Обеспечить собственную безопасность: Обстрелы Донбасса и «капитуляция» Украины

Ищенко Ростислав

В последнее время постоянно слышу экспертные мнения о том, что массированные ракетные и авиаудары по городам Украины якобы должны заставить её население о чём-то там задуматься, устыдиться многолетних бомбардировок Донбасса и сменить свою власть на более адекватную, после чего наступит всеобщий мир и в человецех благоволение. Странно, как наши деды об этом не подумали, когда по Берлину стреляли.

Надо было вместо штурма пострелять подольше, глядишь немцы бы устыдились, Гитлера свергли, а фон Папена избрали бы канцлером. Он ведь после войны так убедительно рассказывал, как не любил нацистов (даром, что с ними сотрудничал), что его даже в Нюрнберге оправдали (хоть прокурор Руденко и требовал для него смертной казни).

Интересно, что украинцы, 8 лет обстреливая Донбасс, тоже почему-то были уверены, что местное население то ли устыдится, то ли испугается и приползёт на коленях просить и каяться.

Между тем абсолютно понятно, что первая же пролитая кровь значительно усложняет возможность достижения компромисса в рамках одной государственной системы. В Донбассе так и говорили, что если до кровопролития какое-то соглашение с Киевом ещё было возможно, то после уже никакого. И чем дольше шла война в Донбассе, тем сильнее было ожесточение.

Так вот, для любой войны всегда действуют одни и те же правила. До кровопролития компромиссный мир ещё возможен. После кровопролития, условия мира диктует победитель.

Если мы справедливо говорим, что армия один раз стреляет в свой народ, потому, что второй раз она стреляет уже в чужой народ, то это относится к любой армии – к нашей ровно в той же мере, что к украинской или американской. Поэтому меня до сих пор удивляет, что многие российские политики до сих пор говорят, что мы с украинцами – один народ. Даже в последнее выступление генерала Суровикина это утверждение закралось.

Разве может «единый народ» собрать против нас миллионную армию (при том, что на Украине всего населения осталось вряд ли больше 25 миллионов) и почти год упорно сопротивляться всем нашим попыткам решить проблему без массового кровопролития? Разве может один народ начать массово переходить с родного русского на неродной украинский, только чтобы показать освободителям, насколько ему противно освобождение?

Украинцы в основном пасутся в фэйсбуке. Его у нас давно не прочтёшь без VPN. Но на пару дней VPN можно скачать бесплатно. Зайдите, поинтересуйтесь взглядами «единого народа». Украинцы примерно в равных пропорциях делятся на тех, кто просто закрыл свою страницу и пишет о нас гадости так, чтобы мы не видели, и на тех, кто пишет о нас гадости открыто.

Первые – это те, кто не видит для себя места в Европе и планирует остаться на Украине, даже если она полностью войдёт в состав России. Злобствовать они будут на кухнях, но это будет мощная, в несколько миллионов, пятая колонна, влияние которой на российскую жизнь прекратится лишь со сменой двух поколений. Конечно, и среди внуков останутся поклонники Бандеры, мечтающие о реванше и мести, но их уже будет исчезающе мало.

Вторые – те, кто собирается воевать до конца, а потом бежать в Европу (большинство) или уйти в партизаны (единицы).

Есть ещё небольшая категория совершенно аполитичных украинцев, которым на всё наплевать, лишь бы не мешали жить и работать. Но они, в основном сконцентрированы в сельской местности, куда ракеты не летят, ибо там нечего поражать, кроме старых разрушенных колхозных свинарников, и погоду не делают, ибо молчат и подчиняются любой власти. Совсем уж единицы остались русскими и ждут Россию, надеясь вопреки надежде дожить до того дня, когда День Победы вернётся из 8-го в 9-е мая и снова станет Днём Победы, а не днём памяти и скорби.

