Сергей Шарапов — критик либерализма

Валентин Катасонов

С.Ф. Шарапов (1855–1911) — один из наиболее ярких представителей позднего славянофильства. На фоне других славянофилов его особенно отличает широкий диапазон затрагиваемых вопросов. И не просто затрагиваемых, а детально осмысливаемых. По каждому из таких вопросов имеются конкретные предложения, порой содержащие скрупулёзную проработку. Большинство славянофилов занималось фундаментальным, метафизическим осмыслением проблем бытия, русской цивилизации, духовно-религиозной жизни, культуры и другими. Шарапов был в первую очередь практиком, занимался прикладными вопросами, но при этом прекрасно понимал фундаментальные вопросы русской цивилизации и опирался на своих предшественников. Вот краткий перечень вопросов, которые он поднимал в своих работах («Бумажный рубль», «Диктатор», «Марксизм и русская экономическая мысль», «Финансовое возрождение России» и других):

    • О денежной системе России. Борьба против золотого рубля и денежной реформы Сергея Витте.
    • Проект перехода к бумажному рублю. Теория «абсолютных» денег. Модель русской денежной системы.
    • Об иностранном капитале и иностранных кредитах. Об утрате Российским государством контроля над экономической и политической жизнью страны, о «внешнем управлении» страной со стороны западных банкиров и
    биржевиков.
    • Теория «мнимых капиталов» и практические предложения по использованию «мнимых капиталов» государством для строительства железных дорог и других объектов инфраструктуры.
    • О налогах, страховании, государственном имуществе, резервных фондах (запасные капиталы), системе экономических ведомств государства.
    • О деградации деревни, сельского хозяйства. Критика реформы Петра Столыпина. Об организации кредита деревне.
    • Об организации управления страной. Критика бюрократических методов управления. О ликвидации губерний и создании областей. Земское самоуправление. Модель народной монархии.
    • О состоянии нашей Церкви. О необходимости восстановления патриаршества и преодоления последствий церковного раскола.
    • О приходе как «первичной ячейке» российского общества.
    • Еврейский вопрос в России.
    • Об экономической науке.
    • О семье и браке.
    • О внешней политике России и угрозе мировой войны.
    • Критика капитализма и социализма

Пожалуй, никто из славянофилов не уделял вопросам экономики столько внимания, как Шарапов. Поэтому его совершенно справедливо называют славянофилом-экономистом. Среди экономистов в России не было человека с более ярко выраженным славянофильским мировоззрением, чем Шарапов. Среди славянофилов не было человека с более ясным и профессиональным пониманием хозяйственных и финансовых вопросов, чем Шарапов.

Экономические идеи Шарапова, к сожалению, не были воплощены при его жизни. А вот те преобразования, которые проводились в стране после революции (особенно в сталинскую эпоху), наводят на мысль, что наши хозяйственные и финансовые руководители были знакомы с идеями Шарапова и практически претворяли их в жизнь. Сегодня мы ломаем голову, как нам выбраться из тех экономических тупиков, в которые страна попала ещё двадцать лет назад. В таких же тупиках наша страна пребывала в конце XIX — начале XX веков, и Шарапов разработал очень конкретную программу выхода страны из-под финансово-экономической зависимости от Запада, превращения России в мощную промышленную и сельскохозяйственную державу. Я уверен, что идеи Шарапова не утратили своей актуальности и в нынешних условиях.

Полагаю, что всем патриотам и государственно мыслящим людям сегодняшней России надо ознакомиться с основными положениями экономического учения С.Ф. Шарапова.

Начальный пункт экономических размышлений Шарапова: какими экономическими идеями пользовались государственные деятели тогдашней России? Кому эти идеи были выгодны? Почему эти идеи проросли на российской почве? Можно ли называть эти идеи «наукой»? Как достижения этой науки влияли на общественное сознание в стране? Каковы альтернативы разным официальным «теориям»?

Финансовые реформы Александра II начались после прихода в Министерство финансов в конце 1850-х годов команды «молодых финансистов» Владимира Безобразова, Евгения Ламанского и других людей с «новым мышлением» (аналогов современных «реформаторов»). Даже по современным меркам перестроечного времени они были действительно «молодыми»: им едва исполнилось тридцать лет. Естественно, ни жизненного опыта, ни глубоких знаний у них ещё не имелось. На вооружение они взяли западные финансовые и экономические теории, согласно которым рынок всё «сделает сам». Как видим, экономический либерализм существовал и «правил умами» уже в те времена. Для того чтобы рынок эффективно функционировал, либералы твердили: «свободной игре рыночных сил» не надо мешать (в переводе на русский язык это означает: не мешать биржевикам и ростовщикам заниматься «рыночным разбоем»).

Для этого согласно канонам экономического либерализма необходимо: а) чтобы государство минимально вмешивалось в экономику; б) чтобы в экономике не было «избытка» денег; в) чтобы на смену бумажным деньгам пришло золото, которое обеспечит автоматически снабжение экономики необходимым количеством денег.

В самом начале реформ был учреждён Государственный банк Российской империи (1861 год), что соответствовало канонам западных финансовых теорий (при этом в некоторых странах Запада центрального банка ещё не существовало — например, в США). Началась подготовка к переходу на золотой стандарт (а ведь он не практиковался в то время даже в Европе. Лишь одна страна — Англия — привязывала своё денежное обращение к жёлтому металлу). Наконец, началось размещение облигаций государственных займов на европейских биржах. Россия быстро начала накапливать внешний долг (забегая вперёд, отметим, что накануне Первой мировой войны Россия заняла первое место в мире по объёму внешнего долга).

