Инициация думского расследования: гнев Пригожина

Шурыгин Владислав

Безусловной информационной бомбой сегодняшнего дня стало крайне эмоциональное обращение руководителя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина к руководству Вооружённых сил, сделанное на фоне, выложенных рядами, погибших при штурме Бахмута, бойцов ЧВК.

В обращении Пригожин возложил ответственность за гибель своих бойцов персонально на министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генерального штаба Валерия Герасимова, которые, по словам Е. П., не выделяют ЧВК достаточного количества боеприпасов. Надо сказать, что это уже не первое такое обращение. Примерно, два месяца назад аналогичное обращение, и тоже на фоне погибших уже прозвучало.

Но сегодня впервые Пригожин озвучил конкретные фамилии тех, кто по его мнению, виновен в гибели его бойцов. И, если прошлый раз, руководители ВС могли ограничиться нейтральными заявлениями о том, что претензии главы «Вагнера» неоправданы и выложить нормы передачи боеприпасов ЧВК, а так же пообещать выделить дополнительные лимиты, то в этот раз Шойгу и Герасимову брошен откровенный и недвусмысленный вызов. И нам необходимо понять, что за всей этой ситуацией стоит?

Очевидно, что и Шойгу, и Герасимов, и Пригожин одни из самых близких Владимиру Путину людей. С Шойгу его связывает многолетняя дружба (можно вспомнить их совместные ежегодные поездки в тайгу), Герасимов смог преодолеть тяжелейший военный кризис, вызванный безобразной реформой Вооружённых сил, проводимой командой министра обороны Анатолия Сердюкова. Смог вернуть Верховному доверие армии, подорванное волюнтаризмом и преступной некомпетентностью «сердюковцев», а за тем и успешно провести спецоперацию по присоединению Крыма и разгрому джихадистов «ИГИЛа» (запрещен в России) в Сирии.

Евгений Пригожин так же один из самых близких к президенту людей, много лет позиционирующий себя, как абсолютно преданный и верный сподвижник. Своего рода Малюта Скуратов при Грозном, или Меньшиков при царе Петре I. И вот теперь внутри этого ближнего круга разгорелась настоящая война, которая, с подачи главы ЧВК, вышла в общественное поле.

Надо понимать, что это был абсолютно сознательный шаг Е. П. Отлично понимая, что, при всех заслугах, его политический вес в государственной бюрократической машине несравним с весом и влиянием главных военных руководителей, и что при «подковерной» схватке шансов у него победить нет, он просто сдернул ковёр и вытащил эту схватку в публичное пространство.

Надо сразу сказать, что конфликт между Евгением Пригожиным и руководством ВС РФ возник не сегодня, а начал тлеть задолго до нынешней военной компании, ещё в ходе военной операции в Сирии, где ЧВК «Вагнер», действуя автономно, часто через голову военного командования, например в утверждении государственных наград для своих бойцов, вызывали сильное раздражение военного руководства и уже тогда периодически » отлучались» от военной поддержки ВС. Но тогда все эти «разборки» в общественное поле не выводились. Почему же сегодня эта информационная бомба взорвалась?

Тому есть несколько причин. Главная, как мне видится, субъективная. Начиная с осени прошлого года на ЧВК «Вагнер» была возложена наиболее трудная и кровавая задача штурма огромного укрепрайона ВСУ, включавшего в себя агломерацию городов Соледара и Бахмута. И на четыре месяца «Вагнер» стал не только главным поставщиком военных новостей, но и, фактически, оттянул на себя все, подготовленные к зимнему наступлению резервы ВСУ, дав тем самым армии драгоценное время для развертывания её из компактной военной машины для локальных войн в армию «большой войны».

