О теории пассионарности Часть 3

Иван Рюриков

 •  О теории пассионарности Часть 1

 •  О теории пассионарности Часть 2

 •  О теории пассионарности Часть 4

Рассматривается третья часть книги Л. Н. Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли». В этой части Гумилёв определяется с терминологией и заканчивает изложение предпосылок теории пассионарности

Я обещал Михаилу Коваленко выложить ссылку на одну статью. Поясню. При разборе книги Соловья, во второй статье я уже излагал критику теории пассионарности. Тогда эта критика у меня заняла пару абзацев текста. Но на неё никто не обратил внимания. Сейчас же раздаются жалобы, что данный цикл статей будет большим. Люди, вы бы хоть  определились, что ли! А ссылка на статью — вот она

Продолжаем чтение самого известного произведения Льва Николаевича Гумилёва. Сегодня у нас на очереди вторая часть.

Определение этноса

Хотя точное определение этноса и дано в конце второй части, привести его сейчас в самом начале данной статьи стоит, ибо оно нам впоследствии пригодится.

    «Этнос – устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющих себя всем прочим аналогичным коллективам и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени» — (XI. Этнические контакты. Иерархия этнической таксономии)

Предлагаю проследить ход мысли Гумилёва, чтобы в конце прийти к этому определению.

Корпорация вместо племени

Как я и говорил в предыдущей статье, уйти от вопроса о соотношении биологического и общественного в человеческих группах так просто нельзя. Однако Гумилёв уходит от этого вопроса крайне просто. Крайне просто, с его точки зрения, но совершенно необоснованно, с точки зрения науки.

Сначала Гумилёв заявляет, что не у всех этносов в их истории была родоплеменная стадия развития.

    «Многие этносы делятся на племена и роды. Можно ли считать это деление обязательной принадлежностью этноса или хотя бы первичной стадией его образования или, наконец, формой коллектива, предшествовавшей появлению самого этноса? Имеющийся в нашем распоряжении достоверный материал позволяет ответить – нет!

    Прежде всего далеко не все современные народы имеют или имели когда-либо за время своего существования родовое или племенное деление. Такового не было и нет у испанцев, французов, итальянцев, румын, англичан, турок-османов, великорусов, украинцев, сикхов, греков (не эллинов) и многих других. Зато клановая, или родовая, система существует у кельтов, казахов, монголов, тунгусов, арабов, курдов и ряда других народов» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Обойтись без родового строя можно)

Это уже интересное заявление! Про другие народы говорить не буду, но куда мы денем племена из нашей истории? Куда мы из нашей истории денем полян, древлян, кривичей, вятичей и прочих дреговичей (уважаемых белорусов прошу не обижаться)? Впрочем, ответ на этот вопрос прост. И русские, и украинцы, и белорусы формировались как народы гораздо позже, чем существовали указанные племена. Но тогда получается, что эти племена вообще не имели никакого отношения к нашим народам. Именно так и выходит по Гумилёву!

    «Конечно, можно предположить, что в древности система родов была повсеместной, но даже если это так, то к историческому периоду, когда народы (этносы) возникали на глазах историка, такое допущение неприменимо. Правильнее всего признать, что схема «род – племя – народ – нация» относится к общественному развитию, т. е. лежит в другой плоскости» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Обойтись без родового строя можно)

И здесь становится понятным, что такие заявления нужны Гумилёву, чтобы в очередной раз толкнуть схему Токарева. Это неудачный толчок. Ведь схема Токарева как раз таки соединяет всю нашу историю в единое целое. Гумилёв же, отвергая данную схему, разрывает нашу историю на отдельные составляющие. Для чего ему это надо? Да для того, чтобы сказать вот это.

    «Попробуем предложить иную систему отсчёта, годную не для части, а для всей совокупности наблюдённых коллизий» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Обойтись без родового строя можно)

Вообще-то, иная система отсчёта не решает проблему, а порождает дополнительные вопросы. Но, давайте смотреть, что именно предложил Гумилёв.

    «Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? Наличие классовой структуры и классовая борьба в рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществе – факты, установленные и не подлежащие пересмотру. Следовательно, деление на классы функционально не может быть аналогичным делению на племена. И действительно, параллельно делению общества на классы мы обнаруживаем деление этносов на группы, отнюдь не совпадающие с классовыми. Условно их можно назвать «корпорациями», но это слово соответствует понятию лишь в первом приближении и будет впоследствии заменено» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Чем заменяют родовой строй)

И далее.

