Глобальный проект Мгла: Пазлы ч.1

Группа «Ковчег»
 

Мгла: Калибровка масштабов

    Необходимо (внимательно и не спеша) ознакомиться с помещёнными далее текстовыми фрагментами, после чего, увеличив масштаб зрения — попытаться увидеть образующуюся из них большую единую общую картину. "Собрать пазл."

"Одинокий фермер, изолированный в отдаленной колонии, вблизи пустыни, собрал в данном году, положим, сто мешков пшеницы. Но земледелец вместе со своей семьей съедает всего тридцать мешков пшеницы.

Земледелец призовёт рабочих, заставит их выкорчевывать леса, осушать болота и превращать в пашню часть пустыни. Рабочие съедят еще тридцать мешков пшеницы. Для земледельца же это будет лишь обмен, потому что он таким образом превратит свои тридцать мешков пшеницы в основной капитал.

Но у него остается еще сорок мешков, которые он употребит на семена вместо того, чтобы, как в прошлом году, посеять только двадцать.

Все сто мешков будут потреблены, но из них семьдесят не только будут воспроизведены, но принесут еще большую прибыль, одни при ближайшем, другие при всех последующих урожаях.

Кто же съест в будущем году двести мешков, произведенных благодаря увеличению посева? Нам ответят: его семья, которая размножается. Но человеческие поколения не растут с такой быстротой, как средства продовольствия. Если бы земледелец был в состоянии ежегодно повторять предложенную нами операцию, количество собранного им хлеба удваивалось бы с каждым годом, между тем как семья его могла бы удвоиться разве только через двадцать пять лет.

Предприниматель, как и хлебопашец, — не употребляет всего своего производительного богатства "на семена".       Он употребляет часть его на постройки, машины и инструменты, делающие труд более легким и производительным. Часть богатства, накопленного обществом, употребляется каждым из его владельцев на то, чтобы она, сделала труд более производительным, а также и на то, чтобы возложить работу человека на силы природы. Сюда относятся новые каналы для орошения, фабрики и разного рода машины.

Благодаря развитию промышленности и науки, подчинившей человеку все силы природы, каждый рабочий может ежедневно производить гораздо больше того, что ему нужно для потребления. Рабочий не владеет дорогими машинами, благодаря которым труд его облегчается и становится значительно производительнее.

Богатый человек, владеющий материалом и машинами, избавлен от необходимости трудиться, потому что он является хозяином над трудом рабочего, которому он все это доставляет. Он потребляет его, не воспроизводя его.

Ничего не может помешать тому, чтобы каждое новое изобретение в области прикладной механики не уменьшало рабочего населения.        Оно всегда подвержено этой опасности, и буржуазное общество не знает средства против этого. Хотя изобретение машин, увеличивающих могущество человека, и является благодеянием для человечества, однако несправедливое распределение выгод, ими доставляемых, превращает их в бич для бедных."© С.Де-Сисмонди

<«Марксизм» — имел (и имеет) «Три источника и три составных части», коими являются английская полит-экономия, немецкая классическая философия, и французский социализм-утопизм. Сисмонди — один из элементов "полит-экономии". >

"Природа — не строит ни машин, ни локомотивов, ни железных дорог, ни электрического телеграфа, ни прядильных станков.     Все это — овеществленная сила знания, созданные человеческими руками органы человеческого мозга, природный материал, превращенный в органы человеческой воли, властвующей над природой.

В качестве главной основы производства и богатства выступает не непосредственный труд, выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он работает, а его понимание законов природы и их использование. Орудия труда развиваются и эволюционируют, и высшей формой их эволюции является машина, вернее, автоматическая самоуправляемая система машин.

По мере развития крупной промышленности, создание реального богатства — всё в меньшей степени зависит от количества затраченного труда, и всё больше — от производительности используемых машин, которая в свою очередь — не зависит от времени, требующегося для их производства, а зависит от общего уровня науки и прогресса техники, и от применения этой науки к производству. Само развитие науки в свою очередь — зависит от уровня развития материального производства.

Увеличение производительной силы труда и максимальное сокращение количества необходимого труда — представляют собой главную тенденцию развития капитала. Накопление знаний и навыков, накопление всеобщих производительных сил глобального интеллекта (General Intellect) поглощается капиталом, и выступает как свойство капитала. Превращение процесса производства из простого труда в научный процесс, ставящий себе на службу силы природы и заставляющий их действовать на службе у человеческих потребностей, — выступает как свойство основного капитала в противовес живому труду.

Процесс производства представляет собой применение накопленных обществом знаний, материальным, предметным, творческим воплощением науки. Изобретательство становятся особой профессией, а применение науки к непосредственному производству становится определяющим и побуждающим моментом.

Капитал, с одной стороны, нуждается в историческом развитии производительных сил и развитии науки, а с другой стороны — гонит их вперед и форсирует их развитие. Полное развитие капитала имеет место лишь тогда, когда капитал противостоит труду внутри процесса производства в качестве машины, весь же процесс производства выступает не как подчиненный непосредственному мастерству рабочего, а как технологическое применение науки. Анализ и применение механических и химических законов науки делают машину способной выполнять ту же самую работу, которую раньше выполняли рабочие.

Количество труда, необходимого для производства определенного предмета сводится к минимуму, а система машин появляется чтобы заменить собой труд. Труд исчезает в качестве определяющего принципа производства, сводится к менее значительной доле, превращается во второстепенный момент по отношению к всеобщему научному труду, по отношению к технологическому применению естествознания. Машина сама, вместо рабочего обладает умением и силой, сама является тем виртуозом, который имеет собственную душу в виде действующих в машине механических законов, и для своей работы — потребляет уголь и смазочное масло, подобно тому как рабочий потребляет продукты питания.

Система машин развивается вместе с накоплением знаний. Знание в системе машин выступает как нечто чуждое рабочему, находящееся вне его, а живой труд выступает как подчиненный самостоятельно действующему овеществленному труду. Деятельность рабочего, полностью определяется и регулируется работой машин, а не наоборот. Рабочий выступает как излишний. При развитии системы машин, операции выполняемые рабочими посредством разделения труда все больше и больше превращаются в простые механические операции, и на определенном этапе их место может занять механизм.

Капитал помимо своей воли, всеми средствами искусства и науки, сводит рабочее время всего общества к всё сокращающемуся минимуму, и тем самым — высвобождает время всех членов общества для их собственного развития. Капитал начинает производить свободное, не-рабочее время.

