истины, например, что не в деньгах счастье и что вокруг столько простых доступных способов самореализации. Но в юности это непостижимо. Страстно хочется всего и сразу. Мир видится переполненным удивительными возможностями. Амбиции не дают покоя, подстегивая активность и сподвигая на кипучую деятельность. И это отлично! Но рано или поздно, налетая на железобетонную стену собственного предела, даже неважно естественного или вследствие проявления социальной несправедливости, человек начинает задумываться, что мешает его дальнейшему росту и чем он хуже тех, что сидят там наверху и пользуются всеми существующими благами.

К сожалению, столь глубокое жизненное разочарование неизбежно. Его  фундаментальная причина лежит в самой сущности нашего материального мира, его роковом проклятии, выраженном тотальной ограниченностью абсолютно всех доступных ресурсов, в том числе и престижных руководящих мест, которых никогда не хватит на всех желающих. При любом политическом строе за них разворачивается нешуточная конкурентная борьба, как бы невзначай возвращая к вечной проблеме отбора.

Небольшой обзор. А какие варианты передачи властных полномочий возможны в реальной практике? Не секрет, что в мировой истории широкое распространение получили сословно-наследственные механизмы, до боли напоминающие сегодняшнюю отечественную реальность. Да, степень определенности данного подхода крайне высока, но зависимость от генетических флуктуаций просто критическая, что рано или поздно неизбежно приводит к вырождению правящей верхушки. Более того, крайняя форма в виде  абсолютной монархии, когда воля первого лица ничем не ограничена и любые решения находятся в его исключительной власти, отталкиваясь от сугубо субъективного восприятия реальности, конечно, несет в себе огромные риски.

Существуют и более эксцентричные формы отбора, например, такие как возрастной ценз, приемничество или выбор по жребию, которые ввиду полного отсутствия улучшающего эффекта серьезного распространения не получили, хотя сегодня в разных точках Мира опять  возникают попытки их реинкарнации, что демонстрирует все отчаяние сложившегося положения и диагностирует состояние судорожного поиска.

Рассматривая данную тему, конечно, нельзя пройти мимо такого, на первый взгляд, многообещающего метода отбора, как конкурс, когда производится сравнение кандидатов по перечню заранее определенных  параметров, который, к сожалению, также себя не оправдал. Оказалось, что жизненные ситуации настолько сложны и многогранны, что выявить эти самые критические параметры просто не представляется возможным. Даже самый именитый эксперт зачастую не в состоянии найти оптимальное решение какой-то комплексной  проблемы, а опытный управленец делает это без особого труда.

Наименьшее зло. Таким образом, испробовав все возможные альтернативные способы заполнения властной вертикали и разочаровавшись в большинстве из них, общество пришло к пониманию незаменимости принципов естественного отбора на основе прямой конкуренции, которая была постепенно встроена в механику политической жизни в виде множества выборных процедур. Но в чем такая исключительная привлекательность данной методологии, которая получила всемирное признание и тотальное распространение, заполнив все возможные ниши политической жизни общества и в итоге достигнув статуса неоспоримого абсолюта?

Тут же на память приходит знаменитое высказывание Уинстона Черчилля, называвшего демократию наихудшей формой правления, если не считать остальных. Этот человек знал, о чем говорил. Его посыл очевиден. Естественный отбор обеспечивает работу системы внутреннего саморегулирования. И это та самая панацея, которая так востребована, позволяя исключить из схемы пресловутый человеческий фактор, что отнюдь нельзя назвать пустым звуком.

Действительно, явный душевнобольной или откровенный идиот вряд ли сможет просочиться через многоступенчатые выборные фильтры, хотя исключения, конечно, встречаются. Но если такое даже произойдет, например, какой-то безумец все-таки прорвется к власти, то политические конкуренты не преминут воспользоваться его ошибками, чтобы  скомпрометировать и свалить неудачливого оппонента. Безусловно, демократические механизмы позволяют отсекать слабые звенья если не на подходе, то уж точно по факту их самопроявления, выступая своего рода встроенным фильтром и одновременно аварийным клапаном, который обеспечивает надежность всей конструкции.

