Соловей и Майдан (ч.2)

Иван Рюриков



Соловей и Майдан

Продолжаем чтение книги Валерия Соловья «Революtion! Основы революционной борьбы в современную эпоху». Я особенно рекомендую прочитать эту часть тем, кто считает, что в «цветных революциях» виновато только государство. В этой части будут показаны другие участники конфликта и их роль. Текст получился гораздо больше, чем предыдущий. И тем, кто не способен воспринимать большие тексты, я рекомендую не читать его. Не мучайтесь

Ну и прежде чем начать, хочу пояснить, что термин «революция» я употребляю в значении «цветная революция». Исключение из этого будет только в одном месте, где дело касается марксизма. Из уважения к Карлу Марксу и Владимиру Ленину в этом месте термин «революция» будет взят в том значении, в котором его использует марксизм (смотрите предыдущую статью). Предыдущая статья закончилась на том, что мы подошли к структурным причинам «цветных революций». С них и начнём.

Структурные причины

Для начала приведём все пять структурных причин революции, которые есть в книге. Вот они.

    демографические сдвиги
    изменения в системе международных отношений
    неравномерное или зависимое экономическое развитие, приводящее к обогащению небольших групп при обнищании большей части населения
    новые способы вытеснения или дискриминации в отношении отдельных социальных, этнических или религиозных групп
    эволюция персоналистских режимов (их превращение в персоналистские диктатуры при критическом сокращении и ослаблении поддержки)

Эти причины Соловей полностью списал у Джека Голдстоуна. Прошу заметить, что если первые три пункта этого списка действительно можно рассматривать как причины, то последние два пункта причинами не являются.

Почему?

Дело в том, что первые три пункта являются объективной реальностью, корни которой не лежат в общественных отношениях. Эти причины не вызывают вопросов и не требуют дальнейших пояснений. Действительно, и изменение демографии, и изменение международных отношений, и неравномерное обогащение, хотя безусловно, и влияют на общественные отношения, но самодостаточны сами по себе. Другое дело последние два пункта. Они явно относятся к сфере общественных отношений и сами по себе требуют объяснений. Действительно, надо ещё объяснить, почему вдруг в обществе вводятся новые способы дискриминации? А то, ей-богу, получается странная картинка. Вот живёт себе общество, вдруг с утра просыпается правитель, и говорит: «Давайте введём новые способы дискриминации отдельных социальных, этнических или религиозных групп!». Ну, не странно ли? Если такие вопросы возникают, то перед нами не причина, а следствие, которое имеет собственную причину. Или эволюция персоналистских режимов. Что в переводе на русский язык означает — превращение правителя страны в тирана-самодура. Тоже непонятно. Жил себе правитель, и, вдруг с утра решил: «А не стать ли мне с этого дня тираном!». Перед нами такое же следствие, которое имеет собственную причину, и нуждается в объяснении.

Вообще же, наличие в причинах таких пунктов, которые сами требуют объяснения, сильно портит интеллектуальную картину книг и Соловья, и Голдстоуна. Но дальше — больше.

Неустойчивое равновесие

В своей книге «Революции. Очень краткое введение» Голдстоун приводит такую метафору. Допустим, у нас есть шар, находящийся на дне впадины. Если мы приложим усилие и передвинем шар вверх по стене, то когда усилие прекратится, шар вернётся в исходную точку. Такое состояние, когда система реагирует на внешние изменения возвращением в исходное положение, называется устойчивым равновесием. И наоборот. Если шар находится на вершине горы, то незначительное усилие даёт начало движению в направлении приложения усилия. То есть если в системе при незначительных усилиях вызываются серьёзные изменения, то это состояние называется неустойчивым равновесием.

