Ликбез. Собственность и справедливость

Гриживнов Юрий



К сожалению на предыдущую статью серии "Ликбез. О демократии" http://www.stroyip.ru/news/news/news-27764.html, которую более правильно было назвать в поисках демоса, я получил слишком мало тем более содержательных отзывов. Видимо эта тема оказалась слишком сложной для этого сообщества. Но тема о собственности ещё сложнее, так что пишу по сути в стол, для самого себя. Обе эти статьи и статья «Что такое фашизм...» http://www.stroyip.ru/news/news/news-27773.html посвящены попытке Сталина создать новый учебник политэкономии, который стараниями Хрущёва так и не вышел в свет.

В мифах о собственности во многом виноваты сами классики марксизма, поскольку сами культивировали вульгаризмы в этом вопросе. В этом нет ни чего удивительного, они сразу занялись агитацией в малообразованной среде пролетариата. А это требовало упрощений на уровне когнитивных искажений, которые должны были реализоваться в лозунги действия.

Вопрос о ликвидации вульгаризмов был поставлен только в конце 40-вых годов Сталиным, в ходе подготовки издания нового учебника политэкономии. То есть тогда когда уровень образования общества стал достаточно высоким. В своих статьях и выступлениях по этому поводу он разоблачил достаточно много бытовавших вульгаризмов, поставил вопрос об уточнении терминов, понятий и методологии доказательств начиная с Маркса. Однако он почти не затрагивал сущностный вопрос о собственности в политэкономии, пожалуй самого сложного вопроса.

Нельзя сказать что, тот же Маркс такая уж сволочь, обманывала простой народ в столь важном вопросе. Он честно развесил "ключи" по этому вопросу в "Коммунистическом манифесте", откуда собственно и идёт основная часть вульгаризмов. В последствии он сам говорил о необходимости редакции этого документа (в том числе из-за вульгаризмов), но отказался от изменения уже исторического документа. Тем более что, вульгаризмы значительно упрощали доказательства и уже вошли в лозунги действия. Кроме того К.Маркс был объективистом, что уже само по себе ограничивало систему доказательств.

В отличие от него В.И.Ленин был субъективистом, что он жестко продемонстрировал в своём определении материи, воссоздав при этом одну из двух ветвей "народной философии" как марксистско-ленинскую философию. Нужно отметить что, объединяет эти две ветви в "единую народную философию" именно субъективизм.

Субъективисты от объективистов отличаются в понимании того что нужно считать объективным, а что субъективным в восприятии материи. Для объективистов субъективным являются ощущения полученные от органов чувств о предмете, который считается объективным. Для субъективиста наоборот, ощущения являются объективными как непосредственная физическая реакция на раздражитель, а вот предмет субъективен, поскольку он конструируется через субъективную интерпретацию ощущений.

В XX веке исследования феноменов развития народов и исследования в области психологии показали что, восприятие мира человеком основано именно на модели субъективистов. То есть, мы всегда конструируем предмет, в том числе хорошо нам известный, на основании интерпретации своих ощущений. Следовательно, все уже устоявшиеся предметы и само деление мира на них субъективны и целиком зависит от понимания комплекса "функциональной полезности", который мы присвоили выделяемому предмету в момент его конструирования.

Собственность как свойство появляется именно в момент конструирования предмета точнее после присвоения ему имени, что и есть первичный акт присвоения собственности, но пока только интеллектуальной. При этом появляется и собственность на технологии как возможности по манипуляции с предметом и возможности его трансформации. Но главный смысл собственности при этом уже полностью раскрыт.

Собственность появляется в результате деятельности человека по конструированию некого предмета как из единого природного предмета (весь окружающий мир), что уже само по себе является трансформацией этого предмета, и именно трансформация является основанием присвоения. При этом прежний предмет отрицается, а новому предмету даётся имя, как имя самого предмета так и имя того кто провёл эту трансформацию - т.е. присвоил новый предмет как свою собственность. При этом самой первой трансформацией единого общемирового предмета считается выделение собственного Я и присвоении этому Я собственного имени, что этому Я как раз и позволяет на основании своих интересов делить этот мир на предметы, а затем изменять их в своих целях, а значит и изменять их имя.

