О проекте Размещение рекламы Карта портала КорзинаКорзина Распечатать
Новости

Цикл: Методическое пособие по научному анархизму. Часть 4

Добавлено: 22.01.2020


Гриживнов Юрий

буржуазная общественно-экономическая формация

Глава 5. Цивилизация — средняя ступень

Обычно считается что, буржуазная общественно-экономическая формация, то есть средняя ступень цивилизации, начинается с буржуазных революций в Нидерландах XVI век, и в Англии XVII век, но это неверно.

Буржуазные революции и соответственно появление первых буржуазных республик происходит в Западной Европе ещё в VII веке новой эры и начинаются они с антирабовладельческих, а значит и антифеодальных коммун на территории современной Италии, то есть бывшей метрополии Римской Империи. Ими становятся города Италии, зачастую владетельные города, то есть, объединённые со значительной сельскохозяйственной территорией, которая обладала значительным сельским населением. Наиболее значимые из них это Генуэзская, Флорентийская и Венецианская республики, образованные на базе владетельных городов Генуи, Флоренции и Венеции. Они были полноценными и наиболее развитыми буржуазными республиками того времени, которые просуществовали наиболее долго, до того как были захвачены в ходе общеевропейской феодальной контрреволюции XIV-XVI веков.

Эта буржуазная революция находит своё продолжение в городах всей Западной Европы IX века. Однако основная часть городов Западной Европы не являлись владетельными, то есть их тело состояло из самого города и пригородов, последние хоть и используется для сельского хозяйства, но своего сельского населения не имеют. Во многом эта изоляция городов результат политики Рима, которому города были нужны как административные центры своего влияния, но не как высшее политическое выражение союза племён — племён покорённых Римом. И также эта политика предполагала построение новых городов как форпостов Рима для управления оккупированными территориями. Как следствие, полное отсутствие воинских традиций в сельской местности, при их сохранении в городах.

То есть политически сельская местность Западной Европы, с момента падения Рима, оказалась под властью бандитских шаек, которые уже в VIII веке становятся династиями феодалов, то есть дворянами. Невладетельные города Западной Европы успешно противостоят феодалам, при этом развивают собственное самоуправление и превращаются в буржуазные республики к XI веку нашей эры.

Все эти республики, хотя и развивались изначально как антирабовладельческие коммуны, очень быстро обзавелись государством, то есть профессиональным чиновничеством. Которое способствовало развитию имущественного расслоения в этих республиках, то есть это были классовые буржуазные государства. Но это были буржуазно-демократические республики с широкой народной демократией, что определило их бурное развитие. Если сравнивать италийские и прочие европейские буржуазно-демократические республики, то они имеют некоторые организационно-правовые различия.

В италийских республиках (на примере Генуи и Венеции) мы видим довольно хорошо выраженную буржуазию и весьма многочисленный пролетариат. При этом частнокапиталистические предприятия на равных существуют с многочисленными вольными ремесленниками и крестьянами, которые зачастую имеют свои артельные союзы.

Все они очень сильно напоминают буржуазные государства XIXвека, после значительно расширения демократических прав и свобод. У них даже отношение к рабству одинаково, те же республики Генуи и Венеции, хотя и не вели рабовладельческого хозяйства на своей территории, но при этом широко использовали труд рабов в своих колониях и занимались работорговлей, как и многие государства XIXвека.

В невладетельном средневековом европейском городе властвуют цеха, как отраслевые политические союзы семей ремесленников. В них мастера управляют мастерскими, которыми зачастую их семьи владеют артельно. При этом буржуазные отношения скрыты в отношениях между мастерами-горожанами и зачастую потомственными подмастерьями-обывателями. Естественно, потомственные подмастерья стремились создавать свои мастерские, становясь их мастерами, тем самым создавая «новые цеха». С ними на законодательном уровне пыталась бороться старая цеховая знать, чему противостояла весьма широкая демократия этих республик.

Значительно раньше буржуазная революция произошла в славянском (русском) мире. Здесь города формируются постепенно из союза племён, некоторые из них по древности могут поспорить с Римом или даже Афинами. К сожалению, документарных свидетельств о том времени почти не осталось, по политическим и религиозным причинам они целенаправленно уничтожались в течение восьмисот лет. Но по тому что есть, в том числе европейским историческим и правовым документам, можно предположить следующее.