Как только труд в его непосредственной форме перестал быть главным источником богатства, рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богатства. Сбережение рабочего времени равносильно увеличению свободного времени, т. е. времени для того полного развития индивида. Сбережение рабочего времени можно рассматривать как производство основного капитала, которым является сам человек. Ибо действительным богатством является развитая производительная сила всех индивидов, а мерой богатства будет отнюдь уже не рабочее время, а свободное время.

Происходит свободное развитие индивидуальностей, и поэтому имеет место не сокращение необходимого рабочего времени ради получения прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т. п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствам. Свободное время представляющее собой как досуг, так и время для более возвышенной деятельности, и превращает того, кто им обладает, в иного субъекта, и в качестве этого иного субъекта он и вступает затем в непосредственный процесс производства."© К.Маркс «КАПИТАЛ»

"Промышленное производство означает непременно крупную промышленность с приложением пара, электричества, самодействующих прядильных и ткацких станков и, наконец — с машинным производством самих машин."© Фр.Энгельс

"Технический прогресс находит свое выражение в том, что значение средств труда — машин, — все более возрастает по сравнению с живым трудом, с самим рабочим. Средства производства играют возрастающую роль в процессе производства и на товарном рынке.

Рабочий отступает на задний план по сравнению с машиной и одновременно с этим отступает на задний план спрос, возникающий из потребления рабочих, по сравнению со спросом, возникающим из производительного потребления средств производства. Весь строй капиталистического хозяйства принимает характер механизма, существующего как будто бы для самого себя, механизма, в котором потребление человека выступает в виде простого момента процесса воспроизводства и обращения капитала."© М.И.Туган-Барановский

"Оперирование с искусственными орудиями труда является основным культурно-историческим признаком человеческого общества.        Всякая работа совершается с какими-нибудь средствами производства, но то, что для данной работы было средствами производства (сырым материалом, орудием и т. д.), само является продуктом прежнего труда.

Общество владеет большим количеством накопленного прошедшего овеществленного труда, чем та часть основного капитала, которая периодически переходит на стоимость годового продукта, а затем вновь ею восстанавливается. С техническим прогрессом и культурным развитием изменяется и характер средств, производства; неуклюжие палеолиты заменяются шлифованными орудиями, каменные орудия — изящными орудиями из бронзы и железа, ручные инструменты — паровою машиною.

С прогрессом культуры меняется не только форма, но и величина стоимости средств производства, вернее — накопленный в них общественный труд. Стоимость совокупного общественного продукта при капиталистических формах производства распадается на три части, из коих одна соответствует стоимости постоянного капитала, другая — сумме заработной платы, т. е. переменному капиталу, а третья — совокупной прибавочной стоимости класса капиталистов.

Часть стоимости, соответствующая переменному капиталу, становится в пределах этой суммы относительно все меньше и меньше. Это — простое выражение возрастающей производительности человеческого труда, который в полной мере сохраняет свою силу для всех экономически прогрессирующих обществ независимо от их исторических форм и который означает лишь, что живой труд в состоянии перерабатывать все большее количество средств производства в предметы потребления во все более короткое время.

Кроме труда, необходимого для непосредственного содержания общества, оно сберегает все большее количество рабочего времени и рабочих сил, которые оно во все возрастающем масштабе применяет для производства средств производства. С техническим прогрессом живой труд приобретает возможность в меньшие промежутки времени приводить в движение все увеличивающиеся массы средств производства и вырабатывать все большие массы продуктов. Капиталистически это означает прогрессивное уменьшение издержек на живой труд, т. е. на заработную плату, по сравнению с издержками на мертвые средства производства.

С техническим прогрессом производства это деление должно происходить таким образом, чтобы относительно все большая доля приходилась на постоянный капитал и относительно все меньшая доля — на переменный. Так как спрос на труд определяется не размером всего капитала, а размером его переменной составной части, то он прогрессивно уменьшается по мере возрастания всего капитала вместо того, чтобы, как мы предполагали раньше, увеличиваться пропорционально этому возрастанию.

С прогрессом накопления отношение постоянной к переменной части капитала изменяется таким образом, что если первоначально оно составляет 1:1, то потом оно превращается в 2:1, 3:1, 4:1, 5:1, 7:1 и т. д., так что по мере возрастания капитала в рабочую силу превращается не 1/2 его общей стоимости, а прогрессивно лишь 1/3, 1/4, 1/5, 1/6, 1/8 и т. д., в средства же производства — 2/3, 3/4, 4/5, 5/6, 7/8 и т. д.

Производитель, который производит не просто товары, но капитал, должен прежде всего производить прибавочную стоимость. Прибавочная стоимость является конечной целью и движущим мотивом капиталистического производителя. Прибыль определяет развитие производительности труда, т. е., с одной стороны, дает толчок отдельным капиталам к выступлению в качестве пионеров в новых отраслях производства, что дает возможность подняться над средней нормой прибыли, и с другой стороны, способствует распространению успехов, достигнутых отдельными лицами, на все производство и т. д.

Капиталистический способ производства создает, следовательно, не просто постоянный мотив для воспроизводства вообще, — он создает еще мотив для постоянного расширения воспроизводства, для возобновления производства в больших размерах, чем раньше. Одно и то же количество капитала и прибавочной стоимости будет благодаря росту производительности представляться в виде прогрессивно увеличивающегося количества предметов потребления. Но разве человек в состоянии столь быстро и столь безгранично расширять свое потребление, как прогресс производительности труда увеличивает прибавочный продукт?

В целях накопления одна часть прибавочной стоимости капиталистами не потребляется, а прибавляется к капиталу для расширения производства. Но для того, чтобы дать работу новым рабочим и приводить в движение новые средства производства, — должка быть какая-нибудь цель для расширения производства, должен быть дополнительный спрос на продукты, подлежащие изготовлению.

Из определения заработной платы «законом меновой стоимости» вытекает, что с прогрессом производительности труда участие рабочих в продукте становится все меньше. Класс капиталистов ассигнует рабочему классу лишь строго определенную часть всего общественного продукта — на сумму, равную переменному капиталу. Следовательно, если рабочие покупают средства существования, то они возмещают классу капиталистов только полученную от него заработную плату — ассигнованную им сумму, равную переменному капиталу. Вернуть больше они не могут ни на грош.

Спрашивается, где покупатели на этот самый прибавочный продукт, которого не могут потребить ни капиталисты, ни тем более рабочие, потребление которых целиком покрывается суммой соответствующего переменного капитала? Где спрос на накопленную прибавочную стоимость?