Присвоение нового имени за счёт отрицания прежнего как раз и есть сущность собственности что, естественно породило все магические практики. Вся магия, колдовство и все волшебные сказки целиком и полностью построены на "правиле имён" (как корабль назовёшь так он и поплывёт). Именно поэтому все кто не обладают настоящим языком (предметной картиной мира на основании выделения своего Я), не могут присваивать собственность, как следствие могут быть сами присвоены как собственность.

Что Ева, что ворона равно видят яблоко на древе, но если Ева при этом осуществляет акт присвоения как имя - " яблоко на дереве обнаруженное Евой", то ворона этого сделать не может. Ворона не может его назвать, а значит и присвоить. Хоть ворона хоть Ева могут совершить необходимые действия чтобы достать это яблоко, но для вороны оно не станет собственностью, а для Евы станет, поскольку для неё это уже новое имя - "яблоко сорванное Евой". То есть прежний предмет будет ликвидирован посредством действия трансформирующего его состояние и соответственно присвоение ему нового имени трансформации. Далее это яблоко Ева может съесть сама, а может подарить Адаму.

То есть в нашем случае возможны два варианта распоряжения Евой своей собственностью. Либо конечная ликвидация предмета собственности за счёт его использования, в нашем случае поглощения Евой, либо она осуществит акт отчуждения своей собственности в форме дарения. Дарение является односторонней сделкой при которой Ева полностью делегирует свои права собственности на яблоко Адаму. Далее уже Адам может распорядится яблоком как своей собственностью, например: либо съест, либо запустит в ворону, чтобы здесь не каркала.

Здесь, для упрощения примера, я опустил переименования (трансформации) предмета собственности, но они сопровождают каждый акт действия.

На этом "библейском примере" рассмотрены все три права составляющие право собственности: пользования, владения и распоряжения. Наиболее общим является право пользования: во-первых, Ева воспользовалась всем этим миром чтобы обнаружить яблоко на дереве, во-вторых она воспользовалась своими возможностями чтобы его достать и тем самым присвоить его как собственность. Право владение позволяет определить правила пользования, так для того чтобы достать яблоко Еве пришлось изобретать способ этого, а когда она им овладела, она сама решала как с ним поступить. Ну и наконец право распоряжения, оно всегда приводит к ликвидации предмета собственности, в общем случае: либо как поглащение, либо как отчуждение, либо как его трансформация в иной предмет собственности, например: дерево-бревно-доска-стол-дрова-тепло.

Отношение этих прав весьма сложное и напоминает матрёшку, так если представить некую двухходовую технологию графически, получиться следующая запись:

При выделении своего Я, в по именовании предметов мира, возникает предметный мир - искусственно сконструированный нами, исходя из собственного понимания функциональной полезности. Однако, хоть этот новый мир и соответствует действительности, но не тождественен ей, то есть мы допускаем при его конструировании ошибки и неточности, не говоря о разночтениях. Как следствие мы можем ошибаться в правосубъектности, а значит и в восприятии собственности. На заре цивилизации из этих ошибок развились: вторичный каннибализм (чужак не может быть человеком - то есть своим, а значит он дичь - то есть еда), рабовладение, феодализм и конечно капитализм.

Сегодня многие ошибки уже исправлены, и не только в том что каннибализм считается самым тяжким преступлением. В современном марксизме собственностью считается только то что, произведено человеком, то есть то что уничтожимо и воспроизводимо, иначе говоря природа - "земля" не являются предметом собственности. Поскольку человек единственный творец собственности, то но также не может быть предметом собственности как в целом так и в какой либо своей части, в том числе личных прав.

Но вернёмся к самому началу, а именно к моменту конструирования предмета на основании интерпретации своих ощущений, исходя из "функциональной полезности", которая как оказалась сравнима с "функциональной полезностью" иных предметов, и это можно выразить в соотношении количества этих предметов - то есть мы нашли стоимость. Подчеркнём что, стоимость это субъективное понимание "функциональной полезности" и нет смысла искать её объективное обоснование.

Однако, это не значит что нет возможности объективно описать исторически сложившееся соотношения стоимостей, математически правильно это сделал В.В.Леонтьев как "Метод затраты-выпуск". В тоже самое время это описание показывает чёткую зависимость соотношения стоимостей от участия людей в производстве и используемой ими технологии.

