Герой, прежде чем возродиться, должен сперва умереть

Алексей Волошинов

Политолог Валерий Соловей в эфире программы «О!Пять! «Росбалт» рассказал о том, какую роль Алексей Навальный сыграет в российской истории.

Политолог и гражданский деятель Валерий Соловей в эфире программы «О!Пять! «Росбалт» поделился своими мыслями о политических перспективах Алексея Навального, а также о том, какую роль он сыграет в будущей смене власти в стране.

    — Валерий Дмитриевич, вы посмотрели интервью Дудя с Навальными?

— Фрагментами. Оно слишком длинное для меня, честно говоря.

    — Как вам?

— Это очень сильный человеческий документ. Я понимаю, откуда бешеное число просмотров, но могу сказать, что на отношение подавляющего числа людей к Алексею Навальному это никак не повлияло. Я смотрел за реакцией социальных сетей. Те, кто к нему относился с симпатией, в своей симпатии убедился. Те, кто безо всякой симпатии — по-прежнему так и относятся.

    — Ну все-таки уровень симпатии среди сторонников повысился…

— Нет. Давайте так: повысилась его узнаваемость, безусловно. Вырос его политический вес. Что еще важнее, он обзавелся классическим мифом героя. Герой, прежде чем возродиться, должен сперва умереть. Вот он умирает, а теперь возрождается для подвигов. Это классическая мифологема. Он это приобрел благодаря неуклюжим действиям российской власти.

    — Если проводить аналогии между мифологией и современной российской политической реальностью, Навальный — это кто? Прометей?

— Вы знаете, я думаю, что это все-таки образ, близкий к герою какой-нибудь русской сказки. Точно не Иванушка-дурачок. Может быть, Иван-царевич, что-то в таком духе. Но здесь важно, что он именно умер и воскрес.

    — Но ведь Иван-царевич противостоял Кощею Бессмертному...

— Вот вы все и сказали. А где находится иголка — все увидят уже в следующем году.

    — А как это случится?

— Это будет заметно физически. Есть вещи, которые скрыть просто не удастся. Момент истины наступит тогда, когда начнутся массовые волнения. В этот момент все и начнет проявляться.

    — На сайте «Левада-Центра» вышел опрос о популярности Алексея Навального и отношении к его отравлению. Из него следует, что количество людей, одобряющих его деятельность, выросло более чем в три раза…

— А не одобряющих — в полтора.

    — Но не так сильно, тем не менее. И это, учитывая еще информационную блокаду…

— Не просто информационную блокаду, а еще и очень специфическую информационную обработку. Говорят ведь по телевизору, что Навальный связан с западными спецслужбами, и люди охотно на это покупаются. Здесь вопрос ведь в качестве поддержки. Для перемен существенно, готовы ли люди, которые поддерживают Навального, выйти по его призыву на улицы и площади. Это принципиально важно.

    — А они готовы?

— Часть — да. Безусловно. Это критический вопрос. Все остальное значения не имеет. Для того, чтобы начались перемены, (а в России они будут происходить не на выборах) принципиально важно — вы выходите или нет. И подавляющее большинство, даже если оно против, никогда не выходит защищать демократические ценности. То есть, это вопрос меньшинства.

    — А как же Беларусь?

— Беларусь — это очень интересный пример того, как критическое меньшинство смогло вызвать общенациональную динамику. Но давайте не сравнивать размеры, масштабы, численность и глубину России и Беларуси. Беларусь — более гомогенная страна. У нас в Москве и Петербурге будут революции, а в 200 километрах оттуда будет тишь да гладь.