Почему не смогла защитить себя: КПСС. Трагедия веры

Черняховский Сергей

Противоречия есть источник развития, значит — есть борьба и необходимость устройство данного общества защищать

    «Есть трагедия веры, С которой начнется
    Закаленных дивизий Разлад и распад:
    Это вера солдат В своего полководца,
    Что давно уже стар И не верит в солдат»

Простой вопрос: почему КПСС, Коммунистическая партия Советского Союза, совершившая Великую Революцию, разгромившая своих противников в ходе Гражданской войны, победившая в противостоянии с интервенцией 14 держав, возглавившая и организовавшая победу над фашистской Германией, 70 лет уверенно руководившая страной, возглавлявшая ее в движении от победы к победе и даже к 90-91 гг. державшая в своих руках все рычаги власти, в итоге, не смогла сохранить Советский Союз, не смогла защитить Страну, не смогла защитить себя.

Простой ответ, если говорить коротко:

    • потому что за три четверти века побед, и почти полвека мира после Великой Войны - она перестала быть партией боя и борьбы. Из партии классовой борьбы - превратилась в «партию мирного труда».

Она привыкла к победам и могуществу. Она привыкла жить в обществе без врагов - и даже стала осуждать тех, кто напоминал, что враги есть и утверждал, что с врагами нужно бороться. Она отвыкла драться. И ее лозунгом стали не слова: «Смело мы в бой пойдем, за Власть Советов», а строки: «Трудовые будни - подвиги для нас». И привыкла мирно работать.

Вот организовывать «трудовые будни (подвиги для нас)», ударные стройки, передовую работу. Строительство электростанций, сбор добровольцев в какой-нибудь далекий край - это она умела.

И всё-таки… И всё-таки - осознание того, что происходит нечто чудовищное - пробивалось и утверждалось. В течение всей зимы 1990-91 года в организациях бушевали страсти - от руководства требовали противодействия антикоммунистической кампании в стране, которую разворачивали ведущие «СМИ» - руководство говорило:

    «Так противодействуйте. Отбивайтесь, теперь вся власть в партии - у первичных партийных организаций»

Дело было не в том, что одни ждали указаний, а другие - предавали.

Просто, в общем-то, ни одни, ни другие не понимали, как себя в этих условиях вести и как не то что наступать - а просто защищаться.

Драться - давно даже и не пробовала.

Она десятки лет жила в мире, где согласно партийной доктрине уже не было классовых врагов. В мире - где было социально-однородное общество. Состоящее из трех дружественных образований - рабочего класса, колхозного крестьянства и социалистической интеллигенции. Во второй половине 80-х ей, от имени высшего партийного руководства вообще объявили, что классовый подход устарел. Его нужно заменить «общечеловеческими ценностями». Исповедание классовой теории - признак остаточного тоталитаризма, а патриотизм - «прибежище негодяев».

Трудно ловить черную кошку в черной комнате, если ее там нет. Но не легче - если она есть, но тебе говорят, что ее нет.

Те, кто сохранял ясность мышления и предупреждал об опасности происходящего - объявлялись догматиками и «сталинистами». И даже сохраняя понимание происходящего - лишь немногие осмеливались говорить о наступающей угрозе вслух.

И все, кто слушал, думали:

    «Это настолько чудовищно - что просто не может быть правдой. 70-й год Советской власти. Ну, не может в стране быть буржуазной контрреволюции - всему противоречит, что мы привыкли слышать и что учили. Это - всего лишь обновление социализма, может быть - так и нужно».

Тем не менее - после горбачевского повышения цен 1 апреля 1991 года - в ЦК уже тоннами пошли письма с требованием отставки генсека. На последней Московской городской конференции ему прямым текстом из зала скандировали: «Предатель!», - но он деланно переспрашивал: «Что-что? Не слышу!».

На Апрельском (1991 г.) Пленуме ЦК КПСС бульдозерист Николаев внёс в повестку дня вопрос об отставке Горбачёва. И Пленум в повестку дня это внёс. Горбачев устроил истерику, заявил, что сам оставляет пост генсека и покинул Пленум. Политбюро пошло его уговаривать - и уговорило ЦК снять вопрос с повестки дня.

На октябрь-ноябрь был назначен 29 съезд КПСС. Горбачёв готовил принятие новой программы, из которой убирались остатки коммунистической идеологии и осуждалось само разделение в 1903 году на большевиков и меньшевиков.

В июле 1991 года Пленум ЦК обсуждал этот проект - и практически его отверг. Выступая на Пленуме 1-й Секретарь МГК КПСС и член Политбюро ЦК Юрий Прокофьев обвинил Горбачёва в раздвоении политического сознания, практически - в измене партии, и объявил, что Московская организация внесет на Съезд свой проект Программы.