Технология в первую очередь влияет на время производства - трансформации одного предмета собственности в другой предмет собственности. Эту трансформацию кроме человека проделать не кому, точнее есть только время которое стирает эту трансформацию приводя всё к первичному природному состоянию. Отсюда неизбежность рождения трудовой теории происхождения собственности, а заодно и стоимости.

Но если соотношение стоимостей объективно установить можно достаточно точно, то к цене это не относится. Цена это результат договора между субъектами рынка, то есть если стоимость субъективна то цена эта субъективность в квадрате. Как следствие появляется "Закон стоимости" то есть динамическое отношение цены и стоимости. Первоначально его сформулировали для капитализма, как способ реализации общественного договора по поводу купли- продажи, до этого договор по цене был индивидуальный.

При капитализме "Закон стоимости" трактуется как колебания цены возле стоимости в среднем превышая её. Но он также действует и при социализме, но иначе, "Закон стоимости" при социализме это стремление цены к себестоимости, т.е. постоянное её снижение. Впервые этот "Социалистический закон стоимости" применён Феликсом Эдмундовичем Дзержинским во время своего недолгого командование металопромышленностью. Впоследствии, благодаря этому "закону", Сталину в послевоенное время удавалось регулярное плановое снижение цен.

В общем виде "Закон стоимости" формулируется как "Закон убывающей стоимости или полезности" - относительно производящего субъекта каждый последующий дубликат предмета собственности менее полезен чем предыдущий, вплоть до полной бесполезности. То есть стоимость однотипных предметов собственности относительно производящего субъекта является конечной величиной.

А это значит что, цена предмета собственности может очень сильно отличаться от его стоимости, как быть сколь угодно выше так и ниже, вплоть до нуля, всё зависит от договора агентов рынка. Теперь необходимо разобрать сам процесс обмена.

Обмен рождается на основании "Закона стоимости", то есть у субъекта рынка в результате производства появляется относительно бесполезная для него вещь, которую он хочет обменять для себя на более полезную. Поскольку он такой не один, то у него появляется выбор полезных для него предметов собственности выставленных для обмена. Теперь этим агентам рынка нужно договориться между собой об обмене менее нужного для себя на более нужное - так возникает вопрос о справедливости сделки, по современному о её легитимности.

Справедливость - это жёсткое и чёткое понятие древнего судопроизводства у нас оно широко использовалось вплоть до XIII века, после феодальной революции (скорее контрреволюции) оно перешло в народное предание. Справедливость это система равенств которая изначально строилась только для торговых сделок, но в последствии распространилось на любые сделки. Так появилась социальная справедливость, как равенство поколений, и политическая справедливость, как равенство граждан по отношению к государству как своей собственности, но мы рассмотрим только договор мены.

Справедливость при обмене обеспечена четырьмя равенствами :

1. Равенство субъектов сделки (правовое равенство);

2. Равенство в получении выгоды от сделки, поскольку предметы обмена функционально различны то, это не равенство выгоды, а равенство в получении для себя большей пользы;

3. Равенство в понимании предмета сделки, то есть, например для обмена представлен именно топор, а не шило под именем "топор";

4. Равенство в понимании валюты сделки (сформулировано только с появлением денег), то есть это "настоящие деньги", а не фальшивка.

Как по современным историческим исследованиям, так и по следам дошедших до сегодняшнего дня, первоначально правила мены и впоследствии контроль над ними осуществляли шаманы. В первую очередь таким следом является слово "товар" - единое для всех предметов собственности выставленных на рынок, и слово "деньги" - которых как предмета не существует вовсе, их свойства нести может быть всё что угодно. Всё это явные следы использования "магического правила имён".

Так слово "товар" было использовано для "перетирания " имени владельца собственности, то есть товар менялся на товар, который впоследствии под именем владельца этого товара "волшебным образом" превращался из топора в мешок зерна, а у его контрагента столь же "волшебно" мешок зерна превращается в топор. То есть товар это то что вариться - превращается.

Деньги это вообще "чистая магия" поскольку они основаны на трёх нет:

1. Денег НЕТ как предмета - это специализированная запись межличностных отношений по поводу долга, предмет может только временно носить свойство денег, по сути это универсальная запись о долге.

2. У денег НЕТ стоимости - в момент когда предмет представляет деньги, он только долг, представленный к оплате реальным товаром.