    «Понятие «корпорация» в предложенном понимании наглядно, но для нашего анализа недостаточно, так как предполагает, что данная единица не только слагается из этнографических особенностей, но и отграничена социальными перегородками от других «корпораций». Часто субэтнические подразделения не совпадают с общественными. Это показывает, что приведённый пример – частный случай искомого общего правила» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Образование субэтнических групп)

Итак, корпорации – это частный случай. Давайте заглянем чуть-чуть вперёд, чтобы посмотреть на общее объединение, которое и будет выступать у Гумилёва протоэтносом. И уже к этому объединению мы будем прикладывать все положения, касающиеся протоэтносов, которые изложены в данной части.

Протоэтнос, субэтнос

Не откладывая дело в долгий ящик, сразу же приведём определения.

    «Консорция – группа людей, объединённых одной исторической судьбой; либо распадается, либо переходит в конвиксию.

    Конвиксия – группа людей, объединённых однохарактерным бытом и семейными связями. Иногда переходит в субэтнос. Фиксируется не историей, а этнографией» — (XI. Этнические контакты. Иерархия этнической таксономии)

А вот примеры консорций.

    «Консорциями мы называем группы людей, объединённых одной исторической судьбой. В этот разряд входят «кружки», артели, секты, банды и тому подобные нестойкие объединения. Чаще всего они распадаются, но иногда сохраняются на срок в несколько поколений. Тогда они становятся конвиксиями, т. е. группами людей с однохарактерным бытом и семейными связями» — (VIII. Субэтносы. Консорции и конвиксии)

Итак, мы видим, что в схеме этногенеза сначала образуются некие группы людей – консорции , которые, если им повезёт, превращаются в конвиксии – консорции, объединённые одним бытом и родственными связями, которые, если им повезёт, превращаются в субэтнос.

    «Субэтнос – элемент структуры этноса, взаимодействующий с прочими. При упрощении этносистемы в финальной фазе число субэтносов сокращается до одного, который становится реликтом» — (XI. Этнические контакты. Иерархия этнической таксономии)

И здесь уже возникает недоумение. Если из определений было понятно. Что такое консорции и конвиксии, то, что такое субэтнос – категорически не ясно. Но следующая цитата некоторым образом проясняет это.

    «Короче говоря, субэтносы наблюдаемы непосредственно, ибо, с одной стороны, они находятся внутри этноса, а с другой – носители субэтнических стереотипов поведения отличаются от всех прочих манерами, обхождением, способом выражать чувства и т. п»  — (VIII. Субэтносы. Саморегуляция этноса)

Итак, отказавшись от схемы «род – племя», Гумилёв заменяет её схемой «конвиксия – сбуэтнос». Эта начальная фаза этногенеза будет воспроизводиться и на уровне этноса и на уровне суперэтноса. И важнейшим понятием здесь является понятие стереотипа поведения. Именно на это понятие заменено противопоставление «мы – они» из предыдущей части. Давайте присмотримся к стереотипу поведения повнимательней.

Стереотип поведения

Точного определения стереотипа поведения в данной части мы не найдём. Зато здесь мы найдём структуру стереотипа поведения.

    «Структура стереотипа поведения этноса – строго определённая норма взаимоотношений между, а) этническим коллективом и индивидом, б) индивидов между собой, в) субэтносов между собой, г) этноса и субэтносов между собой» — (VI. Этнический стереотип поведения. Несхожесть как принцип)

Пусть вас не смущает, что в предыдущей части я говорил про субэтносы, а определение стереотипа поведения даю для этносов. Эта структура заменяет противопоставление «мы – они» в дальнейших рассуждениях. Повторяю, у Гумилёва схема этногенеза «конвиксия – субэтнос» воспроизводится на более высоких уровнях. В частности, на уровне «субэтнос – этнос». Именно поэтому мы будем говорить про этнос, хотя всё, что будет сказано, можно отнести к конвиксии.

Но если стереотип поведения присущ как этносу, так и субэтносу, то вот здесь-то и начинаются вопросы. Ведь Гумилёв сам говорит:

    «Итак, этнос – коллектив особей, выделяющий себя из всех прочих коллективов. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда – нет. Вынести за скобки мы можем только одно – признание каждой особью: «Мы такие-то, а все прочие другие». — (VI. Этнический стереотип поведения. Изменчивость стереотипов поведения)

Если мы выносим за скобки язык, культуру, идеологию и оставляем только стереотип поведения, то на каком основании мы определяем ту или иную группу как этнос, а не как субэтнос? Пример. На каком основании казаков, как субэтнос русских, а не как отдельный этнос? А на каком основании крестьяне, переселившиеся в Сибирь, составляют через несколько поколений единый этнос с русскими? Это ошибка в определении. Взяв в качестве видового различия стереотип поведения, Гумилёв дал слишком широкое определение. И в это определение попадают как этносы, так и субэтносы.