Славянские города развивались в лесной и лесостепной зоне, одновременно с городами Средиземноморья, но исключительно как результат политического союза племён. Города стали сосредоточием ремесла и торговли, которые были столь же развиты, что и в Средиземноморье, этому же способствует развитие собственной письменности и чуть ли не поголовная грамотность славянских племён по крайней мере с VII по XII век НЭ. Но научные знания города севера, скорее всего, первоначально получали в ходе торговли с рабовладельческими государствами юга, поскольку именно там во времена античности возникают первые науки. Даже в то время науки требуют «праздности избранных», что тогда обеспечивалось посредством рабского труда. Но город, после своего должного развития, для развития необходимых наук и искусств, всегда может позволить себе «праздность избранных» за счёт общественных источников.

Появление города неизбежно значительно расширило торговлю, что привело к появлению политической поместной общины. Это стало отражаться в неродовом административно-территориальном делении поселений владетельного города: хутор (деревня)-село-кош-город.

Одновременно с этим кочевые племена степей освоили новое для себя доходное дело — работорговлю. Хотя они сами не использовали в сколь ни будь значимо труд рабов, но рабов у них охотно покупали рабовладельческие государства юга. Как следствие, они стали угонять полон где только могли, в том числе у земледельцев севера.

Это привело к созданию конфедерации славянских городов, что подтверждают археологические данные. Внутренние города конфедерации того времени не имеют значимых защитных сооружений, но есть общее гигантское защитное сооружение в виде «змеевых валов», огораживающие конфедерацию со стороны степи. Хотя эти валы могла достаточно легко преодолеть профессиональная армия того времени, но для иррегулярной конницы кочевников они были почти непроходимы. Проходы в этих валах защищали крупные воинские заставы.

Подобная схема предполагает, значительные коллективные земляные работы многих тысяч людей по строительству и ремонту валов, а также значительные хорошо вооружённые гарнизоны застав. То есть, всё это предполагает единые коллективные усилия всех городов конфедерации, а также единую систему подготовки и снаряжения армии.

Уже на высшей ступени варварства у всех племён есть всеобщая воинская подготовка, и офицерство. Но города как концентраторы общественных усилий подвели под это дело крепкую организационную и хозяйственную базу. Появились профессиональные кадровые офицеры, которые в мирное время занимались всеобщей воинской подготовкой населения. Города также собирали и готовили воинскую амуницию и прочее обеспечение. Это позволяло среднему владетельному городу из добровольцев за свой счёт выставить до трёх тысяч хорошо обученных и полностью вооружённых тяжёлых пехотинцев, и до тысячи столь же хорошо обученной и вооружённой тяжёлой конницы, и при этом полностью снабдить их обозом. А таких городов по западным источникам было около сотни.

Основой их общественного устройства были вольные общинники крестьяне и ремесленники, которые вели как самостоятельное хозяйство так и артельное, торговля также зачастую была общим делом поместных общин. Политически все родовые общинники вне зависимости от места проживания и своей хозяйственной деятельности были равноправными гражданами государства. То есть горожанами и равно участвовали в политической жизни как своих поместных общин так и города, посредством широкой демократии и мирского суда.

Частнокапиталистические предприятия были немногочисленны, в основном это торговый капитал, соответственно наёмных работников (пролетариев) было мало. Тем не менее перед феодальной контрреволюцией эти города-республики уже можно считать буржуазно-демократическими.

Сегодня мы не можем сказать, когда именно в этих городах появились государства — то есть профессиональные чиновники. Весь чиновный аппарат города был наёмным и состоял из пришлых, то есть не из горожан. Судя по договорам, скорее по свидетельствам о них, дошедших до наших дней. Нанимался сразу весь чиновный аппарат во главе с его управляющим (князем), который состоял из холопов (писарей-делопроизводителей) и малой дружины (судебных приставов). Сам князь в политические и судебные дела не лез, полностью подчиняясь общественному правлению города.

О самом общественном правлении владетельного города мало что известно, известно что было общее вече (общий мирской сход), а также поместные мирские сходы. И был некий постоянный общественный орган, занимавшийся политическим правлением города. Именно он приглашал на княжение, и он же изгонял, а то и казнил князей. О составе этого высшего общественного органа ни чего не известно. Но опираясь на практику варварских племён, можно сказать, что он был выборным, скорее всего, от поместных и хозяйственных общин владетельного города. Также можно предположить что, скорее всего, это были пожилые (передавшие дело своим детям) всеми уважаемые профессионалы своего дела.

Сегодня невозможно сказать как, и когда князья замыслили предательство и как они его осуществили. Но по времени это XII-XIII век нашей эры. Известно что этому предшествовало, переход к профессиональному потомственному княжению, и появление «дворцовых деревень», постоянных родовых княжеских поместий. Одной из таких «дворцовых деревень» была Москва. Впрочем, в Западной Европе была точно такая же практика, Париж и Мадрид также появились как «дворцовые деревни» поместных феодалов.