3. В деньгах НЕТ нужды:

- во-первых, по тому что деньгами может быть что угодно;

- во-вторых, долг может эмитировать кто угодно;

- в-третьих, обмен может осуществляться напрямую, минуя долг.

До возникновения "товарных денег" высшим проявлением которых является "золото", деньги эмитировались шаманами из ничего не стоящих предметов и имели только функцию обращения долга, они же контролировали правила их обращения. Современные деньги с плавающим курсом, введённые с 1973г, это возвращение к изначальным деньгам, и они также имеют только функцию обращения.

Кстати, до изобретения "современных денег" Феликс Эдмундович Дзержинский, в свою бытность руководителем металопромышленности, столкнувшись с дефицитом денег, изобрёл способ как можно обойтись вообще без денег. Он ввёл единый баланс отрасли, учитываемый бухгалтерией каждого предприятия по синтетическим счетам, то есть осуществлял обмен напрямую, минуя долг. Впоследствии эта система была развита на всю систему госпредприятий, которая была названа "двухконтурной денежной системой с безналичным рублём".

Вернёмся к самому началу, к моменту создания собственности, то есть когда человек своим действием трансформирует изначальный предмет, тем самым создает новый предмет, который теперь несёт новое имя предмета и имя того кто осуществил эту трансформацию. Иначе говоря всякая собственность частная, поскольку всегда принадлежит тому кто осуществил эту трансформацию в том числе посредством обмена. При этом даже в случае обмена сохраняется авторство этой трансформации, например: Васины калоши треста "Красный треугольник". Получается что, предмет собственности несёт тройное имя: имя предмета - калоши, имя автора - совокупность людей под именем трест "Красный треугольник", имя собственника - некто Вася.

Благодаря "неуничтожимости" имени автора трансформации, рождается авторское право. Оно же становится начальным основанием для правовой защиты от грабежа, которое впоследствии через справедливость переносится на обмен. При этом грабёж (в общем случае воровство) рассматривается как отчуждение собственности через неэквивалентный (несправедливый) обмен - т.е. сделку подлежащую отмене.

Однако, нужно помнить о том что, создавая свой предметный мир, человек допускал неточности, ошибки и разночтения. Соответственно по уровню этих неточностей, и развития предметного мира, соответственно его правового понимания, у нас появляются "исторические" — то есть, ложные частные собственности. Первой из них, исходя из примитивности, является "рабовладельческая частная собственность", где не только на природу но и на самого человека, посредством насилия, распространяется право собственности. По мере развития технологий, а значит языка и правового понимания собственности, "рабовладельческую частную собственность" сменяет "феодальная частная собственность". Здесь уже на самого человека право собственности не распространяется, но распространяется на его право в целом. То есть правом человека на основании насилия может пользоваться иной человек по праву сословия. Но и эта правовая система соответствует примитивному преимущественно натуральному хозяйству. Товарное хозяйство и торговый капитал буквально сразу начинает требовать более высокого понимания собственности - "буржуазной частной собственности" при которой хоть человек и лично свободен, но само личное право является товаром, которым он якобы распоряжается сам.

В этом смысле интересно само появление капитализма в Западной Европе. Там на обломках Римской Империи в средневековых коммунах Италии, капитализм появляется чуть ли не сразу, наиболее известные из них это Генуэзская и Венецианская республики. Они весьма длительное время были неуязвимы для феодальной Европы, в первую очередь благодаря их мощнейшему морскому флоту, который буржуазная формация поддерживала с лёгкостью. Но после, на высшей стадии развития феодального строя, организационная технология морского флота стала подвластна и феодалам, и эти республики пали. Генуя была оккупирована, и там было введено феодальное право. Венеция попала под протекторат, буржуазное право там действовало только в рамках местного самоуправления. Развитие технологий привело к появлению паровой машины, её промышленного образца к 1780г, а уже эту технологию феодальное право в принципе поддержать не могло, как следствие начинается победное шествие капитализма по миру - окончательная победа буржуазной революции, длившейся около тысячи лет.

С обменом появляется место для обмена - рынок, главная функция которого распределение стоимости между агентами рынка, а в последствии организация разделения труда между ними. Поскольку функции распределение стоимости и разделение труда свойственны и социализму то и ему свойственен рынок. Более того социализму свойственна самая рыночная экономика, значительно более рыночная чем при капитализме, хотя при капитализме безусловно самая товарная экономика.