Далее, Гумилёв говорит, что этнос – это коллектив. Однако коллектив по определению является некой общностью людей. Но если этнос состоит из субэтносов, основным отличительным признаком которых является стереотип поведения или противопоставление «мы – они», то, что же тогда объединяет этнос? Пример. Допустим, у нас есть три деревни А, Б, В, населённые русскими крестьянами. Жители каждой из этих деревень чётко отделяют себя от жителей других деревень, они не объединяются в хозяйственной деятельности, язык и культуру Гумилёв сам вынес за скобки. Что объединяет жителей этих деревень в единство?  Конечно, власть, стоящая над этими деревнями, например, феодал, могла бы сделать этих людей неким единством. Хотя бы в силу того, что все жители данных деревень будут подчиняться единым правилам, которые установил феодал. Но в таком случае этнос будет определяться общественными отношениями, с чем категорически не согласен Гумилёв. Это всё тот же вопрос о соотношении биологического и общественного теперь уже в коллективах людей.  Вот к чему приводит игнорирование трудных вопросов!

Кстати, нерешённый вопрос вызывает оторопь в следующем моменте. Если этнос определяется биологией, то и стереотип поведения тоже должен определяться биологией, не так ли? Но, прошу прощения, это же бред сивой кобылы! Достаточно заглянуть в школьный учебник по биологии, чтобы увидеть одно интересное слово и его определение.

    «Фенотип — совокупность внешних и внутренних признаков организма, приобретённых в результате онтогенеза (индивидуального развития)»

Другими словами, фенотип – это организм особи со всеми присущими этому организму признаками. Включая такие признаки, как поведение и всё, что к нему относится. Прямо из этого определения (и это также говорится в учебнике) следует, что на формирование фенотипа оказывает влияние как генотип особи, так и среда обитания, в которой эта особь живёт и развивается. Очевидно, что поведение особи постоянно изменяется и в гораздо большей степени зависит от среды обитания, чем от генотипа. Генотип только задаёт рамки поведения, а вот что конкретно будет делать особь в тот или иной момент зависит от среды обитания.

Применительно к этносам всё это означает, что если уж в коллективе и сложился определённый стереотип поведения, то это вовсе не означает, что он сложился на основании генетики данного коллектива. Он сложился на основании условий, в которых этот коллектив существует. И хотя кто-то сможет возразить, что условия и означают природу. Но на это следует простой ответ. Условия означают природу только в рассуждениях Гумилёва! В действительности первенство природы над обществом ещё надо доказывать. Гумилёв объявляет это первенство фактом, хотя на самом деле это тезис, который надо очень долго обосновывать. Но обоснования у этого тезиса у Гумилёва нет.

Нацизм Гумилёва

Последнее замечание я хочу рассмотреть на примере, который привёл сам Гумилёвым.

    «Представим себе, что в трамвай входят русский, немец, татарин и грузин, все принадлежащие к европеоидной расе, одинаково одетые, пообедавшие в одной столовой и с одной и той же газетой под мышкой.

    …

    Допустим, в трамвае появляется молодой человек, который начинаёт некорректно вести себя по отношению к даме. Как будут действовать наши персонажи? Грузин, скорее всего, схватит обидчика за грудки и попытается выбросить его из трамвая. Немец брезгливо сморщится и начнет звать милицию. Русский скажет несколько сакраментальных слов, а татарин предпочтёт уклониться от участия в конфликте»  — (V. Мозаичность как свойство этноса. Варианты этнических контактов)

Здесь надо особо подчеркнуть, что данный пример является не более чем литературной метафорой. Вообще-то, ещё надо доказать, что все грузины обладают особой агрессивностью, все татары обладают особой покладистостью, все немцы обладают особой законопослушностью, а все русские обладают особой склонностью к нецензурной лексике. Доказать это, конечно же, невозможно! Ибо в каждом народе есть как агрессивные, так и покладистые, так и законопослушные люди. Но, даже допустим, что нам это удалось сделать. Так вот, если мы примем во внимание последнее возражение из предыдущей части статьи, то нам придётся признать, что Гумилёв на полном серьёзе предлагает признать наличие агрессивных народов и то, что эта агрессивность заложена в них генетически!