Естественно, предположить что, родовые профессиональные князья связали себя родственными связями, что позволило им действовать единовременно и согласовано. Этот тайный воровской сговор должен был быть поддержан предателями из знати владетельного города, возможно, нарождающейся буржуазией и кадровым офицерством. Кроме того, в то время активно соперничали жрецы старых верований и христианства. Скорее всего, в этот воровской сговор вступили священнослужители выходцы из Константинополя, привыкшие к рабовладению Византии.

Такое предательство могло осуществиться только как военный переворот с последующей крайне жестокой гражданской войной.

Жестокость этой гражданской войны в первую очередь определена тем что, все общинные и профессиональные сообщества несли в себе ярко выраженные варварские традиции вольности и всеобщей демократии, а также высокоразвитую культуру честного слова. И наиболее ярко эти традиции были представлены в мастерах своего дела, лучшие из которых составляли политическое правление владетельного города. То есть для окончательной победы союза князей-предателей необходимо было полностью уничтожить наиболее уважаемых людей общины, а значит всех мастеров своего дела. По сути, нужно было уничтожить не менее четверти населения конфедерации славянских владетельных городов. Исторические сведения говорят о том что, последней в этой междоусобице пала вольная республика Великого Новгорода в 1478г.

Гипотезу этого великого княжеского предательства подтверждают археологические данные как-то резкое, значительное и долговременное падение культуры производства, определённое по культурному слою соответствующего периода. Однако, для абсолютной уверенности этих данных пока недостаточно. И также этому есть литературное свидетельство XIII-XVI века — «Слово о полку Игореве» — памятник литературы Древней Руси. Предположительно в основе сюжета лежит неудачный поход русских князей на половцев, организованный Новгород-Северским князем Игорем Святославичем в 1185 году. Это литературное произведение является по сути политическим памфлетом, где сам набег кочевников и военное поражение Игоря напрямую связано с внутренней междоусобицей.

Современными историками это падение культуры производства пока ещё объясняют нападением Великой Монгольской Империи, но археологические данные, подтверждающие её существование, отсутствуют. Кроме того, монголы были варварами, то есть, они были близки варварской культуре доклассовых государств, а все варвары всегда высоко ценили честное слово и мастеров своего дела. То есть, даже оккупация кочевыми варварами конфедерации славянских городов, не могла привести к сколь нибудь значимому падению культуры производства.

Феодальная контрреволюция Древней Руси перекинулась на Западную Европу. Это было длительное противостояние вольных городов феодальному гнёту. Оно хорошо описано в работе П.А.Кропоткина «Взаимная помощь как фактор эволюции» в главах 5 – 6 «О взаимопомощи в средневековом городе». А также можно считать рассмотрением противостояния феодальному гнёту несколько первых абзацев главы 7, хотя она посвящена уже современному буржуазному обществу.

Обратимся к книге П.А.Кропоткина в описание достижений городских буржуазных республик того времени, но прежде всего укажем на источник этих достижений:

    «Ни одна работа не должна быть начата коммуной если она не была задумана в соответствии с великим сердцем коммуны, слагающимся из сердец всех её граждан, объединенных одной общей волей» — таковы были слова городского Совета во Флоренции; и этот дух проявляется во всех общинных работах, имеющих общеполезное назначение, как, например, в каналах, террасах, виноградниках и фруктовых садах вокруг Флоренции, или в оросительных каналах, пробегавших по равнинам Ломбардии, в порте и водопроводе Генуи и, в сущности, во всех общественных постройках, предпринимавшихся почти в каждом городе». (П.А.Кропоткин)

    «В каждом местечке, где только люди находили, или думали найти некоторую защиту в своих городских стенах, они вступали в «соприсягательства» (co-jurations) «братства» и дружества», объединённые одною общею идеею, и смело шли навстречу новой жизни взаимной помощи и свободы. И они успели в осуществлении своих стремлении настолько, что в триста или четыреста лет вполне изменился самый вид Европы.» (П.А.Кропоткин)

    «Результаты нового направления, принятого человеческою жизнью в средневековом городе, были колоссальны... Страна была усеяна богатыми городами, и эти города были окружены широко раскинувшимися, толстыми стенами, которые были украшены вычурными башнями и воротами, представлявшими, каждая из них, произведения искусства. Соборы, задуманные в грандиозном стиле и покрытые бесчисленными декоративными украшениями, поднимали к облакам свои высокие колокольни, причем в их архитектуре проявлялась такая чистота формы и такая смелость воображения, каких мы тщетно стремимся достигнуть в настоящее время... На обширных пространствах благосостояние заступило место прежней нищеты; выросло и распространилось образование. Выработался научный метод исследования, и положено было основание механики и физических наук; мало того, — подготовлены были все те механические изобретения, которыми так гордится девятнадцатый век! Таковы были волшебные перемены, совершившиеся в Европе менее чем в четыреста лет». (П.А.Кропоткин)