Так как в пределах капиталистического общества решительно невозможно найти покупателей товаров, в которых заключена накопленная часть прибавочной стоимости, то остается только одно — внешняя торговля. Но индустриализация заокеанских стран является лишь вопросом времени. Расширение мирового рынка должно принести с собой не разрешение затруднения, а лишь воспроизводство этого затруднения в расширенном масштабе, и привести к еще более грандиозным кризисам.

Соответственно с этим мы должны объяснить себе кризисы следующим образом.    Национальный продукт состоит из некоторого количества «обыкновенных товаров» для рабочих и лучших товаров для капиталистов.

Количество первых товаров определено суммой заработных плат, количество вторых — совокупной прибавочной стоимостью.

Если капиталисты сообразовываются с этим в их производстве и если производительность при этом возрастает, то уже в следующее мгновение должно обнаружиться несоответствие, ибо сегодняшняя доля рабочих уже не больше, а меньше их вчерашней доли; если спрос на «обыкновенные товары» вчера составлял, скажем, шесть седьмых национального продукта, то он сегодня составляет лишь пять седьмых, и предприниматели, которые приготовились к производству шести седьмых в «обыкновенных товарах», к прискорбию своему вдруг должны будут констатировать, что они произвели этих товаров больше на одну седьмую.

Но если они, наученные этим опытом, завтра направят свое производство так, чтобы лишь пять седьмых всей стоимости национального продукта производить в «обыкновенных товарах», то они тем самым впадут в новую ошибку, потому что послезавтра доля заработной платы в национальном продукте, наверное, будет равняться лишь четырем седьмым и т. д.

Итак «падающая доля заработной платы» — истинная причина кризисов, и единственным целебным средством против них является законодательная регламентация, в силу которой доля рабочих в национальном продукте представляется фиксированной и неизменной. Нужно хорошо вдуматься в эту странную мысль, чтобы оценить по достоинству ее экономическое содержание.

Применение рациональной научной техники на широкой основе будет возможно в сельском хозяйстве только тогда, когда будут устранены рамки частной собственности на землю. Следствием этого будет могучий переворот в огромной отрасли производства. В конечном результате он приведет к колоссальному вытеснению живого труда трудом машинным и поставит на очередь технические задания самого крупного калибра — задания, для которых в настоящее время нет надлежащих условий.

Применение машин в процессе производства вообще будет поставлено на новый экономический базис. В настоящее время машина конкурирует не с живым трудом, а лишь с оплаченной частью живого труда. Нижний предел применения машины в капиталистическом производстве дан издержками на вытесненную ею рабочую силу. Это значит, что капиталист думает о машине лишь тогда, когда издержки на ее производство — при равной производительной способности — меньше заработной платы вытесненных ею рабочих.

С точки зрения общественного процесса труда, — а единственно с ним только и может считаться социалистическое общество, — машина должна конкурировать не с трудом, необходимым для содержания рабочих, а с трудом, затраченным ими. Это значит, что для общества, в котором руководящую роль играет не точка зрения барыша, а сбережение человеческого труда, применение машины считалось бы экономически выгодным уже тогда, если ее производство стоит меньше труда, чем количество сберегаемого ею живого труда.

Мы не говорим уже о том, что машина во многих случаях может быть применена там, где этого требует здоровье и тому подобные соображения в интересах рабочих, хотя бы ее применением и не достигалась та минимальная граница экономии, о которой говорилось выше.     Во всяком случае дистанция между экономической применимостью машины в капиталистическом и в социалистическом обществе равна по меньшей мере разнице между живым трудом и его оплаченной частью, т. е. она может быть измерена всей капиталистической прибавочной стоимостью.

Отсюда следует, что с устранением интересов барыша и с введением общественной организации труда граница для применения машин сразу отодвигается на всю величину капиталистической прибавочной стоимости, ее победоносному шествию открывается огромное, необозримое поле. В этом случае стало бы ясно до очевидности, что капиталистический способ производства, вызывающий якобы крайнее развитие техники, на самом деле создает в виде лежащих в его основе интересов прибыли высокие социальные перегородки для развития техники и что уничтожение этих перегородок продвинет вперед технический прогресс с такой силой, что технические чудеса капитализма покажутся детской игрушкой по сравнению с ним."© Роза Люксембург

"Машины сберегают труд обществу и облегчают труд рабочих. Необходимо, добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем его членам всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы они имели возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития.

Нужно сократить рабочий день, необходимо чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования. Нужно пройти ряд этапов экономического и культурного перевоспитания общества, в течение которых труд будет превращен из обузы и средства поддержания жизни в первую жизненную потребность, из тяжелого бремени — в наслаждение, и можно будет перейти от социалистической формулы “от каждого по способностям, каждому по труду” к коммунистической формуле “от каждого по способностям, каждому по потребностям”."© И.В.Сталин

“Банкиры играют в промышленности слишком большую роль. Тайно это признало большинство деловых людей. Открыто это признается редко из страха перед банкирами. Легче заработать состояние денежными комбинациями, чем производственной работой.       

Удачливый банкир, в среднем, менее умен и дальнозорок, чем удачливый предприниматель, и все-таки банкир практически господствует в обществе над предпринимателем посредством господства над кредитом. Банкир, в силу своей подготовки, и, прежде всего, по своему положению совершенно не способен играть руководящую роль в промышленности. Поэтому не является ли тот факт, что владыки кредита достигли за последнее время огромной власти, симптомом, что в нашей финансовой системе что-то сгнило.”© Генри Форд

"Уже достигнут общественный консенсус, в соответствии с которым современная модель экономики представляет собой разбалансированную в хлам, оторванную от реальности, субстанцию, накачанную, как наркоман, эмиссионными инъекциями, которые, тем не менее, никак не конвертируются ни в комфорт для граждан, ни в безопасность для государства, ни даже в икону под названием ВВП, которая, несмотря на все заклинания и шаманские танцы с бубнами, не-растёт-не-ловится.

Деньгоцентричность, как и любое язычество, привело к тому, к чему ни могла не привести слепая вера в универсальность божества — к замене реальности, где присутствуют заводы, пароходы, люди и их интересы, на виртуальную картинку, где существуют только цены и маржа, причём второе важнее, чем первое."©

"Капитализм — глобальная, планетарная система, основанная на эксплуатации не только человека, но и природы. Включив в свои производственно-экономические процессы биосферу в целом, капитализм привёл её в состояние глобального экологического, а человечество — в состояние ресурсного кризиса. Типологически такого не было со времён верхнепалеолитического кризиса.

