Аналог советской молодежной организации: «Школа комсомола» откроется снова

Гомзикова Светлана

Почти 80% россиян выступают за создание в стране аналога советской молодежной организации.

Современной России нужна организация, подобная комсомолу, которая занималась бы идеологическим воспитанием молодежи, а также реализацией политических, социальных и экономических вопросов. Такого мнения придерживаются 79% участников опроса, проведенного социологами Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

Не согласны с этим 17%.

Особенно благосклонно к идее возрождения комсомола в новых условиях относятся граждане в возрасте 60 лет и старше, имеющие личный опыт членства в рядах ВЛКСМ в советское время — 85%. Реже остальных с необходимостью такой организации согласны молодые люди 18−24 лет — 67%.

При этом абсолютное большинство участников опроса (92%) слышали о комсомоле. И чаще других, опять же, хорошо осведомлены о его деятельности представители старшего поколения — 92−94%. А вот из тех, кто вырос в постсоветское время, представляют себе, о чем идет речь, только 14−24%.

Причем, из тех, кто слышал о комсомоле, две трети (68%) относятся к его деятельности положительно, противоположное мнение высказали 8%, а 19% - безразличны к этому вопросу. Среди последних преимущественно молодежь (86%) в возрасте от 18 до 34 лет.

К слову, аналогичный опрос ВЦИОМ провел в октябре 2018 года к 100-летию ВЛКСМ. И тогда за создание в России молодежной организации, похожей на комсомол, высказались те же 79% респондентов. И, опять же, 17% были против.

Исследование показало, что глубина познаний об организации, объединявшей в свое время более 40 млн юношей и девушек, варьируется от возраста: хорошо знают о ней люди старше 45 лет (96−97%). А вот молодежь до 24 лет (65%) «что-то слышала, но не в курсе подробностей».

Показательно и то, что сами слова «ВЛКСМ» и «комсомол» вызывают у наших граждан положительные ассоциации: у 9% - с молодостью и юностью, у 7% - с порядком и дисциплиной, еще у 7% - со стройками и стройотрядами, у 6% - с патриотизмом и у 5% - с нравственностью, честностью и порядочность.

Напомним, комсомол, созданный как Российский коммунистический союз молодёжи (РКСМ) 29 октября 1918 года, прекратил свое существование 30 лет назад — через месяц после так называемого августовского путча ГКЧП. 27 сентября 1991 года собрался XXII съезд ВЛКСМ, на котором было объявлено, что организация выполнила свою историческую роль и самораспускается.

То есть комсомол вывели с политической сцены еще до того, как распался Советский Союз. А теперь почти 80% российских граждан поддерживают если не его возрождение, то хотя бы создание некоего аналога.

Но может ли в сегодняшней России появиться современный аналог ВЛКСМ? И нужна ли в принципе стране подобная организация?

— На мой взгляд, нужна, — комментирует ситуацию замдиректора Центра исторической экспертизы и государственного прогнозирования при РУДН, историк Борис Якеменко. — Другой вопрос, насколько это действительно реалистично. Потому что должны быть люди идейные, убежденные, мотивированные, причем мотивированные не материально, а идеологически — патриоты. В общем, многое должно быть.

И это все, надо сказать, присутствует. Я работаю в университете, обучаю студентов и вижу, что среди них достаточно высокий процент именно таких людей. Поэтому, безусловно, организация такая нужна.

И не обязательно сводить все именно к комсомолу. Вообще не нужно воспринимать любую организацию как некий жупел. Комсомол делал много хорошего, о чем сейчас принято как-то забывать, начиная от комсомольских строек и кончая просто воспитанием.

Любая организация, это прежде всего возможность усилить самих себя. Увидеть себя в числе единомышленников, создать новый круг общения, знакомств. Это целеполагание, и многое-многое другое. Поэтому ничего плохого в этом быть не может, так или иначе.

И нельзя не сказать о том, что такая организация (которая решала эту задачу сверхуспешным способом) была в современной России. Все хорошо знают, как эта организация называлась, как она выглядела и из кого она состояла. Это движение «Наши». Это вообще был феномен, о котором, я думаю, со временем будут писать книги. Потому что ничего подобного ни до, ни после в стране не было.

«СП»: — Почему же такая успешная молодежная организация тоже перестала существовать? В чем причина?

— В том-то и дело, что причины разные. Начиная от самых банальных — какие-то начальники наверху просто не поделили собственную поляну. И заканчивая тем, что движение «Наши» стало каким-то образом обгонять существующее положение вещей в стране. То есть возникла проблема, что эту громадную, очень мотивированную, очень идейную массу людей было совершенно непонятно, куда применить. В тех условиях, будем говорить, это даже стало источником какой-то тревоги и какого-то напряжения.

Потому что хорошо сложившиеся чиновные кланы, они не собирались этих людей пускать во власть. И вообще на тот момент между олигархатом и чиновниками все как бы было поделено, и никому не были нужны молодые здоровые конкуренты, которые могли бы в эти процессы вмешиваться.

Там много всего было, безусловно. Но это была одна из самых чудовищных ошибок, совершенных людьми от власти в то время. Причем это не только мое мнение, это мнение многих людей самого разного социального и общественного положения, которое мне приходилось выслушивать.