Соловей говорит, что под воздействием структурных причин общество переходит в состояние неустойчивого равновесия. Именно в таком состоянии и происходят революции. Вот опять же пять элементов, из которых складывается неустойчивое равновесие:

    Первый – проблемы в экономической и фискальной сфере, провоцирующие бюджетные трудности и снижающие доходы населения в целом. Это снижение касается в том числе опоры власти – чиновников и военных. Власть обычно пытается разрешить проблему усилением фискального давления или путем внешних заимствований.
    Второй – «растущее отчуждение и оппозиционные настроения в среде элит». Отчуждение возникает, когда некоторые элитные группировки начинают чувствовать себя обойденными.
    Третий элемент – революционная мобилизация, опирающаяся на нарастающее народное возмущение несправедливостью. Это возмущение не обязательно оказывается следствием крайней нищеты или неравенства. Люди скорее чувствуют, что теряют положение в обществе по причинам, которые нельзя считать неизбежными и в которых нет их вины.
    Концепт справедливости выступает смысловым ядром четвертого элемента неустойчивого равновесия – революционной идеологии, которая предлагает «убедительный и разделяемый всеми нарратив сопротивления», объединяет «недовольство и требования населения и элит», устанавливает «связь между различными группами» и способствует их мобилизации.
    И, наконец, пятый элемент успеха революции – благоприятная международная обстановка. «Успех революции часто зависел или от иностранной помощи, поступавшей оппозиции в трудный момент, или от отказа в помощи правителю со стороны иностранной державы. И наоборот, многие революции терпели неудачу или были подавлены интервенцией, направленной на помощь контрреволюции.»

Что мы здесь видим? Мы видим то, как причины революции трансформируются в революционную ситуацию. Этим книга Соловья качественно отличается от книги Шарпа. А правильнее сказать, качественное превосходство имеют книги Джека Голдстоуна. Ибо и второй список элементов Соловей полностью берёт из работ Голдстоуна. Но, так или иначе, качественное превосходство несомненно. Ведь что предлагает Шарп, по сути? Да очень простую вещь: не подчиняйся властям, твоё неподчинение заразит других, вот список действий, которые ты должен совершать. ВСЁ!

В работах Соловья-Голдстоуна мы уже видим другую картину. Здесь нам пытаются показать ряд факторов, которые воздействуют на общество. Здесь нам говорят, как эти факторы трансформируются в конкретную революционную ситуацию. И всё бы оно было ничего, если бы Валерий Соловей перед анализом маркеров революционной ситуации просто не слил всю интеллектуальную мощь своей книги в унитаз.

Как слить удачные идеи

Часть второй главы, которая (часть) называется «Революция как воля к борьбе и везение», начинается с мощнейшего удара обухом по голове.

    «Поэтому искать причины революций надо не во внешних факторах – так называемых объективных причинах, – а в людях, которые эти революции устраивают. Ведь причины, как, впрочем, и любые внешние обстоятельства, существуют не сами по себе, а лишь преломляясь в сознании людей. Именно и только люди принимают сознательные решения о тех иных действиях и предпринимают какие-то шаги, движимые политическим расчетом, моральными императивами и сильными эмоциональными импульсами»

И далее.

    «Воля. Решимость выступить и идти до конца – вот что составляет альфу и омегу революционной деятельности. Без воли к власти и воли к борьбе никакая «объективная» зрелость предпосылок революции не стоит ничего»

Я прекрасно понимаю, что вот конкретно на этом месте, у подавляющего большинства читателей этого текста мозги отключатся напрочь. Однако из песни слов не выкинешь. Тем более нельзя выкидывать слова из книги. Только надо хорошо понимать, что перед нами за книга. Перед нами вовсе не исследование, а пропагандистская агитка, которая содержит в себе элементы исследования. Цель пропаганды — вовсе не объяснять происходящие, а составить «правильную» картину мира. Цель данной книги — побудить читателей к участию в протестном движении. Отсюда вся эта протестная романтика и прочая чушь. И именно поэтому Соловей вынужден отказаться от исследования, и ступить на путь героических, но псевдонаучных фантазий. Давайте разберём вопрос о воле не с точки зрения революционной патетики, а с объективной точки зрения.