Демонтаж капитализма развивается на фоне глобального биосферно-ресурсного кризиса, а к его позднефеодальному и позднеантичному кризисным качествам добавляется намного более тяжёлое по своему содержанию и последствиям — верхнепалеолитическое. Мы получаем кризис-матрёшку, кризис-домино, где один кризис влечёт за собой другой, более масштабный и разрушительный.

Мир доживает последние относительно спокойные десятилетия перед кризисом-матрёшкой, аналогов которому не было и который, похоже, сметёт не только капитализм с его сторонниками и противниками, но всю посленеолитическую цивилизацию. И если человечеству удастся, пусть сократившись в численности до 0,5-1,0 млрд., пережить его, то новый социум скорее всего будет отличаться от Цивилизации Мира Пирамид (в том смысле, что египетские пирамиды — главный символ всей посленеолитической эпохи) не меньше, чем она отличалась от Палеолита."©

"Производство любого потребительского продукта — состоит из создания образца (идеи продукта) и его тиражирования. И идеальная составляющая (проект, образец), и материальная (воплощение, тиражирование) — требуют затрат.

Соотношение затрат на создание идеи продукта, и на его материализацию-тиражирование, в разных отраслях — разное. Разработка образца может занимать от 99,5% стоимости продукта (как в киноиндустрии) до 1% (как в текстильной индустрии). Маркс впрочем — вообще не учитывал затрат на образец, и отождествлял тиражирование образцов с процессом производства материальных благ вообще.

Содержанием индустриальной эпохи было неимоверное преобладание цены тиражирования над ценой идеи-образца. В силу этого и марксова теория, сводящая производство к тиражированию образца, была для XIX века хорошим приближением к реальности.

Главным содержанием труда в индустриальную эпоху было совершение рутинных операций в рамках технологий тиражирования образца. Собственно, занимающиеся этим рутинным трудом люди только и признавались трудящимися в рамках социалистических и коммунистических теорий и назывались "рабочим" классом. В этих условиях чем больше людей работало — тем больше можно было произвести продукции. В силу этого, максимизация использования людей в рамках процесса тиражирования — стала политической задачей правящей элиты.

Концепцию полной занятости как цели государственной экономической политики, выдвинул и инструментально разработал вовсе не социалист, а биржевик и ревнитель устоев буржуазного общества Джон Мейнард Кейнс.

Фактически всю вторую фазу индустриального общества кейнсианство было главной идеологемой экономической политики западных правительств.

Особенности технологической реальности второй фазы индустриального общества — и породили "социальное" государство. Технологии тиражирования образцов становились все более эффективными и производительными.

Механизация вызвала к жизни потребность в квалифицированном и разумном операторе с глубокой внутренней самодисциплиной, творческим подходом к делу, и образованием достаточным для того, чтобы успевать за развитием технологии. Для появления такого человека — нужна была специфическая среда «среднего класса» с его тягой к развитию личности детей, к привитию им внутренней самодисциплины и ответственности.

В силу этого, социальная инфраструктура — постепенно адаптировалась к такой реальности. Затраты на воспроизводство ответственной рабочей силы — были включены в заработную плату, так что квалифицированные рабочие, наряду с мелкими предпринимателями, стали частью среднего класса.

Содержанием первой фазы индустриальной цивилизации была механизация. Она привела к созданию в конце XIX века мощной машинной индустрии — технологической основы второй фазы. Содержанием второй фазы индустриальной цивилизации стала автоматизация. Она привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации — дороговизны тиражирования образов.

К концу прошлого века сложилась такая технологическая структура, в рамках которой тиражирование образца уже составляет ничтожную величину от стоимости самого образца. В результате автоматизации, количество занятых рутинными операциями — сократилось на два порядка.

Рабочий класс — оказался ликвидирован как класс, по крайней мере, в развитых странах.     Усложнение техники повлекло, как ни странно, к снижению требований к квалификации и даже самодисциплины операторов. А уж сама потребность в операторах — сократилась неимоверно.

Рост доли стоимости образца в стоимости продукта — привел к резкому изменению характера имущественных отношений. Основным производственным ресурсом — стал не материальный, а идеальный объект.  

В новом обществе, обладание авторскими правами на образец — стало главным капиталом, главным властным ресурсом, а сам образец — главным средством производства.

В результате, основная борьба за имущественные права — переместилась в сферу авторских прав, основная часть преступлений против собственности в современном мире — совершается также именно там. И те страны, законодательство которых не способно защитить собственность своих резидентов в этой сфере (как, например, Россия), оказываются обречены на нищету.

Новые постиндустриальные бизнесы, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, — крайне элитарны, и не требуют найма большого числа исполнителей. Разве что нескольких подмастерий и менеджеров. Они — не создают новых рабочих мест. Все меньше рабочих мест создают и отрасли индустриальные.

Резкий рост автоматизации — привел к сокращению потребности в рабочих на единицу выпускаемой продукции примерно в 100 раз за 40 лет. Сегодня от операторов — не требуется высокая квалификация и напряженное внимание, требования к ним снижаются, потребность в воспроизводстве ответственной и квалифицированной рабочей силы — сведена к нулю.

Непонятно, зачем много платить неквалифицированному оператору. В результате — производства выводятся из развитых стран в Мексику и ЮВА.

Занять высвободившуюся рабочую силу — негде, безработица — приобретает институциональный характер. В Германии например, для ее сокрытия — резко раздувается государственный аппарат, а особенно аппарат социальных служб. Гигантское количество мелких и ненужных чиновников, это — способ дать людям социальное обеспечение и видимость занятости, общественной полезности и социального статуса.

Но такой ресурс борьбы с безработицей — тоже исчерпан. Просто потому, что существующая социальная организация — уже не соответствует технологической реальности, производительным силам общества. Социальное государство — больше не соответствует сумме технологий, экономической базе современного общества.

Из этой ситуации — видится лишь один выход: разрушить устаревшую социальную структуру. Исчезновение потребности в воспроизводстве квалифицированной рабочей силы, и в воспроизводстве ответственной трудовой среды — требует исключения из стоимости оплаты рабочей силы воспроизводственной составляющей.

Исчезает необходимость в бесплатном образовании. Образование — вновь становится личным делом каждого, и становится поводом для наживы.