Дорогой «сервис». Безопасность превыше всего! И с этим не поспоришь. Но какую цену приходится платить обществу за эти услуги «невидимой руки», которая работает исключительно в условиях социальной турбулентности? Получается, сначала необходимо как бы повышать внутреннюю напряженность, а затем гасить ее в водовороте общественного противостояния, генерируя колоссальные диссипативные потери. Возникает вопрос эффективности такой внутренней регуляции. Как-то очень примитивно все это выглядит. В технике в таких случаях обычно применяют методы автоматизации. А что, если сделать что-то подобное и в метауправлении? И проблема избыточной напряженности снимется сами собой просто за отсутствием необходимости. Кроме того, удастся избежать огромных издержек и существенно повысить совокупную эффективность. Не правда ли, заманчиво?

Кто не рискует... Да, но все опять возвращается к вопросу; «Как?». Ведь, если довести эту идею до конкретной управленческой технологии и доказать ее состоятельность, то ее обширное применение лишь вопрос небольшого количества времени. Но чтобы попробовать придется рискнуть. А вдруг ничего не получиться? Ведь последствия могут быть непоправимыми...

Поэтому никто не осмеливается на реальные шаги в направлении отработки альтернативных практик социального реинжиниринга, даже признавая неэффективность доминирующих сегодня политических шаблонов и пребывая в печальных размышлениях по поводу будущих перспектив. Но стоит признать, что такое поведение очень рационально, так как направлено на избежание возможных рисков, подобно человеку, который очень боится потерять свои сбережения и относит их на срочный депозит в банк с гарантированной, хоть и очень маленькой доходностью. Примерно так же выглядит и современное общество, которое не хочет рисковать, а предпочитает пользоваться самыми консервативными, хорошо себя зарекомендовавшими и надежными инструментами, довольствуясь очень скромными, но гарантированными результатами.

В самом деле, какое-то прогрессивное движение в общемировом масштабе пусть еле заметное и слабое все-таки наблюдается. Постепенно, хоть и с опозданием, внедряются некоторые новшества и передовые технологии. Эволюционно и неспешно происходит смена эпох и технологических укладов. И это вполне устраивает передовые страны. Для них, движущихся в арьергарде, важно не оступиться и не допустить какую-нибудь роковую ошибку.

Но насколько такая динамика может устраивать аутсайдеров? Наверное, вполне, если отсутствуют выраженные лидерские амбиции. А если они есть? Тогда придется рисковать, бороться с суеверным страхом, искать сильные стороны и уникальные преимущества, которые позволят сократить образовавшийся позорный разрыв.

Критический опыт. Неэффективность демократических институтов сложно переоценить. На память сразу приходит недвусмысленная ее демонстрация в реальной исторической обстановке, когда в условиях I Мировой Войны Временное правительство провело демократизацию армии, создав систему солдатских комитетов. Катастрофические последствия не заставили себя долго ждать. Армия быстро разложилась и потеряла боеспособность.

Поэтому поиск социальных конструкций, в наибольшей степени отвечающих условиям предстоящего мобилизационного рывка – безусловно, назревшая и очень актуальная задача. Но какие существуют реальные альтернативы демократической практике? Сразу бы, конечно, хотелось отбросить слишком эксцентричные, фантастические или труднореализуемые варианты и остановиться на опыте Союза, отдельные успехи которого вряд ли  можно безапелляционно игнорировать.

В основу движения по Советской социальной лестнице закладывался принцип накопления, так называемого, критического опыта, когда человек допускался к решению очередной задачи только после демонстрации на практике способности справляться с проблемами «предыдущего» уровня. Многие вспомнят, что Советская система постепенно стала пробуксовывать. В партийные структуры просачивалось все больше явных проходимцев, которые нагло пользовались своим социальным статусом, подрывая авторитет партии.

Но как они туда проникали? Неужели не работали системы внутреннего контроля? Да, они явно дали сбой в результате разрастания партийного аппарата, так как на тот момент уровень информационных технологий просто не позволял переваривать быстрорастущий объем информации. Безусловно, громадные массивы данных, требовавших обработки и анализа, оказались серьезной проблемой в те времена. Но насколько это критично сегодня?

Разве сложно в современных условиях учитывать и отслеживать накопление критического опыта, чтобы комплексно оценивать потенциал того или иного управленца на основании огромной доступной статистики (обратная связь работодателей, практические достижения, результаты квалификационного тестирования, научные разработки, изобретения). Кроме того, на основании информации о финансовых транзакциях, состоянии банковских счетов и данных о крупных приобретениях совсем нетрудно оценить профессиональную чистоплотность. Ведь самое простое (даже автоматизированное) сопоставление данных сразу даст результаты, достаточные для понимания моральной устойчивости и чистоты помыслов человека.