    Во-первых, и это следует напомнить ещё раз. Термин «революция» Соловей использует незаконно. То, что он описывает, всегда называлось словом «переворот». Причём акцент в книге сделан даже не на том, что происходит после захвата власти, и что ещё можно было бы хоть как-то назвать «революцией». Нет, основной акцент книги сделан на акциях протеста и актах захвата власти в стране протестующими.
    Во-вторых. Что фактически предлагает Соловей в качестве причины революции? Соловей предлагает старую добрую и антинаучную теорию пассионарности Льва Гумилёва. Ведь если революция побеждает за счёт воли участников, то она определяется наличием в обществе волевых людей, способных ради светлой цели пожертвовать всем, в том числе и своими жизнями. Такие люди называются пассионариями. Основная проблема тут в том, что доказать наличие в обществе достаточного количества таких пассионариев для совершения революции просто нельзя. Но и это ещё не всё.

В одном из интервью Михаил Леонидович как-то сказал следующее. В физике была предпринята попытка вывести параметры макросистем из взаимодействия молекул. То есть если мы возьмём герметичную ёмкость с газом и посчитаем движение и скорость всех молекул этого газа, то мы сможем вывести из этих расчётов температуру и давление газа, например. Идея понятна, но реализовать её нельзя! Даже в условиях современной физики с современным оборудованием! Точно так же в экономике нельзя взять общество, посчитать все устремления и возможности всех людей, и на этом основании вывести какие-либо экономические закономерности. Это в принципе невозможно сделать!

Однако у меня вопрос ко всем поклонникам пассионарности. Если из взаимодействия всех членов общества нельзя вывести экономические закономерности, то из чего следует, что можно вывести вообще какие-либо общественные закономерности? Кто и когда это пытался посчитать? А если таких подсчётов у вас нет, то из чего вообще следует обоснованность теории пассионарности? Вы утверждаете, что причиной революций является наличие в обществе достаточного количества пассионариев. Отлично! Тогда я буду утверждать, что причина революций является наличие в толпе достаточного количества людей, страдающих метеоризмом, которые, выделяя избыточное количество газов, влияют на поведение толпы. И эти гипотезы будут иметь одинаковую научную ценность! Они одинаково обоснованы.

Но и это ещё не всё. Мы можем взять нашу ёмкость с газом и поместить её в большую ёмкость с вакуумом. Далее, в ёмкости с газом мы сможем сделать отверстие. После чего возможно предсказать направление движения и скорость подавляющего большинства молекул газа! Это аналогия, но суть её понятна. Если на общество сильно воздействуют какие-либо факторы, то поведение большинства членов этого общества будет определяться именно этими факторами. При этом в обществе может быть некоторое количество пассионариев, живущих ради идеи. Но они никак не смогут повлиять на общество в целом! То есть, они не смогут воспрепятствовать или движению масс, или начать движение масс, или ускорить движение масс, если к этому нет объективных предпосылок. Как бы страстно они этого ни желали.

    Отсюда, в-третьих. Наличие воли у протестующих, конечно же, важно. Спорить с этим глупо и этого никто не отрицает. Но наличие одной воли без соответствующих объективных причин ничего не решает. В конце концов, в любом обществе в любое время есть решительные люди, недовольные общественными порядками. Однако это совершенно не означает, что в любом обществе будут происходить революции. Вся история человечества свидетельствует об этом.

Однако повторюсь. Мы имеем дело с пропагандистской агиткой. И цель Соловья — заставить участвовать в протестах как можно больше людей. И если мы действительно хотим разобраться в причинах Майданов, то воспринимать всерьёз всю болтовню о воле, как альфе и омеге протестов, нельзя.

Впрочем, это понимает и сам Соловей. И прямо после всего пафоса про волю, он говорит буквально следующее.