Исчезает и необходимость в прижизненном воздаянии за ответственный труд на благо общества и хозяина — в системе социального обеспечения в старости. Это обеспечение — планируется свести к обеспечению расходов на текущее потребление, — еду и скромное жилье, но не на искусственное продление жизни. Такая реформа — приведет к резкому сокращению продолжительности жизни, к вымиранию стариков как фактора социальной стабильности и передачи опыта.

Снижение образовательного уровня молодежи происходящее в результате коммерциализации и снижения качества образования — также резко снизит креативность и оптимальность поведения. Сохранение хорошего доступа к образованию лишь для богатых — позволит законсервировать, стабилизировать и избавить от конкуренции свое положение тем представителям нового правящего класса, кто успел войти в него на этапе формирования.

Осознав ценность этого ресурса, как источника власти в новом обществе, они сегодня — заинтересованы ограничить доступ к нему детям из бедных классов. Политика демонтажа социального государства — составит основу мирового глобального политического процесса ближайших двух десятилетий."©

"Часть жителей окажется не способна изменить свои компетенции, переучиться, освоить новые технологии, постоянно конкурировать с роботами и непрерывно обучаться, что приведет к формированию «экономики незнания»" ©

"Капитализм – это период главенства очень простой идеи: я получил актив, и я на нём зарабатываю. Например, я построил завод, который выпускает ботинки.  У меня есть определенный производственный процесс, определенная цена ботинок, которая позволяет мне иметь какую-то маржу.

А теперь представьте, что на этом заводе люди не работают. В результате у меня вся эта конструкция стоит ровно столько, сколько я вложил денег и сколько я плачу банку за кредит плюс расходные части, плюс роботы, которые прилетают заменить запчасти, роботы, которые мне привозят материалы для того, чтобы клепать ботинки, услуги службы, которая у меня эти ботинки забирает и отвозит в магазины, комиссия, которую магазин берет за продажу, и так далее.

То есть, на самом деле, мой бизнес зависит от того, из каких он собран компонентов и сервисов. Я всего лишь претендую на заработанную маржу.

Право собственника - связано с получаемой прибылью. Современные корпоративные системы уже даже отделили собственника от топ-менеджеров, предоставляя первому право нанимать вторых, и устанавливая между ними отношения по передаче маржи в виде дивидендов. А что происходит дальше?

Строит кто-то большой центр по обработке данных и сдаёт в аренду своё оборудование. Кто-то другой его арендует, производит расчеты, необходимые для выпуска какого-нибудь биткойна и получает маржу с биткойна. То есть, владелец инфраструктуры получает маржу от арендной платы, а тот, кто арендовал – от своей деятельности.

С точки зрения получения прибыли собственность в данном случае оказывается не критичной. Не право собственности вам приносит доход, а право распоряжения. Это более узкое право.

Поэтому в технологической платформе ключевой вопрос в том, какие бизнес-процессы, связанные с созданием добавленной стоимости и созданием маржи, будут образовываться. Ведь на самом деле от этого зависит эволюция платформы." ©

"Сельское хозяйство — давно убыточно. В Европе сельское хозяйство — это не экономический, а социальный проект занятости населения.

Даже при современных технологиях выручка с одного гектара полевых культур не превышает 1.000 долларов. Доход немецкого (а равно – голландского, французского) фермера — только на 15% состоит из цены проданных товаров, а остальные 85% это — всевозможные субсидии и дотации." ©

"За каждый гектар обрабатываемой земли фермер ежегодно получает 1.000 евро (в Латвии, кстати, всего 130). Добавочная стоимость аграрного сектора еще меньше — около 200 евро с гектара. Дотации на 1 га при выращивании овощей — 800 евро, на 1 га садов — 508 евро, на 1 га пашни — соответственно 327.

В США дотации составляют 22 процента от дохода сельского хозяйства, в Западной Европе и Японии соответственно 41 и 59 процентов."©

"Вспомним про цели 1968 года. Казалось бы, сегодня все здорово: заработал денег – вот тебе автономия от бюрократии. Но оказалось, что все столько заработать не могут. Общество раскалывается.

Кто-то становится управляющим, а кто-то опускается все ниже и ниже. Произошла колоссальная перекачка денег наверх. Если в шестидесятые годы менеджер получал в тринадцать раз больше рядового работника, сейчас он получает в четыреста пятьдесят раз больше.

Возникли глобальные города, которые торгуют между собой. Например, есть Лондон, где сосредоточены денежные операции и вся инфраструктура, которая поддерживает культурное и социальное потребление людей, занимающихся глобальной торговлей, – модные рестораны, бутики, галереи и очень дорогая недвижимость.

Лондон очень приукрасился, то же самое произошло с Нью-Йорком. Нью-Йорк преодолел жуткий кризис семидесятых годов, когда казалось, что вот он, Апокалипсис, уже приближается. Но сегодня вы отъезжаете от Нью-Йорка или от Лондона на сто километров, куда-нибудь в Манчестер или Пенсильванию, и видите закрывшиеся фабрики и бедное население.

Я одно время жил в штате Нью-Йорк среди американцев, которые существуют на свои двадцать тысяч в год, семья из четырех человек – это немножко страшно. Это другие люди, просто какие-то марлоки из «Машины времени» Уэллса."©

"Мы видим в мегаполисах орды "доставщиков еды", водителей уберов и продавщиц "тортов" (и не только) в инстаграмме, и прочих потребителей энергоресурсов, практически ничего взамен не дающих экономике."©

"Полвека назад, размышляя о будущем, футурологи были уверены, что с ростом роботизации, развитием другой техники, люди станут работать меньше и появится третий, а, может быть, и четвёртый выходной. Они будут раньше выходить на пенсию.

Футуролог Элвин Тофлер в конце 1960-х писал: "В новом столетии рабочая неделя будет сокращена на 50%. На пенсию люди будут выходить в 48-50 лет". Писатель-фантаст Артур Кларк в начале 1970-х прогнозировал 12-15 часовую рабочую неделю, и полагал, что главной проблемой человека станет вопрос, чем занять свободное время. Но происходит обратное: люди работают так же много, пенсионный возраст — увеличивается.

За последние полвека производительность труда в Первом и Втором мире выросла в разы (по 30 развитым странам за период 1961-2010 годы — в 2,7 раза), а рабочее время при этом оставалось прежним или даже увеличивалось (переработки, не учитываемые официальной статистикой, а также появление большого класса самозанятых, рабочее время которых также трудно учитывать).

