Геополитика: такой глобализм по-британски

Борис Межуев

В одном из текстов, посвященном арктической политике Великобритании, я высказал точку зрения, что вытесняемый из  США общими усилиями левых и правых неоконсерватизм может найти пристанище в убегающей из ЕС Великобритании. Как мы теперь точно знаем, глобальная Британия все-таки победила Британию европейскую.

На последних парламентских выборах в Великобритании Консервативная партия во главе с харизматичным Борисом Джонсоном добилась рекордного с 1987 года увеличения своего представительства в Палате общин. Сейчас тори имеют в нижней палате 360 мест, что представляет собой абсолютное большинство (учитывая, что в палате всего 650 депутатов). Фактически состоялся второй референдум по Брекзиту, подтвердивший итог первого – 2016 года. Но, выйдя из Европы, Британия отнюдь не предполагает замкнуться в себе, но, напротив, освободившись от паневропейских цепей, собирается выйти в большое политическое плавание.

Посмотрим, однако, более внимательно на то, что на самом деле стоит за геополитическим разворотом Британии.

Неоконы: после американского триумфа

Идейные течения любопытно наблюдать не только в моменты их исторического триумфа, временного взлета, политического расцвета. Пожалуй, еще более интересно смотреть за идеями и их носителями, когда по тем или иным причинам они отступают в тень, отходят на второй план, перемещаются со сцены в зрительный ряд, или, может быть, за кулисы, чтобы вновь появиться в новом акте все еще продолжающейся пьесы. Следует руководствоваться никогда не обманывающим правилом, что в истории ничто никогда не погибает окончательно – и каждая временно забытая идея рано или поздно воскреснет – к добру или погибели.

Еще недавно выражения «неоконсерватизм», «неоконы» не сходили с уст политических комментаторов в США. «Неоконсерватизм» был модным течением, считалось, что его представители включены в некую мощную и разветвленную сеть, которая пронизывает американскую политическую элиту, причем обеих партий, настолько сильно, что буквально ни одна администрация не может полностью освободиться от влияния людей этого образа мыслей. Пик могущества американских неоконсерваторов приходится на время первого срока младшего Буша, в особенности на 2002-2003 год. Тогда неоконсерваторы заняли позиции вторых и третьих лиц практически во всех основных институтах вашингтонской власти, имеющих отношение к национальной безопасности – Государственном департаменте, Министерстве обороны, офисе вице-президента, Совете по национальной безопасности и т. п.

Именно «неоконы» с самого начала президентства Буша, еще до 9 сентября, активно лоббировали идею интервенции в Ирак с целью смещения Саддама Хусейна. В отличие от «жестких» реалистов типа Генри Киссинджера, тоже поддержавших эту акцию, «неоконы» не собирались останавливаться на достигнутом, и сразу после смены режима в Багдаде они начали последовательно проповедовать необходимость аналогичных переворотов в Дамаске и Тегеране. На этом этапе «неоконы» столкнулись с сопротивлением республиканского истеблишмента, группировавшегося тогда вокруг отца действующего президента, Джорджа Буша-старшего. В итоге, большей части неоконов пришлось покинуть свои кабинеты уже во второй срок младшего Буша.

Одним из краеугольных камней этой идеологии было представление о моральной и правовой неравноценности государств на мировой сцене. С точки зрения неоконов, демократии более легитимны, чем не-демократии. Поэтому в отношении не-демократий допускаются те вещи, которые в ином случае были бы признаны преступными или незаконными. Например, вмешательство во внутренние дела, провоцирование государственных переворотов и пр. Некоторые неоконы, в частности, политолог Роберт Кейган, спичрайтер покойного сенатора Джона Макейна и по совместительству супруг хорошо известной в России Виктории Нуланд, даже предлагал в свое время заменить устаревшую ООН более отвечающей реалиям времени Лигой демократии, куда, разумеется, закрыт был бы вход России и Китаю.

В общем и целом, неоконы вполне совпадали с либеральными «ястребами» из Демократической партии по большинству позиций – и в симпатиях к «цветным революциям» в странах бывшего СНГ, и в отношении к арабской весне, и в жестком неприятии России. Единственное и главное отличие «неоконов» от «либеральных ястребов» состояло в том, какое государство следовало считать «демократическим» по преимуществу. Для либералов идеалом был Европейский союз как объединение и, наверное, Германия как его неформальный лидер. Отказ от суверенитета во имя глобальных приоритетов – вот кредо «либералов», в том числе и тех, для кого неизменным атрибутом глобализма являлась русофобия и в известной степени китаефобия.