Это достаточно легко доказать. Во-первых, рынок изначально управляется тремя способами: межличностным договором (стихийно), централизованным установлением единых правил обмена (норматированием), прямым распределением (административно). Сегодня в США за "стихийную" продажу пары помидоров со своего участка можно получить вполне реальный срок - иначе говоря капитализм стремиться уничтожить "стихийный рынок" за счёт гипер-норматирования, также в рамках корпораций и их картелей очень широко используется прямое администрирование.

Если брать СССР времён Сталина то там "стихийный рынок" лелеется и поощряется, он представляет собой весьма большой сегмент обмена на "колхозных рынках", а также кооперативной торговли, поощряется как индивидуальное производство так и кооперирование такового. Более того хотя нормотирование служит в-первую очередь "административной" части рынка, здесь не только мена без денег по Дзержинскому, но и мощнейшая служба метрологии, благодаря которой в закон возведены ГОСТы и технические регламенты, всё это повышает и безопасность "стихийного рынка". При этом внутри "административной" части рынка поощряется "стихийность" в форме МЭП (методология эффективного предпринимательства). Даже после реформ Хрущёва, ликвидировавших МЭП и значительную часть кооперативного сектора, "стихийный рынок" был представлен весьма широко. Пример современного Китая также показывает что, при социализме значительно более рыночная экономика чем при капитализме.

Завершить общие рассуждения о собственности и справедливости можно только рассмотрев развитие понимания частной собственности в целом включая коммунистическую формацию. При этом в-первую очередь нужно ещё раз сказать о вульгаризмах в этом вопросе.

Частная собственность на средства производства изначальна и незыблема, но она испоганена своими "историческими" то есть ложными формами. Как следствие родоначальники марксизма выделяют истинную частную собственность, полученную исключительно личным трудом, и переименовывают её в "личную собственность". При этом все ложные формы частной собственности именуют "частной собственностью на средства производства", которые естественно подлежат ликвидации - но именно как ложные правовые формы частной собственности. Подобная формулировка с точки зрения юриспруденции не что иное как вульгаризм, который естественно имеет массу нежелательных побочных эффектов.

То есть при коммунизме будет исключительно истинно трудовая или коммунистическая частная собственность на средства производства. Поскольку Маркс объективист то, говоря об отмене наследования, он говорит об объекте наследования, которого при коммунизме действительно нет - точнее невозможно выделить его физическую долю. Эту неизбежность он увидел на примере фабрики, где физическое выделение доли работника превращает её в бесполезную кучу мусора, поскольку главный смысл фабрики в её внутренней инфраструктуре, которая в принципе неделима.

С примерами коммунистической собственности мы постоянно сталкиваемся с момента возникновения самого понятия собственности. Вначале это имена предметов на которые мы поделили мир. При коммунизме это единая инфраструктура производства, обмена и потребления, в которой принципиально не возможно выделение физической индивидуальной доли. Как следствие при коммунизме наследуется не предмет, а место подключения к этой инфраструктуре, причём это место наследник выбирает самостоятельно.

Сегодня наиболее типичным проявлением коммунистической частной собственности является покупка квартиры в многоквартирном доме. Покупая квартиру в многоквартирном доме, мы, как физический объект, в буквальном смысле слова покупаем пустоту, ограниченную стенами и перекрытиями, находящуюся под определённым адресом и подключённую к инфраструктуре этого дома. Попытка физического выделения этой доли неизбежно разрушит дом, поскольку сам многоквартирный дом это единый объект инфраструктуры.

То есть, покупая квартиру в многоквартирном доме, мы покупаем исключительно долю в совместном имуществе и как следствие вступаем в коммунистические отношения с прочими совладельцами многоквартирного дома.

Однако, наше законодательство по требованию "власть укравших" строго антикоммунистическое, для них допущение коммунистических отношений даже в малом смерти подобно, поэтому квартира рассматривается как физический объект. Но как физический объект это пустота, отсюда засилье управляющих компаний и полное отсутствие правовой защиты долевого строительства. Да и сами подумайте, если дольщик купил пустоту то есть ничего, то ему ни кто ни чего и не должен.