Возможно, грядущая роботизация приведёт к реализации идей Тофлера. Но пока даже не видно, чтобы у общества был запрос на это, не говоря уже об отсутствии запроса на сокращение рабочего времени в верхах, пример тому — повышение пенсионного возраста по всему миру."©

"В Средние века сапожник, научившись шить сапоги, мог всю жизнь на этом знании прожить. Даже в XX веке человек получал образование один раз в жизни и на этом багаже выезжал. А сейчас есть необходимость постоянно переучиваться, постоянно осваивать новое, поскольку цена изменений очень высока."©

"Продолжительность обучения за последние 30 лет выросла в 2,5 раза, стоимость четырехлетнего бюджетного образования — в три раза, при этом технические навыки устаревают в течение двух-пяти лет."©

"В первую очередь проблема касается людей за 40–45 лет, которые живут в небольших городах. Это то население, которое, как правило, плохо привыкает к новым технологиям. Их паттерн поведения таков: честно работай в какой-нибудь стабильной компании, не воруй, не обманывай, и все будет хорошо.

Но даже при наличии стабильно работающей экономики есть такой фактор, как технологические перемены. А людям сложно переучиваться, при этом возникают претензии к работодателю или государству: вы должны нас обеспечивать."©

"Современное общество устроено таким образом, что практически не оставляет свободного времени и сил, ни для творчества, ни для саморазвития. Мало того, действительно востребованными оказывается только очень узкий круг знаний, которые позволяют добиться быстрого успеха.

Успех, достигаемый упорным трудом, потом и кровью, в течении долгого времени, а то и ценой всей жизни, сейчас уже трактуется, практически, как позорный провал (ведь, в буржуазной трактовке, успех — это одна из главных составляющих удовольствия, получаемого от жизни, поэтому, нет удовольствия — нет успеха).

Капитализм полностью отнимает у человека все его время и силы, не оставляя ему никакой возможности заняться творческой деятельностью.

Между тем, анализ и связное изложение новых знаний и идей требует колоссальных затрат времени и сил. Которые не только не имеют шансов окупиться, но и с моральной точки зрения осуждаются окружающими и обществом, как бессмысленная и бесполезная (бескорыстная) трата сил и времени (как разновидность графоманства)."©

"За счёт автоматизации и снижения себестоимости производства, всё большее количество видов и классов изделий при дефекте, износе или поломке становится выгоднее сразу выбросить, и на дорогом и сложном, но высокопроизводительном оборудовании произвести новый экземпляр, нежели вручную ремонтировать и восстанавливать сломавшийся старый, к тому же — с большими затратами на этот единичный экземпляр.

Дополнительно, квалификация и соответственно зарплата ремонтника этого единственного экземпляра — должна быть выше чем квалификация и зарплата оператора массового производства.

Вследствие повышения точности производства, и прогресса в материаловедении, сами дефекты, износы и поломки — стали возникать реже, и на более поздних сроках эксплуатации, что стало снижать количество требуемых новых изделий, и соответственно увеличивать накладные расходы на логистику и на содержание всей инфраструктуры необходимой для штучного ремонта."©

"Вследствие «Парадокса Моравека» (сложный «умственный» труд, из-за его детализации и формализации — оказывается проще автоматизировать, чем простой «ручной»), машины и работники в связке «мастер-помощник» — стали меняться местами. Произошло предсказанное ещё Марксом «Подчинение труда машине»."©

"Номинальный мировой ВВП в 2018 году составил $86 трлн., из них порядка $1.8 трлн. — военные расходы. За вычетом всех видов финансовых операций, "приписных рент" и прочих "гудвилов", составляющих в ВВП до 80%, физический мировой ВВП — не превышает и $2 трлн.

Если из этих $2 трлн. вычесть "социальные" расходы, наподобие ежегодной замены асфальта и бордюрного камня, и "труда" бессчётных и бессмысленных чиновников, то выйдет как бы не всего один "физический" триллион. При этом чуть ли не половину его — будет составлять военное производство, во многом — такое же социальное, и специально раздуваемое для трудоустройства военных и рабочих, которых в противном случае пришлось бы сажать на соцпособия.

Текущий мировой долг — уже составляет $247 трлн. одних только "документально подтверждённых" финансовых обязательств, и ещё примерно столько же — "иных" обязательств, наподобие отсрочки оплаты, товарных кредитов и т.д."©

"Из $100 текущих финансовых транзакций, обороты реальных товаров и услуг — обслуживают только $2; остальные $98 — приходятся на финансовые спекуляции, валютные операции, обороты акций, облигаций, и прочих виртуальных страховок/залогов/гарантий/поручительств. Более 95% чистой номинальной мировой прибыли — получают "финансовые институты".

Но эту прибыль им — некуда выгодно вкладывать. Все коммерческие банки — уже давно опустили процентными ставки по вкладам и депозитам ниже официального уровня инфляции, а многие — ввели номинально отрицательные ставки.

Нулевую доходность имеет 80-триллионый глобальный рынок долговых облигаций. Отрицательные ставки — ввели Центральные банки Еврозоны и Японии; десятилетние немецкие облигации имеют доходность минус 66 базовых пунктов; США — имеют свыше $16 триллионов суверенного долга инвестиционного уровня торгуемого с отрицательной доходностью; объем рынка облигаций с "отрицательными ставками доходности" — достиг размера в $10 трлн.

В этих условиях, любая "реальная" экономическая деятельность — не имеет никакого экономического смысла, так как не может принести никакой прибыли. В мировой экономике — не существует денег способных стать этой прибылью.

Более того, в современной чисто финансовой экономике — потеряло содержательный смысл само понятие "прибыли". Ежегодная эмиссия денег центральными банками — уже в разы превышает совокупную прибыль всех субъектов нефинансовой экономической деятельности.

Поэтому операторам "реальной" экономики, вместо прогресса и создания новых разработок — приходится заниматься сознательным регрессом. Выпускать «рваные» джинсы, специально изготавливать дефекты в искусственных алмазах, делать фальшивые решётки радиаторов воздушного охлаждения и фальшивые звукоимитаторы ДВС-двигателей на электромобилях, выполнять корпуса бытовой и офисной техники не разъёмными, на винтах, а на пластмассовых защёлках разрушающихся при первой же разборке, делать саму технику необслуживаемой, и неремонтируемой, не выпускать детали для ремонта, что бы ремонт производился заменой целых узлов, выпускать изделия с ускоренным «программируемым» старением, и т.д."©

"Постепенно исчезает потребность в специалистах среднего уровня квалификации. Товары и услуги среднего качества оказываются невостребованными рынком.