Что касается «неоконов», то для них образцом демократического государства являлся Израиль. Страна, совершенно не собирающаяся делиться полнотой своего суверенитета ни с ЕС, ни даже с ООН. Государство как киплинговский кот, гуляющее само по себе. Но тем не менее верный союзник США, по-своему даже форпост американской геостратегии на Ближнем Востоке.

В какой-то момент и сами «неоконы» начали дробиться на те же самые две части – на проевропейскую и произраильскую. Неоконы-«европейцы», в частности, всемирно известный политолог Фрэнсис Фукуяма, тридцать лет тому назад потрясший человечество констатацией «конца истории», один за другим стали перетекать в стан демократов. Неоконы-«суверенисты» по большей части оставались в стане республиканцев, сохраняя надежду на возвращение к власти после ухода Обамы и вероятного проигрыша его демократического преемника. В какой-то мере Дональд Трамп их ожидания оправдал. С «проевропейской частью» неоконов у него не могло быть ничего общего – люди типа редактора «The Weekly Standard» Билла Кристола или военного эксперта Эллиота Коэна с самого начала провозгласили лозунг «Никогда за Трампа» и отрезали себя от перспектив возможного сотрудничества с Белым домом.

Они не могли простить 45-му президенту скептического отношения к НАТО и презрения к евро-атлантической солидарности. Но вот что касается неоконов-«суверенистов», то они попытались занять ключевые позиции в команде национальной безопасности Трампа. Причем не без успеха, в частности, Джон Болтон получил ключевой пост президентского советника по национальной безопасности. На этом посту он всячески препятствовал мирным договоренностям с Северной Кореей и толкал своего патрона к военной интервенции в Венесуэлу, а также к нанесению серии ударов против Ирана. Болтон не преуспел в своих усилиях, столкнулся с упрямым противодействием Трампа, не желавшим осложнять свое политическое положение еще и очередной бессмысленной войной, и в конце концов в текущем году был отправлен в отставку. Причем с довольно резкими формулировками, не оставлявшими сомнения в том, как сам Трамп относится к той компании, что ввергла его страну в иракскую авантюру 2003 года.

Звезда «неоконов» в США, кажется, закатилась окончательно. «Невертрамписты» вынуждены были закрыть свой рупор «The Weekly Standard» и создать вместо него маловлиятельный сетевой таблоид «The Bulwark», в котором в один голос с либеральными СМИ требовали импичмента Трампа. Но все консервативные СМИ сегодня демонстративно лояльны Трампу. Демократическая партия стремительно левеет, и многие эксперты в США сегодня с ужасом рисуют картину грядущих президентских выборов, на которых Трампу будет противостоять лидер левого крыла партии Осла сенатор от штата Массачусетс Элизабет Уоррен. Похоже, этот вариант более чем возможен, и кто бы ни победил при таком голосовании, остаткам неоконов в США светлых перспектив его итог не светит.

Американский избиратель в целом предельно скептичен по отношению к планетарной гегемонии своей страны, поскольку знает, что эту гегемонию приходится щедро оплачивать триллионным государственным долгом, неослабевающим миграционным потоком, гигантским финансовым неравенством. Неоконсерватизм электорально столь же непривлекателен для избирателя США, сколь он был непривлекателен для избирателя советского ортодоксальный коммунизм в годы, предшествовавшие распаду СССР. Однако в последнее время стали появляться определенные признаки того, что неоконсервативное движение может обрести новую жизнь, только не в Америке, а в Великобритании.

Мы привыкли видеть в Брекзите восстание национал-популистской Англии против европейского глобализма. Доля правды в этом есть, однако, следует учесть, что уже довольно продолжительное время внешнеполитическая программа того течения Консервативной партии, которая выступала с позиции Leave на судьбоносном референдуме 23 июня 2016 года, носит название Глобальная Британия. Это мотто используют в своих речах и бывший премьер Тереза Мэй, и нынешний — Борис Джонсон. В феврале 2019 года общество Генри Джексона выпустило доклад «Глобальная Британия: видение на XXI век», основными авторами которой стали член Палаты общин Боб Зили и активный деятель данного общества Джеймс Роджерс.

Восторженное предисловие к докладу написал никто иной, как Борис Джонсон, в момент публикации материала еще не премьер-министр. Если отвлечься от частностей и выразить саму суть доклада и вообще всей деятельности общества и программы Глобальной Британии в целом, то можно констатировать, что состоит она в следующем. Америка отступает с позиций лидера западной цивилизации, — по своим внутренним причинам, обусловленным культурной неоднородностью этой страны, она все очевиднее не справляется с ролью интеллектуального штаба «белого человечества». Поэтому Британии нужно медленно и аккуратно перехватывать функции сверхдержавности у своего трансатлантического партнера, понимая, что ослабление США играет на руку цивилизационным соперникам Евро-Атлантики, в первую очередь России и Китаю.