    «Не только Италия, — эта мать искусства, — но вся Европа переполнена подобными памятниками. Чрезвычайно знаменателен, впрочем, уже тот факт, что из всех искусств архитектура — искусство по преимуществу общественное, — достигла в эту эпоху наивысшего развития. И действительно, такое развитие архитектуры было возможно только как результат высокоразвитой общественности в тогдашней жизни». (П.А.Кропоткин)

    «Различные причины вызвали это падение, причем некоторые из них имели свои корень в отдаленном прошлом, тогда как другие были результатом ошибок, совершенных самими городами». (П.А.Кропоткин)

Победе феодальной контрреволюции во многом способствовали две волны эпидемии чумы 1346-1353 годы и 1361-1369 годы. Для Западной Европы главным источником чумы послужили торговые пути проложенные «Крестовыми походами». Эпидемия чумы продемонстрировала полную беспомощность средневековой медицины в борьбе с чумой и вред религиозных институтов. Церкви стали основными очагами распространения чумы. Следствием чего стали всплеск религиозного фанатизма и религиозной нетерпимости, что ещё больше усугубило последствия эпидемии. Эти же годы известны серьёзными климатическими катастрофами во всём Мире, что усугубило эффект от эпидемии. В общей сложности от Чёрной смерти погибло от трети до половины населения, преимущественно городского населения.

Хотя в результате этой эпидемии города сильно ослабели, но главные причины победы феодальной контрреволюции были не в эпидемии чумы.

Сразу отметим что феодалы не сидели на месте. Если в X веке отыскать среди дворян просто грамотного было почти невозможно, то в XIV веке среди них было уже немало грамотных, а то и образованных дворян, которые стремились окружить себя не просто преданными советниками, а высокообразованными профессионалами.

1. Восстановление римского государственного права.

    «В конце пятнадцатого века в Европе начали возникать могущественные государства, складывавшиеся по древнеримскому образцу. В каждой стране и в каждой области который нибудь из феодальных владельцев, более хитрый чем другие, более склонный к скопидомству, а часто и менее совестливый чем его соседи, успевал приобрести в личное владение более богатые вотчины, с большим количеством крестьян в них, а также собрать вокруг себя большее количество рыцарей и дружинников, и скопить больше денег в своих сундуках. Такой барон, король, или князь обыкновенно выбирал для своего местожительства деревни с выгодным географическим положением и еще не освоившиеся с порядками свободной городской жизни — Париж, Мадрид, Москва стояли в таких условиях — и при помощи крепостного труда он создавал здесь королевский укрепленный город, в который он привлекал, щедрою раздачею деревень «в кормление», военных сподвижников, а также и купцов, пользовавшихся покровительством, которое он оказывал торговле». (П.А.Кропоткин)

2. Поддержка церкви в восстановлении римского государственного права.

    «Христианская церковь, раньше восстававшая против римского права, а теперь обратившаяся в его союзницу, работала в том же направлении. Так как попытка образовать теократическую империю в Европе, под главенством папы, не увенчалась успехом, то более интеллигентные и честолюбивые епископы начали оказывать теперь поддержку тем, кого они считали способными восстановить могущество царей Израиля и константинопольских императоров. Церковь облекла возвышавшихся правителей своей святостью; она короновала их, как представителей Бога на земле; она отдала им на службу ученость и государственные таланты своих служителей, она принесла им свои благословения и свои проклятия, свои богатства и те симпатии, которые она сохранила среди бедняков». (П.А.Кропоткин)

Вполне естественно что, совместные усилия церкви и высокообразованных советников феодалов стали давать свои плоды:

    «Ученые легисты, изучавшие римское право, и церковные прелаты, тесно объединившиеся со времени Иннокентия III-го, успели парализовать идею... которая преобладала в эпоху освобождения городов и легла в основание этих республик. В течение двух или трех столетий они стали учить с амвона, с университетской кафедры и в судах, что спасение людей лежит в сильно централизованном государстве, подчиненном полубожеской власти одного, или немногих; что один человек может и должен быть спасителем общества, и что во имя общественного спасения он может совершать любое насилие: жечь людей на кострах, убивать их медленной смертью в неописуемых пытках, повергать целые области в самую отчаянную нищету. При этом, они не скупились на наглядные уроки в крупных размерах, и с неслыханной жестокостью давали эти уроки везде, куда лишь могли проникнуть меч короля или костер церкви. Вследствие этих учении и соответственных примеров, постоянно повторяемых и насильственно внедряемых в общественное сознание, самые умы людей начали принимать новый склад. Граждане начали находить, что никакая власть не может быть чрезмерной ни какое постепенное убийство — чересчур жестоким, если дело идет об «общественной безопасности». И при этом новом направлении умов, при этой новой вере в силу единого правителя, древнее федеральное начало теряло свою силу, а вместе с ним вымер и созидательный гении масс. Римская идея победила, и при таких обстоятельствах централизованные военные государства нашли себе в городах готовую добычу». (П.А.Кропоткин)

3. Имущественное и классовое расслоение в городах.

    «Но хуже всего было то, что возраставшие центры единодержавия находили себе поддержку в тех усобицах, которые возникали внутри самых городов. В основу средневекового города несомненно была положена великая идея; но она была понята недостаточно широко. Взаимная помощь и поддержка не могут быть ограничены пределами небольшой ассоциации; они должны распространяться на всё окружающее, иначе окружающее поглотит ассоциацию и в этом отношении средневековый гражданин с самого начала совершил громадную ошибку. Вместо того, чтобы смотреть на крестьян и ремесленников, собиравшихся под защиту его стен, как на помощников, которые смогут внести свою долю в дело созидания города, — что они сделали в действительности, — «фамилии» старых горожан поспешили резко отделить себя от новых пришельцев. Первым предоставлялись все благодеяния общинной торговли и пользования общинными землями, а вторым не оставляли ничего, кроме права свободно проявлять искусство своих рук. Город, таким образом, разделился на «граждан», или «общинников» и на «обывателей», или «жителей». Торговля, носившая ранее общинный характер, стала теперь привилегией купеческих и ремесленных фамилии и следующая ступень — переход к личной торговле, или к привилегиям капиталистических, угнетательских компании — трестов — стала неизбежной». (П.А.Кропоткин)

4. Города не смогли принять в себя сельские и новые цеховые общины.

    «Средневековые Коммуны пытались было освободить крестьян, но их воины против феодалов вскоре превратились, как уже сказано выше, скорее в воины за освобождение самого города от власти феодалов, чем в воины за освобождение крестьян». (П.А.Кропоткин)

     

    «Крестьяне, которых города не смогли или отказались освободить, видя что горожане не в силах положить конец бесконечным воинам между рыцарями — за которые крестьянам приходилось так дорого расплачиваться, — теперь возлагали свои надежды на короля, на императора, на великого князя; и помогая им сокрушить могущество феодальных владетелей они, вместе с тем, помогали им в установлении централизованного государства. Наконец, нашествия монголов и турков, священная воина против мавров в Испании, а равным образом и те страшные воины, которые вскоре начались среди каждого народа между выраставшими центрами верховной власти: Иль-де-Франсом и Бургундией, Шотландией и Англией, Англией и Францией, Литвой и Польшей… и т. д., вели, в конце концов, к тому же.

    Возникли могущественные государства, и городам пришлось теперь вступать в борьбу, не только со слабо связанными между собою федерациями феодальных баронов или князей но и с могуче организованными центрами, имевшими в своем распоряжении целые армии крепостных крестьян». (П.А.Кропоткин)

5. Вмешательство во внутренние дела города и подкуп городского чиновничества феодалом.

    «Городская община оставила за феодалом его права над крестьянами, при условии, чтобы он более не причинял вреда городу и стал согражданином. Но дворянство, «воспринятое» городом и перенесшее свою резиденцию вовнутрь городской ограды, внесло старые свои фамильные воины в пределы города. Оно не мирилось с мыслью, что дворяне должны подчиняться суду простых ремесленников и купцов, и оно продолжало вести на городских улицах свои старые родовые воины из-за кровавой мести. В каждом городе теперь были свои Колонны и Орсини, свои Оверштольцы и Визы. Извлекая большие доходы из имении которые они успели удержать за собой феодальные владельцы окружили себя многочисленными клиентами и феодализировали нравы и обычаи самого города. Когда же стало возникать недовольство среди ремесленных классов города, против старых гильдии и фамилии феодалы стали предлагать обеим партиям свои мечи и своих многочисленных прислужников, чтобы решать возникавшие столкновения путем воины, вместо того чтобы дать недовольству вылиться теми путями, которые, до тех пор, оно всегда находило, не прибегая к оружию.

