Если очевидность упрямо не признается, значит, она чьим-то интересам противоречит

Черняховский Сергей

Очевидно, что Крым никогда не проявлял желания перейти из состава России в состав Украины. Его не спрашивали ни в 1954, ни в 1991 году.

Коллаборационистские группы России при каждом удобном случае пытаются назвать воссоединение Крыма с Россией «аннексией Крыма», пытаясь сослаться на то, что, с одной стороны, по их мнению, так считает большинство стран мира, а с другой – что никто из этих стран не признал этого воссоединения. Которое, по их мнению, является первым со времен окончания Второй мировой войны присоединением некой территории к другому государству.

В принципе, это, конечно, момент информационной войны, которую они ведут против России вместе со своими внешними сюзеренами. То есть против России идет информационная и смысловая война, развернутая западной коалицией, и в этой войне они выступают на стороне последней.

Когда им это говорят прямо в лицо – они с возмущением называют обвинение проявлением «теории заговора», что по их мнению уже порочно, поскольку, как они, очевидно, считают – в политике заговоров в принципе не существует.

И с честными глазами уверяют, что делают все это не за деньги, а по убеждению. Из чего вытекает, кстати, не то, что они на стороне противника не воюют, а то, что участвуют в этой войне не из корысти, а из идейных соображений. Примерно то, что в «Легенде об Уленшпигеле» говорила ему случайная подруга:

    «Я не публичная, я – гулящая: публичная идет с каждым, а я – только с теми, с кем самой захочется»

Но деньги брали обе.

Кто лучше, а кто хуже: предающий за деньги, или предающий по убеждению – вопрос отдельный. Правда, первый – не столько предающий, сколько продающий. Второй – собственно предающий. Один – наемник. Другой – предатель.

Правда, оба вряд ли могут рассматриваться как граждане страны, в войне против которой они участвуют.

Очевидно, что Крым никогда не проявлял желания перейти из состава России в состав Украины. Его не спрашивали ни в 1954, ни в 1991 году.

Очевидно, что он желал сохранения в составе СССР в 1991 году. Очевидно, что намерение вернуться в состав России он высказал еще в 1993 году. Очевидно (во всяком случае, для каждого, кто имел связи с Крымом в период с 1991 по 2014 год), что он всегда такого возвращения желал.

Очевидно, что возможность вернуться в состав России в 2014 году была принята с восторгом. Очевидно, что на Референдуме 16 марта 2014 года каждый житель Крыма имел возможность высказаться как за возврат в Россию, так и за сохранение в составе Украины.

Очевидно, что решение о воссоединении было принято подавляющим большинством голосов. Очевидно, что это решение было добровольным.

Все это очевидно – и вот эту очевидность власти иных стран признавать не хотят.

Ленин когда-то писал:

    «Если бы математические аксиомы задевали интересы людей – нашлись бы люди, которые их бы опровергали»

Если очевидность упрямо не признается, значит, она чьим-то интересам противоречит.

И если большинство стран мира на сегодня не признает добровольности и естественности воссоединения Крыма с Россией, значит, им ее признавать по тем или иным причинам не выгодно.

У всех причины разные, но, в большинстве своем, в основе этого непризнания очевидности лежит два начала.

    • Нежелание США и их ближайших союзников, Западной коалиции.
    • Неготовность многих других стран вступать с ними в спор.

Западная коалиция рассматривает проблему Крыма как вызов мироустройству. Вызов той системе отношений, которую они навязали миру после катастрофы раздела СССР. Начало восстановления территориальной целостности России/СССР.

Воссоединение – вызов им и их власти. Оно демонстрирует, что они – не всесильны. А если они не всесильны, значит, в принципе, возможно, что те или иные страны отказываются от примата беспрекословного подчинения им. Воссоединение Крыма сегодня – это то же самое, чем в 18 веке было провозглашение независимости Соединенных Штатов: отказ от подчинения мировому гегемону.

А значит – объявление этого гегемона «негегемоном», бывшим гегемоном. Признать воссоединение Крыма для США означает признать отказ от своей роли гегемона и согласиться с тем, что им теперь подчиняться не будут. Это – крушение статуса.

Для их ближайших союзников это тоже крушение: крушение их собственного самооправдания со своим собственным самоподчинением Штатам, отказом в их пользу от своего собственного суверенитета.

Если они отказывались от этого суверенитета в пользу «неодолимого гегемона», они могут свою капитуляцию оправдывать и свое минимальное самоуважение сохранять. Если оказалось, что они капитулировали перед состарившимся вожаком, они сами перед своими гражданами и самими собой оказываются никем – политическим мусором.

Когда европейские страны стали проводить независимую от США политику? Когда США стали терпеть поражение в противостоянии СССР и были разгромлены во Вьетнаме. Когда они вновь стали сателлитами Штатов? Когда пал СССР и казалось, что сила Штатов неодолима. А тут вдруг оказывается, что поспешили, унизились и прогадали. Продешевили.

Поэтому правящие элиты европейских стран видят свою задачу чуть ли не самосохранения – доказать, что «их хозяин – самый сильный хозяин в мире». А они, если и вассалы и холопы – то вассалы и холопы самого сильного господина.

Все же остальные страны, в западную коалицию не входящие, но и воссоединения Крыма не признавшие, страны и их элиты, пока не готовые решить, подняться им на мятеж против Хозяина или подождать. Просто потому, что исход им пока не очевиден. И не исход ситуации по Крыму – тут, в общем-то, всем все ясно. А исход противостояния Москвы и Вашингтона.

И главное их опасение даже не в том, не проиграет ли Москва, а в том, не помирятся ли они между собой. Что достанется Москве, что Вашингтону. И не пострадают ли в итоге они, доставшись не тому центру, на который они поставят.

И само главное – пойдет ли Россия до конца, как минимум до публичного зафиксированного лишения США статуса «Высшего Гегемона» - или согласится уступить и помириться, этот статус за Штатами признав.

А поэтому они ждут. Пока Россия не продемонстрирует, что не уступит и компромиссов не будет и что она готова идти до конца – они пойдут с ней. Если не продемонстрирует – так и будут ждать, чем все окончится.

Если пойдет на уступки – постараются искупить перед подтвержденным гегемоном свое нынешнее ожидание и яростно набросятся на Россию, мстя ей за то, что в очередной раз не оправдали их же тайные надежды.