Конечно, «Вагнер» стал главной информационной темой СВО. Мне сложно судить, насколько это вызывало раздражение военного руководства, но регулярные «эмбарго» на упоминание «Вагнера» в электронных СМИ говорили сами за себя. Было ли инициатором этих ограничений Минобороны, или они исходили, к примеру, от Администрации президента не ясно. Но «подавление» информпродвижения «Вагнера» факт объективный. При этом, тяжелейшие бои, которые вела ЧВК, требовали огромных ресурсов. И человеческих и материальных. В первую очередь, боеприпасов. И тут, собственно, и полыхнул конфликт.

Руководство ЧВК стало регулярно обвинять военное руководство в том, что оно не поставляет боеприпасы в достаточном количестве. В ответ на это Минобороны выкладывало справки по объёмам передачи «Вагнеру» снарядов, ракет и мин. К сожалению, до сего дня нет объективной оценки того, каковы должны быть нормы расхода боеприпасов при штурме таких укрепрайонов и потому понять, «много» или «мало» их дают «Вагнеру», невозможно. Можно лишь занять позицию одной из сторон конфликта.

Очевидно, что вокруг него стала стремительно нарастать политическая конспирология. Одни эксперты подозревали Пригожина в политических амбициях — в том что, развязав войну против руководства МО, он просто расчищает себе дорогу на вершину российской властной пирамиды, используя объективные трудности перехода армии на новый уровень. И что ЧВК это вообще его личная армия, которую он может использовать в политической борьбе.

Другие наоборот, считали, что серьёзно просевшее на начальном этапе СВО военное руководство, не добившееся решительного перелома и, тем самым, втянувшее страну в затяжную войну, ревнует и боится успешного военного руководителя, демонстрирующего один военный успех за другим, и делающее всё, что бы его задвинуть, а его победы обесценить.

Думаю, что своя правда есть в каждой из, озвученных позиций, но над всем этим есть и ещё один «этаж» конспирологии. Это позиция политического руководства страны, фактически, наблюдающего за развернувшейся схваткой в своем ближнем круге. Если на первых этапах было видно, что «стороны» регулярно призывались к диалогу и конфликты вновь уходили под ковер, то сегодня уже очевидно, что вариант кота Леопольда (ребята, давайте жить дружно!) уже не сработает.

Необходимо будет принимать организационные решения. Какими они будут? Собственно, вариантов очень немного. Один вариант — вывод ЧВК «Вагнер» из СВО, и возвращение её к обычной коммерческой деятельности. Вариант в пользу МО. Но лишить фронт уникального инструмента — закалённого в тяжелейших боях сорокатысячного штурмового корпуса — огромный риск. Это может обернуться тяжелым военным поражением на ключевом участке фронта. И слухи, которые сегодня поползли по информационным шхерам, о выводе «Вагнера» с фронта, лично у меня не вызывают доверия.

Второй вариант — организационные решения в руководстве МО. Этот вариант тоже, видится, маловероятным. Он возможен только в случае успешности развития украинского наступления. При таком развитии событий вполне возможны отставки такого уровня. Но едва ли их можно ждать, как исход конфликта с руководством ЧВК.

И Шойгу и Герасимов имеют огромный военный опыт, они опираются на выстроенную ими вертикаль боевого управления и смогли преодолеть военный кризис сентября — октября прошлого года. Армия наращивает свою численность и мощь.

В свою очередь за Пригожиным формирование высокоэффективной сухопутной военной структуры нового типа, прекрасно проявившей себя в боях, и это невозможно игнорировать. Тем более, что он стал очевидно усиливать военное командование Компании, привлекая в него известных военачальников из числа тех, кто был отстранён руководством ВС.

Конечно, решение, каким бы оно не было, предстоит принять Президенту, но и ответственность за его последствия ему придётся полностью взять на себя.

На мой взгляд, наиболее достойным выходом из этого кризиса может стать инициация думского расследования ситуации вокруг ЧВК «Вагнер» и закрытых думских слушаний поэтому вопросу с формированием рекомендаций по его преодолению.

РАМЗАЙ