    Величайшею и самою роковою ошибкою большинства городов было также обоснование их богатства на торговле и промышленности рядом с пренебрежительным отношением к земледелию… Но отчуждение городов от земли, по необходимости, вовлекло их в политику, враждебную земледельческим классам, которая стала особенно очевидной в Англии, во времена Эдуарда III, во Франции, во времена жакерии больших крестьянских восстании в Богемии — в губитских воинах, и во время крестьянской воины в Германии… Разделение между богатыми и бедными, между «лучшими» и «худшими» людьми, всё расширялось, и в шестнадцатом веке королевская власть нашла в каждом городе готовых союзников и помощников среди бедняков, когда посулила им смирить богатых». (П.А.Кропоткин)

Всё это, естественно, привело к сговору между феодалом и буржуазией. Если изначально буржуазия искала защиту от грабежа и притеснения феодалов в городе и силе городских общин. То после великой чумы, окрепшая буржуазия стала искать защиту у короля от вольности городских общин. Последние значительно смиряли жажду стяжательства буржуазии: с одной стороны, требуя участия в общих делах города, а с другой ограничивая финансовые и торговые спекуляции. Поумневшие феодалы, в лице своих королей, обещали им как свободу частной торговли, так и спекуляций, в том числе ростовщичества. Предательство города со стороны буржуазии стало неизбежным.

Падение буржуазно-демократических городов республик было ярко отображено в картинах художников «руинщиков» Италии и Франции. По сути, это политические памфлеты, где на фоне величественных, гипертрофированно увеличенных руин былого величия, копошатся ничтожные потомки, тех кто не смог отстоять свою вольность.

Новые буржуазные революции XVI-XVII веков это, только силовое изменение воровского сговора между феодалами и буржуазией, теперь первую скрипку стала играть буржуазия. Главной причиной этому стали широкое развитие международной торговли, создание международных финансовых организаций, что стало следствием развития колониальной политики стран Западной Европы, а также книгопечатание и появление фабричных мануфактур. Со всем этим феодалы с их отношением крепости, которое стало столь схоже с рабовладением, справиться не могли, нужны были новые правовые отношения по поводу общественного управления.

Однако, буржуазия продолжила политику феодалов в отношении общинной вольности, как в городе так уже и на селе. Вот что об этом пишет П.А.Кропоткин в XII главе своей книги «Взаимная помощь как фактор эволюции»:

    «…законы о разделе общинных земель настолько шли вразрез с представлениями крестьян, что последние не выполняли их, и повсюду, где крестьяне вернулись во владение, хотя бы частью ограбленных у них мирских земель, они владели ими сообща, оставляя их неделеными. Но вскоре наступили долгие годы воин и реакция, и общинные земли были просто конфискованы государством (в 1794 году) для обеспечения государственных займов; часть их была назначена на продажу и в конце концов разграблена; затем они снова были возвращены общинам и снова конфискованы (в 1813 году), и только в 1816 году остатки этих земель, составлявшие около 6,000,000 десятин наименее производительной земли, были возвращены деревенским общинам. Но и это еще не было концом общинных злоключении. Каждый новый режим видел в общинных землях удобный источник для вознаграждения своих сторонников, и три закона (первый в 1837 году, а последний при Наполеоне III) были проведены, с целью побудить деревенские общины произвести раздел общинных земель. Три раза эти законы приходилось отменять, вследствие оппозиции, которую они встречали в деревнях, но всякий раз правительству удавалось отхватить что-нибудь от общинных владении так, Наполеон III, под предлогом покровительства усовершенствованным методам агрикультуры, отдал крупные общинные владения некоторым из своих фаворитов».

    «То, что случилось во Франции, происходило повсюду в Западной и Средней Европе. Даже главные годы этого колоссального грабежа крестьянских земель везде совпадают. Для Англии единственное различие заключается в том, что грабеж совершался путем отдельных актов, а не путем общего закона, — словом, дело происходило с меньшею поспешностью, чем во Франции, но зато с большей основательностью. Захват общинных земель лэндлордами также начался в пятнадцатом столетии...» (П.А.Кропоткин)

    «Примеры того, чтобы общинники сами разделяли между собои общинные земли, были редки, между тем как государства везде понуждали их к подобному разделу или просто благоприятствовали захвату их земель частными лицами. Последний удар общинному владению в Средней Европе также был нанесен в средине восемнадцатого века.