    «Единственный совет, который можно дать не желающим безоглядно и бессмысленно бросаться в пучину революционной активности, – это попытаться разглядеть в актуальной ситуации элементы неравновесного состояния. Хотя их присутствие не означает ни неизбежности революции, ни тем паче ее «автоматического» свершения, обнаружение этих элементов, особенно в «зрелом» (то есть хорошо проявленном) состоянии, должно вызвать интерес аналитиков, настороженность власти и надежду у оппозиции»

Что же, давайте посмотрим на эти элементы и мы.

«Отсутствующее» влияние Запада

Хотя в списке элементов внешние факторы занимают последнее место, Соловей свой разбор факторов начинает именно с них. И это понятно. Обоснованные (и не очень) обвинения в сотрудничестве оппозиции с Западом выдвигались не раз. И не раз говорилось о том, что Запад руками революционеров устанавливает выгодный для себя режим в той или иной стране. Другими словами, выходит, что все революционеры — предатели. А это как-то некрасиво звучит даже в среде либеральной молодёжи. Следовательно, задача Соловья, как агитатора, состоит в том, чтобы очистить Запад от обвинений в участии в революциях. И он это делает.

Сначала вдоволь потоптавшись по российской пропаганде, Соловей просто заявляет.

    «Внешнее влияние, понимаемое как soft power, – это влияние в первую очередь социокультурное. То есть продвижение определенных ценностей, культурных моделей и образа жизни. И лишь опосредованно – продвижение идеологии. Однако такое влияние оказывается более эффективным и более долгосрочным, чем военные завоевания, политическое подчинение, административный нажим и идеологическая накачка»

И далее.

    «Существо этой трансформации состояло в том, что Запад, и именно Запад, стал для постсоветских обществ желательной нормой и образом будущего. Запад в качестве цели стремления и модели для подражания значительно привлекательнее России, несмотря на несравненно более тесные связи постсоветских стран именно с Россией и общий с нею культурно-исторический багаж»

Суть этих предложений можно выразить гораздо проще. На Западе люди живут свободнее и богаче. Поэтому все нормальные люди хотят жить, как на Западе. На этом влияние Запада на революции исчерпывается.

Этому, даже можно было бы поверить! Если бы дальше в тексте Соловей не допустил бы пары проколов, показывающих, что влияние Запада на революции всё же не ограничивается «мягкой силой».

Прокол первый.

    Характерно, что даже изощренные российские конспирологи не смогли обнаружить в обеих киргизских революциях и намеков западного влияния

Конспирологи, может быть, ничего бы и не нашли. Да, и девочка-подросток из вступления поверила бы Соловью на слово. Однако давайте внимательно присмотримся к первой киргизской, «тюльпанной революции». Давайте заглянем в Википедию. Сразу предупреждаю, кое-кто по инерции может сказать, что в Википедию заглядывать не стоит. Ибо предвзятость её общеизвестна. Однако я слышал о предвзятости в оценках. О лжи в фактах на Википедии мне ничего не известно. И потом, если уж столь предвзято либеральный ресурс публикует факты о «тюльпанной революции», то вряд ли он это делает с целью опорочить её. А значит, все «неудобные», с точки зрения Википедии факты, будут просто не опубликованы. А значит, все опубликованные факты можно считать истинными. А значит, заглядываем в Википедию.

    «13 октября — посол США в Киргизии Стивен Янг выразил надежду, что Аскар Акаев не будет выдвигать свою кандидатуру на четвёртый срок.

    22 декабря — По просьбе Майка Стоуна, лидер оппозиционного движения «Ата-Журт» («Отечество») бывший министр иностранных дел Роза Отунбаева призвала Россию прекратить поддержку режима Акаева.

    27 февраля 2005 в Киргизии прошёл первый тур парламентских выборов.

    28 февраля Европейские наблюдатели от ОБСЕ и Европарламента признают прошедшие выборы не соответствующими международным нормам. Они указывают на попытки давления на избирателей со стороны как президента, так и оппозиции, а также подкупа избирателей»

Вот что из вышеперечисленных фактов можно отнести к «мягкой силе»? Если посол США выражает надежду на то, что Акаев не будет выдвигаться на четвёртый срок, то это не личная позиция посла США, а позиция государства США. Мы на многих примерах (в том числе и России) знаем, как США поступают, когда их надежды не оправдываются. В ход идёт буквально всё — от санкций до ракет. И это якобы невинное «выражение надежды» можно вполне обоснованно расценивать как прямую угрозу. Угрозы — это мягкая сила?