Таким образом, принцип отбора по накопленному критическому опыту, оставаясь, безусловно, искусственным, так как решения зависят от системы, созданной человеком, а не от естественных стихийных выборных процессов, при этом выглядит очень перспективным. В отличие от остальных известных методов искусственного отбора он наиболее приближен к реальности, так как в учет принимаются самые что ни на есть реальные факты и события. Но, конечно, все равно остается серьезная проблема, которая вызывает много споров – вопрос интерпретации информации, который снова возвращает к пресловутому человеческому фактору.

Защита от «дурака». Естественно, реализация административных полномочий происходит через конкретных людей, которые без должного контроля, чувствуют вседозволенность и неизбежно скатываются в болото авторитарного абсолютизма. И это, к сожалению, свойственно практически каждому. Поэтому, бесспорно, контроль власти нужен, причем с возможностью наказания за злоупотребления и халатность. Но проблема в том, что эта функция не может быть общественной, иначе она превращается в инструмент лоббирования, возвращая к проблеме ограничения суверенитета власти. Кроме того, кто-то должен контролировать соответствие руководящей линии изначально намеченному долгосрочному курсу и корректировать обнаруженные отклонения.

Как же решить эту дилемму? Логика подсказывает, что контроль должен осуществляться представителями структур, которые находятся как бы вне социума, то есть не имеют в обществе никаких интересов. Да, но неужели речь идет о духовно-нравственном контроле? Получается, что так. Но возможно ли это в XXI веке? Сможет ли в этой роли выступить церковь при столь низком уровне доверия к действующим иерархам? На первый взгляд, все это выглядит как-то неубедительно, так же как и разговоры об отказе от привычных демократических процедур.

Корпоративная практика. Да, сложно спорить, так как все предлагаемые теоретические измышления имеют слишком умозрительный характер и зиждутся исключительно на отвлеченной логике..., если бы не одно обстоятельство – все это уже давно работает в самой что ни на есть реальности, только не в социуме, а в бизнесе.

Все без исключения современные транснациональные корпорации представляют собой организации, построенные сугубо на унитарных принципах. Волеизъявление снизу в принципе не предусмотрено. Решения всегда спускаются сверху. Во всем просматривается четкая иерархия и тотальный диктат корпоративных целей. Под соусом командного духа насаждаются коллективистские ценности. Процедуры жестко регламентированы. Какие-либо выборные механизмы априори отсутствуют (кроме, может быть, избрания первого лица Советом Директоров), что, конечно, не отменяет коллективного обсуждения и внутренних коммуникаций. Существует ли контроль? Да, и еще какой... по крайней мере, со стороны того же Совета Директоров. Это и есть своего рода «духовно-нравственный» надзор. Только роль духа здесь выполняет культ Мамоны, то есть – денег, выраженный размером прибыли.

Важное противоречие. Да, корпоративная практика безжалостно развенчала распространенный миф о совершенстве демократических институтов. По крайней мере, очевидно то, что синергетический подход, направленный на интеграцию индивидуальных усилий, вступает в явное семантическое противоречие с принципами общественной разобщенности как основы демократии, предполагающей наличие постоянных социальных противоречий.

Наоборот, только на основе максимальной сборки всех структурных элементов достигается единение – вершина коллективного сознания, обладающая способностью справляться с вопросами глобального масштаба и высочайшей сложности. По крайней мере, именно к этим выводам методом проб и ошибок пришел практический корпоративный менеджмент, выстраивая на этой основе современную управленческую методологию.

Другими словами, для системы, стремящейся выйти на наиболее эффективный режим, унитарное устройство общества существенно выгоднее, чем разобщенность и бесконечные междоусобицы. Да, конечно, это означает определенное ограничение возможностей политической самореализации сторонников нестандартных идеологических воззрений. Но это лишь небольшая плата за монолитную мощь и синергию.

В сухом остатке. Получается, запуск действительно эффективных социальных лифтов вполне возможен, если отойти от либерального догматизма, обожествляющего демократические институты и насаждающего их буквально везде, как говорится, где нужно и где не нужно. Замена принципов естественного отбора в работе социальных лифтов на искусственные аналоги выглядит вполне перспективной, например, на основе методологии накопления критического опыта, уже получившей глобальное признание и широкое практическое применение в самых передовых системах корпоративного менеджмента.

Но неужели человечество уже достигло такого уровня развития, что способно совсем отказаться от механики естественного отбора? 

Особенности и закономерности проявления феномена естественного отбора в геополитическом поле как важнейшего инструмента глобальной эволюции будут предложены вниманию уважаемого читателя в следующем выпуске...