Глобальная революция через 100 лет после великой русской революции

ЛЕПЕХИН Владимир

В понедельник в Москве на нескольких статусных площадках одновременно (МГУ им. М. В. Ломоносова, МГИМО и др.) стартовал V Международный форум «Глобализация-2017», проводимый под эгидой ЮНЕСКО и с участием ряда институтов РАН, полутора десятков российских зарубежных исследовательских центров, а также Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня».

С учетом начавшегося в мире перехода к новой модели глобализации, предполагающей трансформацию ООН и всей системы международных отношений, к форуму в России приковано сегодня внимание политиков и ученых всего мира.

Революционное дежавю

Главная особенность форума «Глобализация-2017» состоит в том, что он проходит в год столетия Великой русской революции 1917 года. И этот факт заставляет многих экспертов обращать внимание на то обстоятельство, что текущий год становится поистине революционным, хотя уже не в одной только России, а в планетарном масштабе. И именно об этом говорилось в ходе такого важного пункта программы названного форума, как очередное заседание Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня» на тему «Глобализация: участвовать или противостоять?».

Не участвовать, но и не противостоять — таков, похоже, был ответ большинства участников заседания. То есть поддержку у членов и гостей Клуба получила идея АЛЬТЕРГЛОБАЛИЗМА, в основе которой лежит неприятие как предложенной Западом модели глобализации, закрепляющей доминирование США и ряда европейских государств в процессе планетарного развития, так и предлагаемой антиглобалистами квазиальтернативы, связанной с радикальным отрицанием глобализации как таковой.

В ходе дискуссии её участники обратили особое внимание на тот факт, что столкновение глобалистских и антиглобалистских сил в странах Запада и повсеместно (включая Россию) фактически воспроизводит модель эскалации соперничества двух непримиримых сторон — по аналогии с тем, что предшествовало и сопутствовало революциям в России 1917 года. Следовательно, мы не поймем характера современной глобализации в мире и её возможных перспектив, если не обратимся к анализу причин, сути и последствий Великой русской революции, которая, на самом деле, не сводится к октябрю 1917 года.

По мнению автора этих строк, октябрьский большевистский переворот в Петрограде стал лишь кульминацией революционного процесса. Сама же революция по факту началась гораздо раньше, как минимум — в 1905 году (после неудачной для Российской империи русско-японской войны) и затем, с ускорениями, затуханиями и реакциями на неё самых разных сил продолжалась до примерно 1927 года — года, когда от руководства государством были отодвинут троцкисты, а «ленинцы» приступили к строительству социализма в «одной, отдельно взятой» стране.
Такой нетрадиционный взгляд на российскую революцию является результатом принципиально нового подхода к анализу событий начала прошлого века в России, который принято называть цивилизационным.

В самом общем виде этот подход представлен мной в статье на ria.ru под названием «Крах Советского Союза был предрешен ещё в 50-е годы», в которой были описаны так называемые «цивилизационные циклы». И такое надсистемное, наднациональное, цивилизационное видение позволяет увидеть целый ряд аналогий между событиями 1905—1917 гг. и 2005—2017 гг. С моей точки зрения, сегодня, спустя столетие после революционных событий в России, ситуация развивается по известному алгоритму и в рамках очередного революционного цикла, но уже на глобальном уровне.

Первый этап (2005–208 гг.) глобальной революции

Некоторые эксперты считают, что слом базового тренда (глобализации по-американски) наметился ориентировочно к 2005 году — после ввода войск США в Афганистан, вторжения американских военных в Ирак, а также броска в 2004 году НАТО на восток, который привел к вступлению в этот альянс сразу семи стран Восточной Европы. Тогда же ястребиная политика Госдепа дала сбой на российском направлении: глава РФ Владимир Путин отказался от настойчивой инициативы американской стороны поставить под контроль российский ядерный потенциал. И это произошло, как я полагаю, вследствие реакции руководства РФ как на растущие аппетиты НАТО, так и на первый антироссийский майдан на Украине, активно поддержанный американской стороной, после чего Киев присоединился (в 2005 году) к программе НАТО «Интенсивный диалог».
В 2007 году президент России Владимир Путин произнес свою знаменитую речь на Мюнхенской конференции по безопасности, которая стала одной из важных вех в формировании нового, революционного тренда в системе международных отношений. И его речь была услышана (а в какой-то степени, возможно, даже заказана) не только противниками России, но и теми представителями структур глобального управления, кого не устраивает нынешний незамысловатый американский гегемонизм.

Напомню, что в 2008 году начался так называемый мировой финансовый кризис, в рамках которого мы наблюдали явно неадекватную реакцию мирового гегемона на происходящее: вместо того чтобы понять истоки кризиса и приступить к реализации модернизационной программы, правящие круги США (как ровно 100 лет назад охранительный класс Российской империи) предпочли подморозить свою внешнюю и внутреннюю политику и удариться в ура-патриотизм, сделав ставку на свои армию и флот.