А, вот вмешательство представителя США непосредственно в действия оппозиционного лидера — это тоже мягкая сила?

И главное. Будем откровенны, заявление европейских наблюдателей на выборах о несоответствии этих выборов международным нормам фактически означает непризнание этих выборов Западом. То есть, исключение Кыргызстана из списка демократий. Что за этим может последовать, смотрите выше. Это тоже мягкая сила?

И самое интересное. Почему это вижу я, но не видит Соловей? Может быть, потому, что это ставит под угрозу все суждения о «только мягкой силе»? Соловей не может признать вмешательство Запада во внутренние дела не западных государств. Но это не значит, что его нет.

Прокол второй.

    «Обращайтесь не только к своей стране, но ко всему миру. Такое важное событие, как революция, сразу же окажется в фокусе массмедиа и вызовет огромный интерес. Гласность и публичность обеспечивают мирное развитие революции и массовые симпатии к революционерам. В современном мире вынуждены порою иметь дело с диктатурами и диктаторами, но ненавидят и презирают их. И радуются их свержению. Не говоря уже о том, что власти крайне рискованно применять силу против мирных протестантов под прицелом сотен телекамер»

Вот скажите мне, пожалуйста, если мир участвует во внутренней политике страны только в форме «мягкой силы», то зачем протестующим обращаться к миру? Почему власти не могут применять силу при наличии телекамер? Не потому ли, что мир (а, правильнее сказать, Запад) может как-то надавить на режим? И это давление будет вовсе не в форме «мягкой силы».

Итог сказанному простой. Соловей пытался создать алиби Западу. Но сделал это так ловко, что никаких сомнений в участии Запада в революциях не останется ни у одного думающего человека.

Повторение — мать заикания

После неудачной попытки создать алиби Западу, Соловей начинает говорить о таких элементах революционной ситуации, как плохое положение в экономике и наличие мобилизующих идей, основная из которых — идея справедливости.

Говоря об экономике, Соловей повторяет две вещи: свою нелюбовь к марксизму и… идеи Карла Маркса, как действительную причину революций. Вкратце напомню идеи Маркса. Основная причина революции — это противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Это противоречие приводит к невозможности развития производительных сил, кризису и в конечном счёте к революции. Естественно, кризис приводит к снижению уровня жизни в обществе. Такова идея Маркса. Эту идею вместе с Марксом разделяли многие, в том числе и Ленин.

Что же утверждает Соловей? Сначала он, как обычно, оттаптывается на Ленине.

    «Так вот Ленин считал важной причиной революции социоэкономический кризис и обнищание низов («обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов», в его формулировке). Де Токвиль на примере Великой французской революции показывал, что к революции парадоксальным образом ведет не ухудшение, а улучшение социоэкономической ситуации, сопровождающееся быстрым ростом массовых притязаний, для удовлетворения которых не хватает ресурсов. Иначе говоря, революция политическая и социальная начинается с революции ожиданий. Хотя исторический опыт революций настолько обширен и разнообразен, что из него можно извлечь убедительные аргументы в пользу обеих точек зрения, современная наука, пусть с важными оговорками, опровергает Ленина и склоняется к позиции де Токвиля»

Это всё делается для того, чтобы потом заявить вот это.

    «Для революций важно не абсолютное, а относительное обнищание. Это ситуация, при которой общество жило все лучше и верило в долговременность повышательного тренда, но сим надеждам в силу тех или иных причин (война, экономический кризис, природная катастрофа, неумелое управление и др.) суждено было обрушиться. Именно срыв надежд делает невыносимым неравенство и порядок вещей, которые прежде выглядели вполне приемлемыми»

Или другая цитата.