    В Австрии правительству пришлось пустить в ход грубую силу в 1768 году, чтобы заставить общины совершить раздел земель, — причем, два года спустя, для этой цели была назначена специальная комиссия. В Пруссии, Фридрих II, в некоторых из своих указов (в 1752, 1763, 1765 и 1769 гг.), рекомендовал судебным камерам (Justizcollegien) производить раздел насильственным путем. В Силезии, с той же целью, была опубликована, в 1771 году, специальная резолюция. То же происходило и в Бельгии, но так как общины оказывали неповиновение, то, в 1847 году, был издан закон, дававший правительству право покупать общинные луга, с целью распродажи их по частям, и производить принудительную продажу общинной земли, если на неё находился покупатель».(П.А.Кропоткин)

     

    «Короче говоря, разговоры об естественной смерти деревенских общин в силу экономических законов представляют такую же безобразную шутку, как если бы мы говорили об естественной смерти солдат, убитых на поле битвы». (П.А.Кропоткин)

В пику буржуазным лжецам, П.А.Кропоткин приводит примеры общинной жизни в современной Швейцарии:

    «Вообще можно принять за правило, что везде, где общины удержали за собой настолько широкую сферу функции чтобы быть живыми частями национального организма, и где они не были доведены до совершенной нищеты, они не перестают внимательно относиться к своим землям. Вследствие этого общинные имущества Швейцарии представляют поражающий контраст, по сравнению с жалким положением «общинных» земель в Англии.

    Общинные леса в Ваадтском кантоне и в Валэ (Valais) содержатся в превосходном порядке, соответственно указаниям современного лесоводства. В других местах, «полоски» общинных полей меняющие владельцев при системе переделов, оказываются очень хорошо унавожены, так как нет недостатка ни в скоте, ни в лугах. Высокие альпийские луга вообще содержатся хорошо, а деревенские дороги превосходны. И когда мы восхищаемся швейцарским châlet, горною дорогою, крестьянским скотом, террасами виноградников, или школьными домами в Швейцарии, мы должны помнить, что лес для постройки châlet весьма часто получен был из общинных лесов, а камень из общинных каменоломен; что коровы пасутся на общинных лугах, а дороги и школьные дома результат общинной работы. Конечно, в, Швейцарии, как и везде, община потеряла многие из своих прав и отправлении а «корпорация», составленная из небольшого числа старинных семей заступила место прежней деревенской общины, к которой принадлежали все. Но то, что сохранилось, удержало, по мнению серьезных исследователей полную жизненность». (П.А.Кропоткин)

Завершим рассмотрение начального этапа средней ступени цивилизации, произведя пошаговый анализ представленных материалов.

    Шаг первый — Ограниченность полноты.

Нас интересует условия успешности как революций так и контрреволюций как правовые, так и технологические.

    Шаг второй — Всякий путь начинается с первого шага

Модель социальных революций и как следствие смены общественно экономических формаций можно взять у К.Маркса и Ф.Энгельса. При всей её скудности и схематичности, явно не отражающей всё многообразие форм развития общества, она опирается на объективные закономерности и материальное основание в развитии общества, то есть, безусловно, имеет научное обоснование.

Эта модель основана на делении общества на базис и его надстройку. Базис состоит из производительных сил, то есть людей, технологий, самого производственного имущества и производительных отношений, то есть отношения между людьми по поводу производства. Общественная надстройка состоит из правовых отношений по поводу политического семейного и идеологического построения общества и регулирующих их органов, то есть отражает взгляд общества на самого себя.

Надстройка значительно консервативнее базиса, поэтому развивается рывками, наиболее значимые из них были определены как социальные революции приводящие к изменению основных общественных правоотношений, то есть к смене общественно-экономических формаций. Всего таких формаций было определено шесть:

    - общинно-родовой строй;
    - рабовладельческий строй;
    - феодальный строй;
    - буржуазный или капиталистический строй;
    - социалистический строй;
    - коммунистический строй.

Отметим, что они не совсем совпадают с той классификацией исторического развития общества, которое использовано нами. Классификация по Льюису Моргану более приемлема для анархистов поскольку позволяет отследить все социальные и технологические революции всего пути развития человечества от животного состояния до наших дней.

Так, мы по сути говорим о двух революциях во времена дикости и варварства; о переходе от стада к родовой общине, а от неё к политической общине. И также мы объединяем рабовладельческий и феодальный строй как два этапа развития рабовладения на низшей ступени цивилизации. Также мы делим среднюю ступень цивилизации — буржуазный строй, на два этапа «конкурентного капитализма» и «империализма». Последний строй выделил В.И.Ленин в своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма», объяснив при этом неизбежность мировых войн. Сегодня этот строй пришёл к своей естественной форме политического правления — фашизму.