К каким далекоидущим выводам это может привести! Ведь если есть народы–агрессоры, то наверняка есть и народы–лентяи, народы–дураки. А есть, например, народы–труженики, народы–гении. Какую богатую почву для различных общественных теорий это даёт. Скажем, надо следить за генетической чистотой своего народа! Прямо как нам завещал Адольф Гитлер! И Гумилёв так действительно считает!

Вы думаете, я наговариваю на уважаемого человека? Но вот что он говорит сам!

    «Но если так, то у нас нет оснований отрицать причину, указанную упомянутыми авторами: появление в системе новых этнических групп, не связанных с ландшафтами региона и свободных от ограничений экзогамных браков, ибо эти ограничения, поддерживая этническую пестроту региона, ведут к сохранению ландшафтов, вмещающих мелкие этнические группы. Но коль скоро так, то природу и культуру губят свободное общение и свободная любовь!

    Вывод неожиданный и пугающий, но это – перефразированный второй закон Ньютона: что выигрывается в общественной свободе, то теряется при контакте с природой, точнее – с географической средой и собственной физиологией, ибо природа находится и внутри наших тел» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Роль экзогамии)

Мне самому неприятно это говорить, но из песни слов не выкинешь. Я вам могу привести несколько страниц цитат, которые однозначно доказывают, что Гумилёв был нацистом по своим взглядам. И привожу я это только лишь потому, что в данном разборе книги это всё понадобится.

Пока же прошу запомнить один принципиально важный момент. Сейчас вы его не поймёте, но когда мы будем говорить о том, чем на самом деле является теория пассионарности, этот момент будет важен.

    «Попробуем интерпретировать описанное явление. Если этносы – процессы, то при столкновении двух несхожих процессов возникает интерференция, нарушающая каждую из исходных частот. Складывающиеся объединения химерны, а значит, нестойки перед посторонними воздействиями и недолговечны. Гибель химерной системы влечёт аннигиляцию её компонентов и вымирание людей, в эту систему вовлечённых. Таков общий механизм нарушения заданной закономерности, но он имеет исключения. Именно неустойчивость исходных ритмов является условием возникновения нового ритма, т. е. нового этногенетического инерционного процесса. С чем это связано, мы пока говорить не будем, потому что это слишком серьёзный вопрос, чтобы решать его между делом. Но ясно, что для сохранения этнических традиций необходима эндогамия, потому что эндогамная семья передаёт ребёнку отработанный стереотип поведения, а экзогамная семья передаёт ему два стереотипа, взаимно погашающих друг друга» — (V. Мозаичность как свойство этноса. Опыт интерпретации)

Завершая же этот раздел, я могу сказать следующее. Раз уж Гумилёв утверждает, что существуют этнические стереотипы поведения, то он должен был привести нам описание хотя бы одного такого стереотипа. Однако ни одного такого описания нет. Интересно, почему? Может быть, потому, что стереотип поведения – это сказка, выдуманная Гумилёвым?

Альтруизм и эгоизм

Подробно на суперэтносах останавливаться не стоит. Просто дадим определение.

    «Суперэтнос – группа этносов, возникающих одновременно в одном регионе, и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность» — (XI. Этнические контакты. Иерархия этнической таксономии)

А также скажем, что ровно те же вопросы, которые были заданы в отношении этносов, возникают и в отношении суперэтносов. Например, почему, согласно Гумилёву, французы – это этнос, а китайцы – это суперэтнос?

Нас ждут более интересные вещи!

Ещё описывая стереотипы поведения, Гумилёв упоминает о четырёх ощущениях времени у различных народов. Позже эти четыре ощущения превратятся в четыре фазы этногенеза. И поговорить о них стоит тогда, когда мы будем описывать теорию пассионарности. Но есть один момент, на котором необходимо остановиться прямо сейчас. Уже в этих четырёх ощущениях времени Гумилёв говорит об этом, но более яркую цитату я хотел бы привести из другого места.

    «Для того чтобы победить или, как минимум, отстоять себя, необходимо, чтобы внутри этноса возникла альтруистическая этика, при которой интересы коллектива становятся выше личных. Такая этика наблюдается и среди стадных животных, но только у человека принимает значение единственного видоохранительного фактора. Она всегда соседствует с эгоистической этикой, при которой личное плюс семейное становится выше общественного, но, поскольку интересы личности и коллектива часто совпадают, острые коллизии возникают редко. С точки зрения сохранения человеческого аналога видового таксона, т. е. этноса, сочетание обеих этических концепций создаёт оптимальную ситуацию. Функции разделены. «Альтруисты» обороняют этнос как целое, «эгоисты» воспроизводят его в потомстве. Но естественный отбор ведёт к сокращению числа «альтруистов», что делает этнический коллектив беззащитным, и по прошествии времени этнос, лишившись своих защитников, поглощается соседями. А потомство «эгоистов» продолжает жить, но уже в составе других этносов, вспоминая «альтруистов» не как своих защитников-героев, а как людей строптивых и неуживчивых, с дурным характером» — (X. Алгоритм этногенеза. Альтруизм, точнее – антиэгоизм)