    «Но благодаря общему росту доходов улучшается и жизнь населения страны в целом. Работает закон возвышения потребностей. Люди привыкают к росту своих доходов и к приятным тратам. Они начинают ездить отдыхать за границу, причем дважды в год; они каждые полгода меняют мобильный телефон, а раз в два года – автомашину; они покупают в ипотеку городскую квартиру и начинают строить загородный дом»

    «Счастье было так возможно, так близко». Но вдруг – а это всегда случается вдруг – происходит обрыв надежд и ожиданий. По каким угодно причинам: изменилась экономическая конъюнктура, рынок перенасыщен, появились влиятельные экономические конкуренты, ухудшилась международная ситуация, началась война и др. Для общества результат один: процветание закончилось, наступило время «тощих коров».

И стоило критиковать Ленина, чтобы потом примерами подтвердить его правоту! В общем-то, понятно, что для революционной ситуации необходим кризис в экономике. Так же как и понятно, что Соловей — лицемер.

Элемент идеи справедливости, к которому обращается Соловей, не несёт в себе ничего нового, что уже не было рассмотрено в разделе о воле. И это понятно. Ведь в предложении: «Нужна воля, чтобы отстаивать идеи», слова «воля» и «идея» неразрывно связаны. Поэтому всё, что я сказал о воле, можно также легко приложить к идее. Повторяться здесь не стоит. Единственное, что стоит отметить, так это неприкрытый цинизм Соловья.

    «Можно сколько угодно доказывать с цифрами и фактами в руках, что постреволюционный порядок чаще всего не был более справедливым, чем дореволюционный. Не говоря уже об огромных материальных, социальных и антропологических потерях, понесенных обществом во время революции. Однако люди, что называется, крепки задним умом. В то же время они не способны представить будущее качественно иное в сравнении с настоящим»

    «Другими словами, когда люди стремятся к справедливости и совершают революцию, они не в состоянии вообразить себе ее последствий»

Другими словами, Соловей прекрасно понимает, что той самой справедливости, которую требуют массы, и ради которой они выходят на улицу, эти массы, скорее всего, не получат. И, тем не менее он продолжает звать молодёжь на революционную борьбу! Это не Соловей, это козёл-провокатор какой-то.

Однако здесь есть один принципиальный момент, который описывает Соловей, и который позволяет успешно осуществить провокацию.

Имидж

В 1930 году вышла знаменитая книга Хосе Ортеги-и-Гассета «Восстание масс». В этой книге философ описывает появление и занятие господствующего положения масс. То есть того, что сегодня мы называем средним классом. К сожалению, средний класс вовсе не стремится к вершинам интеллекта. Наоборот, он человек из среднего класса прекрасно осознаёт свою заурядность, но не только не стыдится, но и гордится этим. Как следствие, в среднем классе нет запроса на интеллектуальную рефлексию. Зато есть запрос на поверхностные, красочные и зачастую ошибочные объяснения. Разум уступает место эмоциям. В протестах это проявляется в том, что в ходе протестов толпа перестаёт вообще осуществлять какую-либо интеллектуальную рефлексию. Она перестаёт вообще задавать какие-либо вопросы, следуя за людьми, которые имеют чисто эмоциональный ореол героев. И этот момент Валерий Соловей блестяще показывает.

    «В современном мире на смену идеологии пришли имиджи – яркие визуальные и музыкальные образы, символы и выстроенные вокруг них медийные истории, формирующие отношение к реальности и стимулирующие определенные действия. Имиджи не хуже и не лучше идеологий. Их тоже можно назвать идеологией. Но идеологией телевизионной эпохи. Если классические идеологические системы зиждились на текстах и апеллировали к логике, к рацио, к интересам, то имиджи основываются на образах и впечатлениях и взывают к эмоциям. Но именно поэтому имиджи более эффективны, чем идеология: они не требуют интеллектуального напряжения для своего усвоения (и вообще не требуют напряжения), они откровенно и прямо бьют на эмоции – в отличие от идеологии, пробивающейся к человеческим эмоциям через тысячи и десятки тысяч опосредующих слов»

Характерно, что сам Соловей вовсе не против такого!