Второй этап (2008—2016 гг.) глобальной революции

В августе 2008 года чиновники НАТО инициировали перевод грузино-осетинского конфликта в формат горячей войны Запада против Российской Федерации посредством расстрела российских миротворцев в Цхинвале.

В России это факт предпочли считать неприятным инцидентом, а между тем уже в апреле 2009 года Барак Обама представил чиновникам Госдепа новую концепцию внешней политики США, которая провозгласила уход от стратегии поддержки «своих сукиных сынов» в разных точках мира и переход к поддержке в них так называемых «демократических революций», ставших на самом деле важнейшим элементом и инструментом новой мировой гибридной войны США за глобальное доминирование.

В конце 2010 года жертвой цветной революции стал Тунис, в январе—марте 2011 года — Йемен и Египет, после чего аппетиты США возросли. Весной 2011 года США и НАТО провели крупную военную операцию в Ливии, одновременно начав гибридную войну в Сирии. В 2013 году, дабы переломить ситуацию в борьбе с оказавшими неожиданно серьезное сопротивление войсками Башара Асада, США обвинили последнего в применении химического оружия, а после того, как Россия сорвала американскую провокацию, начали «цветную» революцию на Украине.
В апреле 2014 года на периферии Европы (в Киеве) началась так называемая антитеррористическая операция (АТО) против русскоязычного населения — по аналогии с тем, как за сто лет до этого из-за инцидента на периферии Австро-Венгерской империи (в Сараево) началась Первая мировая война. В обоих случаях главной целью гегемонистских притязаний глобального агрессора оказалась Россия, вот только в 2014 году фронт стал принципиально другим: США и Евросоюз объявили нашей стране экономические санкции, информационную войну, войну в кибер-пространстве, etc.

Своеобразным Брусиловским прорывом российской армии в новой мировой войне стали успехи российских ВКС в Сирии весной-осенью 2016 года.

Можно назвать еще немало сходства событий в России и вокруг неё начала 20 века с мировыми событиями начала 21 века, вписывающимися в понятие «революция», но нам сегодня важно понимать, что если следовать представленной здесь логике, 2017 год должен стать решающим в переходе мира к новой модели развития.

Кульминация планетарной революции — 2017 год

Полагаю, что оценить значение 2017 года адекватным образом мы сможем только по прошествии определенного времени — когда станет возможным рассмотрение событий начала 21 века в исторической ретроспективе. Пока же нам достаточно осознания того, что в ближайшие месяц-два может состояться событие, которое и впрямь может стать решающим с точки зрения перехода человечества к новой модели развития.

Сегодня многие эксперты согласны с тем тезисом, что главная характеристика 2017 года — начало формирования многополярного мира и, стало быть, перехода к такой формуле глобализма, когда на смену одной сверхдержаве (США) должны прийти несколько более или менее равных транснациональных субъектностей. И если вновь проводить аналогии между 2017-ым и 1917-ым годами, то возникает резонный вопрос: а что можно считать сегодня аналогом российской февральской революции?

С моей точки зрения, таким аналогом можно считать целую цепь текущих событий, отменяющих одну логику планетарного развития в пользу другой логики в рамках единой (глобальной) системы. Это, в первую очередь, утверждение на посту президента США Дональда Трампа зимой 2017 года, который, судя по всему, призван сыграть в нынешней глобальной революции примерно ту же роль, какую сыграл в 1917 году в России коллективный Александр Керенский.

В логику мировой «февральской революции» вписываются также смена Госдепом своей стратегии в Сирии, избрание президентом Франции Эммануэля Маркона и некие новые договоренности стоящей за Трампом и Макроном транснациональной олигархической группы с элитами ФРГ.
Главное предназначение всей этой группы невнятных политиков — проложить путь к власти новой планетарной силе, которая основательно зачисти мировое политическое пространство как от наследников холодной войны (клинтонисты и К) и старых империй (в том числе — виндзоров), так и от её тупиковой демократической (либеральной) ветви.

Уже сейчас мы видим, как к мировой власти рвутся «сверхновые левые» в лице неотроцкистов и нового Бунда, радикальных исламистов и красного Китая.

Так что нам остается только ждать появления на мировом политическом небосклоне фигур, близких по своей роли и психотипу русским большевикам, а также аналога Великой октябрьской революции — события, которое коренным образом изменит вектор развития мира.

Событие это наверняка станет сюрпризом для нынешнего политического мейнстрима — каким стал в октябре 1917 года октябрьский большевистский «штурм» Зимнего дворца в Петрограде. Но можно предположить, что таким событием может стать, к примеру, отказ Китая, России и ряда других стран от доллара в международных расчетах.

Есть и другие варианты сверхсобытия, о которых мы сообщим чуть позже.