Для спроса потребителей верхнего, элитного уровня — требуется максимально высокое качество при большой эластичности по цене, а для спроса нижнего социального уровня — минимально возможная цена, при большой эластичности по качеству.

Добиться как максимального качества, так и минимальной цены — можно только используя лучшие из доступных технологии, и привлекая специалистов самого высокого уровня квалификации. Поэтому средний уровень как оборудования, так и специалистов — оказывается невостребованным."©

"Людям будет очень трудно встроиться в новую реальность. Например, если вы 50-летний водитель такси, который потерял работу из-за того, что алгоритм выполняет вашу работу лучше вас, то вам будет очень трудно переучиться на поискового оптимизатора. А проблемы только нарастают. То есть даже если вы каким-то образом обучились сетевой оптимизации, то через несколько лет вам придется переучиваться снова.

Вторая и наибольшая проблема в том, что только очень оптимистично мыслящие люди могут полагать, что новая реальность создаст достаточно рабочих мест. Люди в основном имеют два типа навыков – физические и интеллектуальные. Во времена промышленной революции, когда машины заменили людей на многих работах, требовавших физических навыков, люди переместились в интеллектуальную сферу, где машины не могли соперничать с людьми.

Если в будущем компьютеры превзойдут нас в интеллектуальной сфере, не остается никакого поля для деятельности человека. Мы можем оказаться в положении лошадей во времена промышленной революции. С появлением машин лошади не перешли на новую работу, они просто оказались бесполезными для новой экономики."©

"Общественное "разделение труда" не является разделением непосредственно самих видов деятельности, а есть разделение знаний и навыков для этой деятельности необходимых. Утверждение о зависимости глубины разделения труда от размера доступного рынка, измеряемого численностью населения — является принципиально ошибочным.

Механизм разделения труда обусловлен исключительно различиями в умственных и физических способностях различных людей. После того, как механизации ручного труда нивелировала различия в физической силе, глубина разделения труда стала определяться только возможностями и способностями работников по освоению и усвоению ими новых отраслевых производственных знаний. Компьютерная "механизация" отраслевых производственных знаний — убирает и это последнее ограничение."©

"Экономический рост и модернизация, традиционно связываемые с повышением уровня жизни, и ростом здоровья населения, на деле открывают широкую брешь для глобальной торговли вредными для здоровья продуктами питания и напитками и знаменуют переход от активного образа жизни к сидячему.

Ожирение ведет к гормональным сбоям и проблемам с обменом веществ, многократно повышает риск сердечно-сосудистых заболеваний и некоторых форм рака, снижает половую активность, уменьшает работоспособность и интеллектуальный потенциал. При этом, диабет, с его тяжелыми осложнениями, включая потерю зрения, ампутацию конечностей и потребности в диализе, может стать долгосрочным бременем для системы здравоохранения и бюджета домохозяйств.

Впервые в истории, быстрый рост благосостояния приводит к тому, что люди из бедных превращаются в больных."©

"Люди в массе своей технологий не понимают, и не любят, и их боятся. Поэтому подавляющее большинство лишённых работы, переучиваться — не станет (что с интернетом, что без интернета), да и просто не сможет: ну не хватит им мозгов, и всё! Соответственно, они останутся не у дел, и дальше — либо примирятся со своей участью, либо начнут уничтожать то (и тех), кто лишил их работы.

Есть и ещё один вариант сценария: государство и корпорации, благосостояние которых достигнет в результате тотальной экспансии высоких технологий колоссального уровня, возьмут на себя добровольную функцию обеспечения жизненных потребностей всего населения. То есть наступит сначала повсеместный триумф Bedingungsloses Grundeinkommen (безусловное базовое содержание), а затем и просто коммунизм.

Однако проблема с последним сценарием — гораздо глубже, чем поиск банальной мотивации. Зачем, собственно говоря, государству и корпорациям кормить армии бесполезных бездельников, когда проще дать им спокойно вымереть?

Дело в том, что от вынужденного безделья, которое будет компенсироваться государством, человечество начнёт деградировать. Причём семимильными шагами. И кончится всё тем, что по городам планеты будут шастать стада полудиких обезьян, которых рано или поздно придётся либо отстреливать, либо изолировать."©

"До индустриализации, каждая цивилизация — жила за счет классов людей, которые были рабами или почти рабами. На рабах держалась даже ранняя демократия Афин. Без технологического прогресса, одних только благородных и нравственных желаний — было недостаточно, чтобы изменить условия жизни обычных людей.

Лишь изобретение работающих машин, которые, казалось, превращали простые мысли в реальность, сделало рабство ненужным. Машины дали возможность большому количеству людей подняться по социальной лестнице от рабов к квалифицированным рабочим.

До сегодняшнего дня каждая новая волна технологического прогресса — приносила новые виды спроса на труд человека. Автомобиль — предал забвению производителей конных колясок, но занял армии механиков.     

Изменение труда - продолжается: все больше людей в мире занято обслуживанием компьютеров. Они работают в службах поддержки, в компаниях по обслуживанию предприятий и в IT-отделах. Но роботы совершенствуются.

Неприятной стороной индустриализации является то, что когда усовершенствуются машины, любые навыки — могут стать ненужными, независимо от того, насколько трудно их получить. По крайней мере в некоторых аспектах сосуществования машин и человека, мы — уже приближаемся к завершению игры."©

"Рабочий класс — не нужен в мире, где все производится автоматами. Конкретным людям — нужны какие-то источники дохода, поэтому они вынуждены работать на устаревших заводах. Поскольку эти заводы не конкурентоспособны, рабочие требуют их дотировать, для того, чтобы им платили зарплату. Рабочие таким образом превратились в бюджетников. В результате мы получили еще один чисто паразитический класс.

То же самое происходит с интеллигенцией, то есть с бюджетными работниками, которые осуществляли процессы формирования рабочей силы в индустриальном обществе. Они тоже деклассировались.

Если полвека назад учитель выполнял ясную и конкретную миссию превращения оболтуса в сознательного и производительного человека, то теперь от образования требуют, чтобы оно формировало квалифицированных потребителей. А для этого ничему не надо учить, ученик — и так потребитель.

Становится всё менее понятно, зачем существует вся система школьного образования. Происходит деклассирование людей, которые в ней работают.

Они осознают (кто-то больше, кто-то меньше) ненужность того, чем они занимаются. Но они понимают, что им нужна эта имитация, чтобы им платили какие-то деньги. Поэтому они всеми силами поддерживают того, кто им сейчас эти деньги платит, то есть сидит на распределении бюджета.