    «В отличие от идеологии имиджи не в состоянии образовать целостную систему взглядов. Но в современном мире это не слабость, а сила!»

Мне очень жаль, что мы живём в эпоху, когда есть целые социальные прослойки, неспособные воспринимать большие и серьёзные тексты. Мне очень грустно видеть, когда в ответ на серьёзные аналитические тесты часто можно услышать: «слишкам многа букОфф». И какое счастье, что не стадо этих дегенератов определяет успех такого действия, как «цветная революция». Впрочем, этим стадом обычно пользуются крайне разрушительные силы.

Элиты

После того как Соловей рассказал про имидж, он обращает свой взор на элиты. И сразу же, с первых слов, на всех анархистов, которые считают, что толпа может сама кого-то свергнуть, выливается ушат ледяной воды. Читайте и наслаждайтесь!

    Как бы государства ни были несправедливы, если они поддержаны сплоченной элитой, то неуязвимы для революций снизу. Раскол элиты – абсолютно необходимое условие победы революции.

Приведу ещё одну мысль, которая, вместе с приведённой цитатой, полностью раскрывает весь смысл двух частей второй главы.

    Отдельно взятый конфликт элитных фракций ведет к перевороту, но не к революции. Отдельно взятая массовая мобилизация – к восстанию или даже гражданской войне, но не к революции. Для революции критически необходим союз части элит и народных масс в их атаке на государственную власть. Без этого объединения усилий успешная революция вряд ли возможна.

Здесь, конечно, можно и нужно было бы остановиться на восстаниях, гражданских войнах и революциях, подробно поговорив о том, как и когда стоит применять эти термины. Но давайте не забывать, что цель данного теста вовсе не сводится к критике Соловья. Данный текст направлен на то, чтобы выудить из книги Соловья полезную информацию о таком действии, как «цветная революция». Так что не будем останавливаться на обоснованности терминологии. Тем более что книга Соловья посвящена именно цветным революциям. И конкретно в данном месте речь идёт именно о них.

Так что же нам сказал Соловей?

    Без руководства элиты толпа способна только на восстание, которое только может перерасти в гражданскую войну. Но так как все цветные революции носят подчёркнуто мирный (относительно мирный) характер, то ни о каком восстании речи здесь идти не может.
    Без союза толпы с частью элиты победа цветной революции невозможна.
    Из этого вытекает, что если сами протесты не представляют опасность для режима (а какую опасность для режима может представлять мирный протест сам по себе?) и только в союзе с частью элиты протест представляет опасность, то это означает, что режим свергает не толпа, а именно элита!

Хорошее открытие для всех анархистов! Без союза со столь ненавистной вами Властью (любая часть элиты обладает Властью, иначе это не элита) вы не сможете добиться вообще ничего! И первое, на что нужно обращать внимание при анализе протестов, есть ли такой союз или его нет. Если союза нет, то говорить о какой-либо серьёзной угрозе режиму со стороны протеста вообще не приходится.

И здесь я снова хочу задать один вопрос. А как там обстоят дела у «жёлтых жилетов» во Франции? Помнится, многие эксперты говорили, что против Франции применены майданные технологии. Что Макрон в опасности. Что его будут свергать. А вот в статье я поставил вопрос — а поддерживают ли протестующих какие-либо части французской элиты? Этот вопрос я поставил в связи вот с какими соображениями.

    «Начать я хочу с того, что проясню одну вещь. Я считаю, что любые протесты, если они не поддерживаются местной элитой, абсолютно безопасны для действующего главы государства. Исключение составляет только вооружённая борьба или восстание. Если идут относительно мирные акции протеста, то у протестующих нет ни единого шанса добиться чего-либо от главы государства, при условии, что элита (или её часть) не поддерживает протестующих. Таким образом, основной вопрос, на который следует ответить, звучит так. Поддерживает ли элита (или часть элиты) Франции протестующих?»