Общество Генри Джексона существует в Великобритании с 2005 года. Имя Джексона, американского сенатора-демократа, главного врага Советского Союза выбрано не случайно. Именно под крылом Джексона свили свое гнездо неоконсерваторы. Общество сформировалось из так наз. кембриджского кружка консерваторов, объединившего большое количество известных интеллектуалов правого толка. В 2003 году члены общества активно поддержали интервенцию в Ирак и военный союз США и Великобритании, направленный против мирового исламизма. Не вызовет удивления, что в настоящее время общество Генри Джексона поддерживает выход страны из Европейского союза, но в то же время настаивает на более тесном военном партнерстве Британии не только с США, но также с северными членами НАТО — Канадой, Норвегией, Исландией.

Руководителем общества долгое время был один из самых популярных правых интеллектуалов Великобритании, философ и публицист Дуглас Мюррей, прямо называющий себя неоконсерватором. В этом году он выпустил в свет новую книгу «Безумие толп: гендер, раса и идентичность». Здесь он подверг критике не столько феминизм и мультикультурализм, что было бы вполне естественно для европейского консерватора, сколько само чувство обиженности, ущемленности, столь характерное для левых течений, с их протестом против любых политических и культурных иерархий. Сам Мюррей, атеист и открытый гей, полагает, что в нынешнем европейском сообществе нет никаких препятствий для реализации любого жизненного стиля, а леваки просто эксплуатируют маргинальные идентичности, превращая их в орудие борьбы с капитализмом и либеральной демократией. Доля правды в его рассуждениях, надо полагать, имеется.

Следует отметить, что несмотря на то, что британский неоконсерватизм во многих отношениях является клоном своего американского собрата по разуму, можно зафиксировать определенные различия во взглядах англосаксонских партнеров. Американские консерваторы, в том числе с приставкой «нео», стесняются защищать принцип «неравенства» — конечно, считают они, с неравенством результатов надо мириться, однако принцип равенства возможностей для американцев непререкаем. Британские консерваторы в этом отношении последовательнее и честнее – неравенство для них имеет определенное ценностное наполнение. Равные возможности – это не просто утопия в мире частной собственности и наследственного капитала, это еще и вредная утопия, обрекающая любое общество на стагнацию.

Американские неоконы в большинстве своем выступали за либеральную миграционную политику, мотивируя свой выбор потребностью глобального государства в рабочих руках и армейских добровольцах. Трамп, поведя войну против либеральной миграционной политики, тем самым пошел против неоконсерваторов своей страны. Британские неоконы в этом вопросе, скорее, близки американскому президенту: растущая мусульманская диаспора на берегах Темзы воспринимается ими как реальная опасность. С другой стороны, британские неоконы значительно более благожелательны к экологической повестке. Парижское соглашение по климату, в целом «зеленый» активизм не воспринимаются ими с откровенной враждебностью, столь характерной для американского консерватизма в целом и трампизма в частности.

Как бы то ни было, в самом главном партнеры сходятся – западная цивилизация, Евро-Атлантика должна доминировать на планете, и обеспечение этого превосходства – задача первостепенной важности. И Трамп, и Обама, и, похоже, любой вероятный победитель будущих президентских выборов в США – все они, по мнению неоконов, неадекватны подобной задаче. Да и в целом американская политическая система чрезмерно демократична, слишком подвержена популистскому искусу для того, чтобы предохранять Америку от тех, кого не прельщает миссия глобального жандарма. И возникает вопрос, не более естественна ли эта роль для имперской Британии, которая может попытаться стать сверхдержавой в третий раз в своей истории.

Способна ли Англия вернуть себе имперский статус? Ответ на этот вопрос выходит за пределы нашей статьи. Я во всяком случае не вижу ничего фантастического в сценарии обратного перемещения центра англосаксонского могущества из Вашингтона в Лондон, город, который уже и сегодня считается финансовым центром планеты. После Брекзита, полагаю, вопрос об имперских возможностях Лондона с его более устойчивой, более элитарной системой по крайней мере будет включен в политическую повестку. Разумеется, это мгновенно реанимирует все страхи относительно возрождения колониализма и империализма в какой-то новой форме. И, возможно, Россия могла бы уже сейчас использовать эти опасения для превентивного сдерживания «Глобальной Британии», слишком уж явно выбравшей нашу страну в качестве главного своего супостата.