И вакуум этот мы сегодня ощущаем. Улица безраздельно захвачена навальнистами, радикалами, разного рода экстремистами — кем угодно, а противостоять этим людям совершенно некому. Нет ни одной молодежной структуры, которая могла бы решать действительно какие-то глобальные политические задачи, на которую можно было бы всерьез опереться.

Сегодня все существующие молодежные структуры — структуры будущих функционеров. Это люди, которые уже сейчас, в двадцать лет, ждут пенсии. И хотели бы, соответственно, попасть на какую-то уютную должность, где можно совершенно спокойно находиться и чувствовать себя в безопасности.

То есть это организации молодых пенсионеров. Их не видно и не слышно, потому что они боятся всяких резких жестов.

Этот вакуум катастрофически ощущается сегодня, но, к сожалению, его никто не хочет заполнять.

«СП»: — Почему?

— Не могу понять. Хотя, мне кажется, они боятся этого повторения. У всех какой-то инстинктивный ужас перед движением «Наши», которое и создало, между прочим, современную уличную политику.

Это связано с тем, что вся эта либеральная дрянь в нашей стране по большому счету никуда не делась. Она там же и находится. И до сих пор страшно боится, что появится еще какая-то сила.

«СП»: — Как известно, у комсомола в советские годы был прочный идеологический фундамент. Однако это не позволило поколению строителей коммунизма сохранить страну. Как вы это объясните?

— Что тут кивать на комсомол. Коммунистическая партия, которая была фундаментом и основой советского общества — причем, законодательно, и в которую входили десятки миллионов людей, не смогла спасти страну от развала. Она просто тихо разошлась.

Так что комсомол тут был не в первых рядах, так скажем.

Другое дело, мы понимаем, конечно, что последний этап существования как комсомола, так и партии, это этап такого медленного распада. Все потому, что не было внятного целеполагания, потому что элита «окуклилась» и бесконечно повторяла мантры, думая, что в количестве этих повторений содержится идеология.

Проблема была глобальная, отражением которой и явились вот эти внутренние процессы.

Понимаете, любая структура, особенно молодежная структура, она по определению должна быть действующей и в чем-то даже радикальной. Это как кочевые империи, например, которые умирают, когда им начинают ставить границы.

Как только по границе кочевых империй начинают возникать прочные мощные государства, которые нельзя одолеть и дальше расширяться нет возможности, империя кочевая начинает загнивать и умирать.

Здесь то же самое. Без того, что называется «движухой», без ощущения опасности, с которой надо бороться, без риска, без хождения по краю все эти организации превращаются в симулякры. Или умирают.

Мы должны понимать, проблема именно в этом. В каком-то социальном, общественном пессимизме, который в какое-то время распространился и просто удушил любую живую мысль и любое живое действие.

Сегодня настроение в обществе, среди многих людей, тоже не очень оптимистичное. И, опять же, сейчас есть насущнейшая потребность существования такого рода структуры. Я уже года три, наверное, слышу разговоры, что «нам очень это надо» — иметь молодежную структуру. Но с тех пор ничего никуда не пошло, потому что, очевидно, этими разговорами все и исчерпывается.

«СП»: — А самой молодежи это нужно?

— Да это всем нужно. Человек вообще-то существо общественное. Если только это не сверхдуховная уникальная личность, которая всегда нуждается в одиночестве и которая в принципе вполне самодостаточна. Но таких людей единицы.

Человек — это социальное существо. И всем людям нужна поддержка, чувство локтя, единомышленники… и т. д. Особенно сегодня, когда проблема одиночества человеческого становится глобальной цивилизационной тотальной проблемой, как в Европе, так и у нас.

У нас активно в последнее время говорят и пишут об этом — что народа вокруг полно, а поговорить по душам не с кем.

Поэтому такого рода организации — это именно сообщество единомышленников, в которое человек начинают понимать, что «я не один такой», «я не одинок», «у меня есть соратники и последователи, которые, вместе собравшись, могут сделать гораздо больше, чем я один». В этом отношении потребность в каких-то социальных структурах она никуда никогда не исчезнет.

Что же касается государства в этом плане, то, собственно, задача государства в том и состоит, чтобы понимать, чего хотят люди, и помогать им в этом. Если у молодежи есть потребность (а она, безусловно, есть), то государство должно поддержать эту потребность. И, соответственно, организовать её. Не навязывая, естественно, ничего сверху.

Движение «Наши», а сначала «Идущие вместе», это было как раз ответом на ту тотальную либерализацию и атмосферу распада, которая тогда была, и нежелание тех людей, которые за это отвечают, что-то делать.

«СП»: — Но если у нас государственной идеологии нет, на чем такая организация может строиться?

— Идея, безусловно, должна быть. В конце концов, существуют общечеловеческие ценности. Не обязательно это должна быть какая-то идея, спущенная сверху. Она не приживется. Если у человека есть в чем-то потребность, он поддержит. Но если он не чувствует, что это ему близко, он не будет в этом участвовать. Если только он не карьерист и не хочет получить какую-то материальную прибыль из этого.

А такого рода иде, они есть сегодня у всех. Это, опять же, преодолеть свое одиночество, стать успешным, получить большое количество последователей, создать собственный проект. Собственно, всегда так было. Во все времена.

И поэтому это вполне можно сделать. И такого рода запросов исходит от молодых людей огромное количество. Нужно услышать и нужно помочь им реализоваться. Вот и все.