Как несложно догадаться, в последующем изложении у Гумилёва альтруисты превратятся в пассионариев, эгоисты – в субпассионариев. Мы обязательно остановимся на этом моменте в соответствующем месте, пока же нужно сказать одну вещь. В предыдущей части Гумилёв ругал историю за её гуманитарность и непризнание естественно-научных методов исследования.  Однако здесь проявляется  его отношение и к естественно-научным методам тоже. Дело в том, что для того, чтобы утверждать численное превосходство одной группы людей над другой, надо как минимум сначала людей из этих групп посчитать. Иначе встаёт вполне логичный вопрос. А из чего это следует, что в одном периоде времени альтруистов больше чем эгоистов, а в другом, наоборот, – эгоистов больше чем альтруистов? Как это было подсчитано?

Это второй вопрос, который я задам Льву Николаевичу.

И как же на этот вопрос отвечает Лев Николаевич?

    «Подходящий пример – город-государство Древний Рим. Если отбросить его легендарный период царей, от первой сецессии (ухода плебеев на Священную гору, вслед за чем последовал их компромисс с патрициями), определивший характер общественной системы, до эдикта Каракаллы (признания провинциалов, подданных Рима – римлянами), т. е. с 949 г. до н. э. по 212 г. н. э., можно легко проследить эволюцию соотношения «альтруистов» и «эгоистов». Впрочем, это сделали уже в древности римские историки, именуя этот процесс «падением нравов». — (X. Алгоритм этногенеза. Альтруизм, точнее – антиэгоизм)

Вот именно так! Допустим, какой-нибудь Тацит сделал запись о том, что в Древнем Риме упали нравы. Что мы точно можем сказать, читая эту запись? Что в Древнем Риме жил историк Тацит. Что у этого Тацита были какие-то свои идеалы. Что окружающая Тацита жизнь этим идеалам не соответствовала. ВСЁ!!! Мы не можем сказать, ни какое количество альтруистов и эгоистов жило в Риме до и во время Тацита, ни того, были ли древние герои, жившие до Тацита, альтруистами. У нас нет данных, чтобы принять слова Тацита о падении нравов за чистую истину.

Однако Гумилёв, который, между прочим, сам призывает критически относиться к источникам, берёт это высказывание Тацита и на его основании делает выводы, которые при всём желании сделать нельзя! Тут нет ни гуманитарных, ни естественно-научных методов. Тут вообще нет науки!

Фактор икс

Ну и последнее, о чём мы сегодня поговорим. Дело в  том, что в конце части Гумилёв неожиданно открывает одно противоречие. Смешивать этносы друг с другом нельзя, ибо это приводит к образованию нежизнеспособных химер. Однако (вот ведь незадача!) на планете Земля не существует этносов, в процессе образования которых не происходило бы смешивание различных этносов! Парадокс, однако. Как этот парадокс решить?

    «Очевидно, существует фактор, уравновешивающий деструктивное влияние естественного отбора и стабилизирующую роль сигнальной наследственности или традиции. Это – «фактор икс», и он должен проявляться в изменениях поведения и восприниматься самими людьми как особенность психической структуры. Следовательно, это признак, возбуждающий и стимулирующий процессы этногенеза. Найдя «фактор икс» и раскрыв содержание искомого признака, мы уясним себе механизм развития процесса для каждого отдельного случая этногенеза и всех в совокупности» — (XI. Этнические контакты. «Фактор икс»)

Этот фактор икс будет играть большую роль в теории пассионарности.

Заключение по второй части

А ведь уже всё непросто! Казалось бы, мы должны получить стройную и красивую теорию. А что мы имеем на деле? Определений нет. Предыдущие вопросы (соотношение биологического и социального в человеческих группах) не решены. Появились новые вопросы – как посчитать соотношение альтруистов и эгоистов, что такое стереотип поведения. К тому же замешано это всё на отвержении науки и нацизме. Оказывается, очень интересный писатель, Лев Николаевич Гумилёв! Впрочем, большая часть книги для ответов у него ещё есть. Будем читать дальше.