В итоге наша страна получила блестящий позолоченный фасад (на который обращают внимание некоторые современные авторы, ностальгически вспоминая, «какую Россию мы потеряли»). А вот другой стороной этого здания (или этой медали) стали кризисы, безработица, обезземеливание крестьян, бедность и социальная поляризация общества, контроль со стороны западных компаний над целым рядом отраслей российской экономики, быстрорастущий внешний государственный долг, уничтожение отечественного товаропроизводителя в промышленности и сельском хозяйстве, хищническое изведение лесов и истощение почв и т.д. Вслед за этим следовало усиление контроля над российской экономикой со стороны европейской биржи и западных банков.

В своей основной экономической работе «Бумажный рубль (Его теория и практика)» Шарапов обращает внимание на такой краеугольный камень западной экономической теории, как учение о конкуренции. Как и сегодня, и сто, и сто пятьдесят лет назад либералы твердили (ссылаясь на «авторитетов» в лице Адама Смита и Давида Рикардо), что конкуренция — «двигатель прогресса». Я не буду сейчас заниматься детальным критическим анализом этого положения (об этом можно прочитать в моей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном»), а предоставлю слово Шарапову.

Он называет конкуренцию «бесконечной борьбой эгоизмов», причём эта борьба всех изматывает, обескровливает. Западная экономическая наука, с одной стороны, оправдывает и поощряет конкуренцию; с другой стороны, ищет какие-то способы и ухищрения избавиться от самых одиозных проявлений «борьбы эгоизмов»: «…высоко вознесшее и разнуздавшее хищное человеческое я» обратило «все стороны жизни цивилизованного человечества в огромную арену бесконечной борьбы эгоизмов (выделено мной. — В.К.). Эгоизмы эти то топят безжалостно друг друга, то, устав в борьбе и впадая в отчаяние, силятся путем холодной рассудочной спекуляции придумать такие нормы и рамки, при которых было бы возможно кое-как жить».

В общем, получается «война всех против всех» (Гоббс). Шарапов совершенно справедливо отмечает, что конкурентная борьба не только не соответствует христианским принципам жизни, но прямо ведёт к уничтожению христианской цивилизации. Уже в духовно-нравственной оценке Шарапова конкуренции содержится его отношение к капитализму: капитализм и христианство несовместимы.

Конкуренция как «борьба эгоизмов» стала обыденным явлением даже в российской жизни. Люди перестали чувствовать противоестественность этой борьбы. Особенно после того, как рыночный разбой получил оправдание и обоснование в виде соответствующих правовых норм: «Ясно, что ум мыслителей, окруженный в жизни, в вере и в науке одной борьбой, не мог не перенести ее и в область экономии, где борьба совершается вполне открыто на глазах зрителя, где сильный рвет у слабого, что может, торжествуя и радуясь, что непосредственные, ближайшие по крайней мере, формы борьбы облечены в совершенно приличную оболочку, что нет ни грубого насилия, ни стонов, как в те времена, когда сильные брали слабого за горло. Теперь та же или, может быть, еще более ужаснейшая борьба совершается без воплей и стонов. Утром заглянули в газету, в полдень написали на бумажке несколько цифр — к вечеру часть имущества, а иногда и все имущество одного самым несправедливым по существу образом перешло к другому. Жаловаться некому и не на кого. Вас ограбил не Петр, не Иван, не разбойник рыцарь, вас ограбила биржа, ограбил неизвестно кто, вас раздавила невидимая рука, одетая в мягкую перчатку «правового порядка»».

Западная цивилизация выпустила из бутылки «джинна эгоизма» (или «джинна индивидуализма»), а обуздать его никак не может. «Раскупоривали бутылку» с этим «джинном» европейские философы, «просветители», экономисты и социологи (яркий их представитель — Иеремия Бентам с его теорией «утилитаризма»). Кажется, европейские «учёные» сами в душе ужасаются тем последствиям, к которым привёл, приводит и будет приводить «джинн эгоизма». Западная наука в полной растерянности, и ей ничего не остаётся, как «делать хорошую мину при плохой игре»: оправдывать свои теории «благотворного» влияния «борьбы эгоизмов» на общество и человека и предлагать какие-то бесполезные «примочки» для заражённого смертельным вирусом «эгоизма» и «индивидуализма» западного общества.

Вот что по поводу кризиса и полной беспомощности западной «науки» пишет Шарапов: «Куда ни взглянешь, повсюду человеческая мысль упирается в отчаяние и небытие. Религия выродилась в атеистический материализм, философия — в пессимизм, государственность — в анархизм, этика — в проповедь чистейшего эгоизма, экономика — в формальное торжество хитрости и силы, с одной стороны, рабства, нищеты и неугасимой ненависти, с другой» (выделено мной. — В.К.). В приведённом отрывке перечисляются основные черты экономики западной цивилизации:

    • использование хитрости (обмана) и силы;
    • рабовладельческий её характер (если не де-юре, то де-факто);
    • нищета как результат систематической эксплуатации наёмных рабов;
    • ненависть как наиболее яркое проявление «борьбы эгоизмов».

Разумеется, все эти свойства капитализма западная экономическая «наука» замалчивает, ретуширует или оправдывает.