Высшую ступень цивилизации мы рассматриваем, как целиком коммунистическую, но выделяем в ней два этапа как две самостоятельные общественно-экономические формации; социализм и коммунизм. Они должны сильно отличаться в правовом смысле. Так как при коммунизме государства нет, а при социализме, как следствие из крайней неравномерности развития современного общества, государство пока присутствует.

    Шаг третий — Единство противоположностей в своём взаимодействии.

Здесь главными противоположностями выступают общественный базис и его надстройка, точнее их внутренние движущие силы. Благодаря которым, базис развивается более равномерно, но в нём также есть свои революции научно-технические (технологические), которые отражаются в революциях по общественному разделению труда. Но они сильно растянуты по времени и поэтому всегда мирные. Надстройка, как взгляд общества на самоё себя, отражён преимущественно в праве, поэтому он крайне консервативен и как следствие надстройка развивается большими рывками вдогон базису. Наиболее значимые рывки надстройки в своём развитии приводят к смене формаций, то есть к социальным революциям.

Нас анархистов больше интересуют не различие между базисом и надстройкой, а противоречия в самом базисе — его движущие силы. Поскольку именно противоречия отношений между развитием производительных сил и производительных отношений, призвало к жизни государство — главную причину возникновения классовых обществ. Развитие производительных сил также можно разбить на свои взаимодействующие части; науку (знание вообще), технологии (хозяйственное приложение науки) и образование (освоение обществом науки и технологий).

    Шаг четвёртый — Переход количества в качество.

Научно-техническое развитие общества, привело к глубокому разделению труда, это, в свою очередь, привело к значительной концентрации населения в отдельных местностях. А это, в свою очередь, привело к появлению значимых общих дел для этого населения, которые потребовали своего специального управления.

Если бы домохозяйства и их предприятия, нашли пути прямой связи их частных дел с общими делами политической общины, то государство могло бы и не возникнуть. То есть человечество, сразу от варварства, могло бы войти в социализм или даже в коммунизм. Собственно в коммунизм как высшую ступень цивилизации общество могло рвануть и из рабства, через коммуны средневековья.

Но само научно-техническое развитие, во многом вследствие недостаточности общественного образования, ещё не предоставило требований к прямой хозяйственно-управленческой связи между хозяйственной деятельностью семей и общими делами их политической общины.

То есть домохозяйства семей были во многом самодостаточны, а их предприятия в том числе артельные, не требовали сколь-нибудь значимых вертикальных технологических связей — преимущественно они производили продукт готовый к потреблению, не требующий дополнительных переделов.

Как следствие, общества того времени пошли на создание специального механизма по управлению общими делами, то есть государства. В средневековье разрыв между научно-техническим развитием общества и его производительных отношений оказался значительно меньшим, чем на высшей ступени варварства, как следствие, средневековые коммуны смогли установить буржуазные государства, а не рабовладельческие. Но он всё же был слишком велик, что стало основанием для успеха феодальной контрреволюции.

Все первые «новые буржуазные революции» произошли в наиболее технологически развитых государствах. Там уже существовали производства, требующие нескольких переделов, то есть имеющих значительные вертикальные технологические связи. В них уже можно говорить об индустрии морского судоходства, международных финансовых и торговых объединений, широком развитии книгопечатания, а значит о новом уровне образования, как ещё одной индустрии. В них же появляется паровая машина — которая потребовала не просто новой индустрии, а умножения уровней передела, то есть появления сразу нескольких индустрий в металлургии, машиностроении, станкостроении и транспорте.

Как следствие, во второй половине XIX века многие феодальные государства, в том числе Российская Империя, для своего сохранения идут на отмену крепости, то есть пусть и весьма корявую, но буржуазную революцию «сверху».

    Шаг пятый — Отрицание отрицания.

За весь период XIX и начала XX веков, индустрии стремительно множились, достигнув того предела, при котором стала возможна социалистическая революция. И как результат Первой Мировой Войны появилось государство СССР, которое стало открыто на путь построения коммунизма, то есть, стало одной ногой на высшую ступень развития цивилизации.

Это государство в течении 70-ти лет создало социалистическое содружество государств, но погибло в результате буржуазной контрреволюции 1990-1993 годов. При этом погибло и социалистическое содружество, но сохранились отдельные социалистические страны. Сегодня флагманом в движении цивилизации к коммунизму безусловно является Китай который также сегодня является крупнейшей экономикой Мира.






© 2005-2019 Интернет-каталог товаров и услуг StroyIP.ru

Екатеринбург
Первомайская, 104
Индекс: 620049

Ваши замечания и предложения направляйте на почту
stroyip@stroyip.ru
Телефон: +7 (343) 383-45-72
Факс: +7 (343) 383-45-72

Информация о проекте
Размещение рекламы