На меня очень обижались «прогрессивные украинцы», хотевшие при помощи России вернуться к власти в Киеве и дальше идти в Европу без бандеровцев, не понимая, что без бандеровцев они не нужны США, а без поддержки США не нужны и Европе. Обижались за то, что когда они начинали рассказывать, что 9-го мая их «миллионы и бандеровцы боятся и прячутся», я у них спрашивал, куда эти миллионы деваются десятого мая и почему бандеровцы «боятся» их один день в году, а они боятся бандеровцев 364 дня? И обращал их внимание на лозунг: «Победили Гитлера, победим и Путина!» — с которым шли девятого мая возлагать цветы миллионы с красными маками, а не с георгиевскими ленточками.

Потому так легко и запретили георгиевские ленточки, что большинство украинцев было согласно с утверждением власти, что это «символ агрессора». Потому и не могли ничего сделать «прогрессивные украинцы» без России, а в феврале-марте 2022 года даже с помощью России, что подавляющее большинство было против них. В феврале-марте 2022 года власть на Украине была настолько уверенна в поддержке народа, что автоматы в Киеве, Запорожье, Харькове, Днепропетровске и других бывших русских городах раздавались всем подряд без какого-либо учёта.

Власть не боялась «пророссийских партизан», ибо знала, что их просто нет, что это миф сторонников удара по Украине в 2014 году, которые все уши прожужжали «массовым сопротивлением хунте», но в конечном итоге даже Стрелков, ещё воюя в Донбассе, вынужден был признать, что местное население на войну неохотно записывается и не менее трети, если не половина сражающихся с хунтой в августе-сентябре 2014 года – добровольцы из России. Так по Донбассу уже стреляли, его уже давили танками и в оккупированных нацистами городах уже устраивали полноценные концлагеря для местных.

Россию покидают люди, ориентированные на США и Европу. Россия, в лице своего народа, прощается с ними без сожаления. Когда нынешняя украинская эмиграция в России покидала Украину, о ней тоже никто не жалел. Точно так же, как сейчас россияне удивляются зачем разные певцы и юмористы уехали из страны, где им было тепло и сытно, патентованные украинцы удивлялись исходу немногочисленных русских (и примкнувшей к ним меньшей части «прогрессивных украинцев»). Спрашивали: «Как можно ехать в Мордор с уже европейской Украины?» Говорили: «Покайтесь, народ простит. Убьём только самых отъявленных врагов демократии».

Впрочем, теперь они уже не хотят принимать у себя русскую проукраинскую эмиграцию. Потому, что эмигранты русские, а украинцы утверждают, что «хороший русский – мёртвый русский».

Посмотрите дискуссии в украинских социальных сетях и вы увидите, что на каждую сотню уверенных, что убивать надо всех русских, включая стариков, детей и беременных женщин, найдутся один-два сомневающихся. Не то, чтобы они были совсем уж против, но как-то не уверены в необходимости столь радикальных мер. Может быть, говорят они, всё же давать шанс тем, кто изъявляет желание перевоспитаться и «убить в себе русского».

Это «единый народ»?

Страшнее вражды между бывшими друзьями, только вражда между братьями. Да, мы были единым народом. Совсем недавно. Лет тридцать, может быть даже двадцать назад. Мы так к этому привыкли, что не заметили, как «единонародность» закончилась, превратившись в опасное заблуждение. И сейчас их армия стреляет в нас, а наша армия стреляет в них. Нам на одной планете тесно.

Мы помним Дом профсоюзов в Одессе, а они верят в «геноцид в Буче». И мы друг другу никогда это не простим. Это можно назвать отложенной в 1991 году гражданской войной, но она не гражданская. Мы тридцать лет жили в разных государствах. И только потому сегодня возможно то, что в 1992 году себе представить было невозможно – война Украины против России в интересах США.

Большинству из тех, кто сегодня воюет по обе стороны линии фронта 30-45 лет. Они либо не жили в одном государстве вовсе, либо были слишком малы, чтобы что-то помнить или понимать. Они не служили в одной армии, даже из тех, кому сейчас 50 многие служили уже в разных армиях и присягу на верность разным родинам давали.