И именно на основании отсутствия такой связи я сделал вывод, что протест «жёлтых жилетов» не добьётся успеха.

    «Я специально не стал разбирать все требования по пунктам. Желающие могут сделать это и без меня. У меня, вообще-то, стоит другая задача: показать, что протесты во Франции — стихийное явление, которое не приведёт к серьёзным изменениям. Основываясь на том, что требования протестантов явно писались в социальных сетях и ни одна часть французской элиты не поддерживает протест (иначе требования были бы другими), я могу утверждать это. Не думаю, что кто-нибудь из французской элиты будет поддерживать протесты. Если бы они этого хотели, то, наверное, уже бы поддержка была. Так что ничего серьёзного ждать не приходится. Макрон останется на своём месте. Игры Власти продолжатся. А протестующим, может быть, кинут ещё пару косточек. На этом всё и закончится»

Ответственно заявляю, что книгу Валерия Соловья я прочёл после того, как написал эту статью. До этих выводов я дошёл сам. И я искренне рад, что они совпадают с выводами Соловья. Однако любая теория должна подтверждаться практикой. И именно успешность прогноза относительно ситуации с «жёлтыми жилетами» служит подтверждением того, что теория Соловья верна.

Государство

В заключение можно поведать о видение государства Соловьём. Естественно, для него, как и для любого либераста, государство виновато всегда и во всём. Это коррумпированный режим не провёл вовремя нужные реформы. Это «кровавая гэбня» проводила страшные репрессии, тем самым толкая народ к революции. Это жуткий тиран приказал применить против протестующих силу, разложив тем самым, полицию и армию, укрепив протестующих в их справедливой борьбе.

Пожалуй, единственное, что может представлять интерес, так это замечание Соловья относительно справедливости и эффективности власти.

    «Существует своеобразный баланс между эффективностью и справедливостью государства. Если экономическая эффективность снижается, то запрос на справедливость обостряется. Как я уже писал раньше, именно в этом и состоит значение экономических кризисов для революционных ситуаций – резкий рост требований справедливости. Но верно и противоположное: экономический рост затушевывает проблему справедливости. Разве российская власть в «нулевые» годы была менее несправедливой, чем сейчас? По своей сути и практикам она была точно такой же. Просто под дождем хлынувших на страну «нефтедолларов» об этом как-то не хотелось думать. Преуспевание стимулировало рост потребления, а не риторику справедливости»

Справедливость, эффективность — это всё, конечно же, хорошо. Но мы только что выяснили, что вовсе не толпа устраивает цветные революции. И если бы выше сам Соловей не высказывался столь цинично о справедливости, то в это можно было бы поверить.

    Я ещё раз хочу подчеркнуть (потому что это надо повторять ещё и ещё). «Цветная революция» — это форма государственного переворота. Государственный переворот всегда производится элитой. И объявлять о том, что только государство виновато в цветных революциях — глупо. Зачастую вина государства сводится к тому, что оно отстраняет от кормушки часть элиты, вызывая недовольство среди этой части. А все рассуждения о благе народа, справедливости и эффективности — не более чем идеологический мусор, служащий для привлечения к протестам новых порций одураченных обывателей

Промежуточные итоги

Если из книги Соловья слить всю революционно-патетическую чушь про важность воли и мобилизующих идей, то в сухом остатке будет следующее.

Во всех цветных революциях есть режим, который свергают, есть возмущённая толпа, есть часть элиты, которая имеет оппозиционные настроения и которая вступает в союз с толпой, есть внешние силы, которые могут давить на режим. Это состав участников действия.

К революциям приводят демографические, экономические и международные факторы. Это причины действия.

Но, пока что совершенно нераскрыт механизм действия. Ясно только одно: режим свергает элита.

На этом можно было бы и закрыть книгу. Ибо вся теоретическая часть изложена во второй главе. В остальных главах идут примеры. Но эти примеры также будут интересны.