Если придет кто-то, кто мыслит здраво, работников уже выродившейся системы советского образования — просто посадят на пособие по безработице. Оно может быть даже в том же размере, что и нынешняя зарплата. Только не надо изображать что учитель — пуп земли. Реально он — никому не нужен. То, что он делает — не приносит пользы, не приносит новой стоимости, приносит только вред.     

Объективно, деятельность современного учителя — приносит отрицательную стоимость, потому что ребенок после нынешней школы — хуже, чем если бы никакой школы у него вообще не было.

Врач-бюджетник пользы — также не приносит. Он приносит только вред. Это — не связано с его личными, или профессиональными качествами. Это — следствие тех социальных условий, в которые работник бюджетной медицины поставлен.

Нормальная медицина — организована помимо бюджетной. Там — лечат. Бюджетная медицина — только пожирает ресурсы и уничтожает здоровье нации. Врач-бюджетник, вне зависимости от индивидуальной квалификации, это — деклассированный элемент.

У бюрократии в индустриальном обществе — была ясная функция, она — обеспечивала процесс формирования массовой ответственной и квалифицированной рабочей силы. Она — менеджировала социальные процессы, которые эту рабочую силу создавали: образование, социальное обеспечение, забота о здоровье, профилактика, культурное развитие и так далее. Бюрократия — знала, что ей делать, она была прогрессивным классом.

Но в мире автоматизированных (а теперь уже наступает эпоха автоматических) производств — нет потребности в массовой ответственной и квалифицированной рабочей силе. В результате, бюрократия — деклассируется, она — не имеет цели деятельности, она — не знает, для чего ей пользоваться имеющимися у неё рычагами управления.

Исчезновение смысла и ощущения полноты жизни у люмпен-интеллигенции — есть следствие объективного факта люмпенизации, произошедшего вследствие изменения структуры экономики и общества.

Все эти деклассированные, люмпенизированные элементы — объединены в паразитический класс, возглавляемый финансовой аристократией. Иждивенцы отличаются от паразитов тем, что потребляют ресурсы, но не оказывают негативного влияния на производственные процессы. В результате их деятельности, в обществе — не создается отрицательная стоимость. Паразитические же классы — не только потребляют ресурсы, но и для экономики в целом -производят отрицательную стоимость.

Это на сегодня относится и к бюрократии, и к заводам, и к люмпен-учителям, и к врачам-бюджетникам, и ко всем прочим деклассированным элементам электората. Добавленную стоимость сейчас производит 3-4% населения, то есть на 1 работающего приходится 25-35 потребителей всех видов дотаций.

Это — не является проблемой. 2%-10% производящего класса при 90%-98% иждивенцев — есть норма для постиндустриальной экономики. Исключение влияния паразитов на регулирование экономики (то есть введение правила, что активным избирательным правом обладают лишь лица, вносящие в бюджет больше денег, чем получают оттуда дотаций) — можно было бы обусловить обязательством производящих классов обеспечить иждивенцам существующий ныне уровень обеспечения благами, с дальнейшим ростом."©

"Изменился сам базовый принцип научно-технического прогресса. Если раньше новые знания и технологии появлялись в процессе реальной опытно-практической деятельности (новая краска для кожи — в красильном цехе, новый вид гвоздей — в столярной мастерской), то теперь новые знания и технологии стали порождаться наукой, и уже из неё поступать в реальную экономическую практику.

Это изменило социальный механизм развития общества. В прежние времена бОльший возраст фабрично-заводского рабочего — означал его бОльший опыт, бОльшие знания и навыки, бОльшую ценность, востребованность и зарплату, и соответственно более высокий социально-общественный статус.

В новых условиях, бОльший возраст, из преимущества — превратился в недостаток, и стал обозначать отставание от жизни, и несоответствие новым и быстро меняющимся производственным технологиям.

Человечество столкнулось с быстрым повышением уровня сложности орудий труда, и как следствие — трудовых и социальных отношений, обществ, государств, и всего окружающего мира, и ниже этого уровня оказалась большая часть населения."©

"Вплоть до начала ХХ века, даже самый умственно слабый деревенский житель — мог быть с пользой для дела пристроен в сельском дворовом хозяйстве, а дети с 5-ти лет — были реальными и экономически выгодными помощниками в поле и дома.

Однако по мере поднятия уровня развития и сложности повседневного окружающего мира, без минимального умения читать и писать, и минимальных знаний по арифметике — стало сложно найти сначала хорошую работу, а потом — какую-либо работу вообще. Вслед за этим, без базового школьного уровня грамотности — стало невозможно пользоваться обычными и повседневными социальными, торговыми и транспортными услугами.

Сейчас, без умения пользоваться интернетом — уже сложно вызвать такси, узнать прогноз погоды или расписание поездов, и даже сложно записаться на приём в обычную районную поликлинику. Уже совсем скоро, безработными и невостребованными — могут оказаться даже лица с высшим образованием."©

"Биологическая невозможность эволюции всего человечества со скоростью роста сложности окружающего мира, стала требовать поддержания искусственной занятости населения на устаревших и гарантированно неэффективных и убыточных производствах, впустую потребляющих ресурсы, и загрязняющих окружающую среду. Значительная, и постоянно увеличивающаяся часть населения - стала существовать за счёт «бюджета», то есть за счёт труда всё меньшего количества, всё более квалифицированных и продуктивных работников.

Нижние слои социальной пирамиды, из базы и основы обществ и государств, стали превращаться в балласт, а потом — во всё более тяжёлый груз. Марксово «свободное время» трудящихся — стало реальной и актуальной проблемой.

Прогресс медицинских технологий вызвал постоянный рост продолжительности жизни, и выживаемости при всё более тяжёлых врождённых заболеваниях, что привело к увеличению доли возрастных, и наследственных (и всё более дорогих в лечении) болезней, в результате чего расходы на содержание и лечение выходящих на пенсию работников стали превышать совокупные размеры их налоговых и пенсионных накоплений, сделанных в течении всей предыдущей активной жизни, а повышение пенсионного возраста — стало невозможно как экономически (машины — выгоднее), так и политически (сокращаемые — голосующий электорат).

Высвобождаемые (а всё чаще — никогда не работавшие) низкоквалифицированные массы надежд Маркса на самосовершенствование — не оправдали, и стали быстро маргинализироваться и криминализироваться, требуя расходов не просто на своё пр