Я считал, что можно обойтись без войны – дождаться когда Украина станет для США слишком большим обременением (это не самодостаточный финансово-экономически Тайвань), и они окончательно её спишут со счетов, после чего она скончается в муках. Российское руководство утверждает, что США и Украина готовили чудовищную провокацию и пришлось ударить на упреждение. У меня нет оснований не верить этим утверждениям, поскольку я сам писал, что для США один из вариантов избавиться от Украины, минимизировав убытки – разбить её об Россию. Они выбрали этот вариант, они спровоцировали войну, и нам не остаётся ничего, кроме как эту войну у США выиграть, для начала на Украине.

Но это не 1943 год. Украина не оккупирована США. Украина добровольный союзник и помощник США. Сотни тысяч её солдат ожесточённо сражаются на фронте. Из попавших в плен, при возможности обмена, лишь единицы выражают желание остаться в плену до конца войны, чтобы больше не воевать против России. Большинство радостно отправляется на Украину, зная, что завтра вновь окажутся в окопах и будут стрелять в нас. Это «единый народ»?

Это не единый народ. Это народ, сознательно поддержавший нацистский режим в тот момент, когда был выбор между ним и Россией. И затем регулярно повторявший этот выбор. Уже в 2004 году за Ющенко, который шёл на выборы с откровенно русофобской риторикой, проголосовало около половины от всех принявших участие в выборах. По итогам второго тура (последнего конституционного) Янукович выиграл у него около 3% голосов. Через пять лет, те же примерно 3% отделили победившего Януковича от Тимошенко.

Но уже за Порошенко и Зеленского голосовало подавляющее большинство. И можно было бы предположить, что это большинство голосовало за мир, но когда Порошенко подписывал Минские соглашения, его рейтинг падал. Пока Зеленский вёл хоть какие-то переговоры о мире, его рейтинг падал. А началась война и рейтинг Зеленского моментально вырос и держится, как гвоздями прибитый.

Народ, одобривший сожжение людей в Одессе и убийства в Мариуполе в 2014 году, народ до сих пор «не видящий» нацистов в собственных городах и поющий дифирамбы садистам и палачам из «Азова», «Айдара» и прочих нацбатов, народ разрушающий памятники советским воинам и «декоммунизирующий» Пушкина, Потёмкина и Екатерину II, народ, радующийся теракту на Крымском мосту и вообще любой проблеме России, народ восемь лет «не замечавший» обстрелы городов Донбасса, народ, добровольно отказавшийся от общего с нами языка, общей культуры, общего прошлого, выбравший себе не только другое будущее, но и другую историю, и ради этого восемь месяцев стреляющий в нас и не планирующий уняться, не может быть с нами одним народом.

Да, это бывшие родственники (даже братья), но теперь враги тем более ожесточённые, что сами продали родство даже не за тридцать сребреников, а всего лишь за обещание чечевичной похлёбки, особого (по западному рецепту) приготовления.

Это не значит, что мы должны радоваться их гибели. Но и жалеть их не стоит. Они в любой момент готовы воспользоваться нашей жалостью, которую принимают за слабость.

Когда-то наши пути разошлись. И вот теперь мы столкнулись на историческом перекрёстке в борьбе за существование. Остаться должен кто-то один. Так пусть же этим одним будем мы.

Нет, мы, в отличие от них, вовсе не собираемся убить всех. Даже не большинство. Только тех, кто будет пытаться убить нас. У остальных – свободный выбор: либо, оставшись дома, попытаться хотя бы в будущих поколениях вновь стать единым народом, либо навсегда покинуть родину, растворившись в огромном мире и став в следующих поколениях немцами, французами, канадцами и, в первую очередь, поляками. И не стоит по этому поводу рефлексировать. «Каждый выбирает для себя…».

Наше дело, без гнева и пристрастия, без лишних эмоций, без воспоминаний о бывшей единонародности, обеспечить собственную безопасность, причём так, чтобы наших погибло как можно меньше. Ничего личного – просто логика борьбы. «Никогда мы не будем братьями».