Одновременно, по инициативе МГК КПСС, начало работать совещание Первых Секретарей горкомов городов-героев, ставившее своей задачей исправление критического положения в партии. Считалось почти решенным, что на осеннем Съезде будет принято решение о нецелесообразности совмещения одним лицом должностей Генерального секретаря ЦК и Президента СССР. Нерешённым оставался лишь вопрос о том, кто будет Генсеком:

    • Олег Шенин или Юрий Прокофьев.

Когда руководством страны было объявлено о конституционном замещении Горбачёва на посту Президента, - ЦК потребовал созыва Пленума для обсуждения ситуации - но Секретариат ЦК это требование проигнорировал. Члены ЦК съехались в Москву - но Пленум так и не был официально открыт. При этом Московский горком оказался единственным региональным центром, пытавшимся создать местный ГКЧП.

И 19, и 20, и 21 августа в дежурных подразделениях Московского горкома КПСС постоянно звонили телефоны: звонили из парткомов, звонили члены партии. С одним, по сути, вопросом:

    «Помочь не надо? Тут ребята собрались подойти: если вы стрелять боитесь - мы их голыми руками так от Белого дома вынесем - на всю жизнь запомнят!».

Были и другие требования:

    «Дайте оружие! В армии все служили, камня на камне от этого притона не оставим!» Это практически дословные цитаты. Но в ответ звучало: «Не нужно. Партия в этом не участвует. Это дело органов государственной власти. Главное - избежать столкновений, ни во что не вмешивайтесь, не выходите на улицы»…

После осуществленного Ельциным переворота в городе начались погромы райкомов и было захвачено здание МГК. В райкомах начал собираться партийный актив для их обороны и они стали укрепляться для отражения нападений мятежников. Однако выступление вернувшегося из Фороса Горбачёва 22 августа, когда он объявил, что к партии не может быть претензий по поводу участия в ГКЧП и она продолжит свою работу - расслабило ситуацию и защитники партийных помещений по указанию руководителей райкомов стали расходиться.

Но через день Ельцин в присутствии Горбачёва на заседании Верховного Совета РСФСР подписал Указ о приостановлении деятельности компартии в России - и Горбачёв не посмел ему возразить.

23 августа МГК попытался собрать свой Пленум - но помещение, где он должен был пройти - было в последний момент захвачено боевиками мятежников.

24 августа Горбачёв заявил об отставке с поста Генсека, обвинив партию в поддержке ГКЧП.

Ситуация оказалась следующей: Горбачёв отрекся. Олег Шенин - был арестован. Заместитель Генерального секретаря Ивашко - бездействовал. Юрий Прокофьев - был парализован прокуратурой, каждый день вызывавшей его на многочасовые допросы, чтобы лишить возможности активного действия. ЦК КП РСФСР, во главе с В. Купцовым и Г. Зюгановым - приняли курс на подчинение Указам Ельцина.

Партийная организация была парализована. Историю КПСС тех дней и месяцев ещё будет кто-то писать. Даже спустя треть века, тем, кто знал, что происходило тогда на самом деле - кому слишком тяжело, а кому - скорее всего, достаточно стыдно говорить о том, что было.

Часть руководства партию открыто предала. Часть - была арестована либо практически арестована. Оставшиеся - давали команды на «непротивление злу насилием».

Низовые организации - были готовы и к сопротивлению, и к работе в условиях запрета - многие реально и работали. Но формальный, хотя юридически и несостоятельный, запрет дополнялся идущим от остававшихся на свободе руководителей - не сопротивляться. Сдавать имущество. Прекратить работу.

Конечно - даже с учетом всех предательств, как явных, так и выдаваемых за «разумную тактику выжидания» - сотни тысяч членов КПСС только в Москве, объективно, могли повернуть ситуацию в свою пользу.

Только члены партии - не имели навыка работы в таких условиях. Не имели руководства. Не понимали что происходит. Вообще не верили, что все это происходит наяву. Не знали, что им делать.

Хотя даже в этой ситуации почти с первой недели запрета КПСС - стали объединяться и проводить первые акции сопротивления.

Компартию подвела вера в то, что достигнутые ей в прошлые десятилетия победы - окончательны и бесповоротны. Что все вопросы можно и нужно решать мирно, путем согласия и ненасилия. Что внутри страны развитого социализма - врагов у социализма и партии нет.

Компартия создала Великое общество, которое многие интеллектуалы Запад считали прообразом будущего человеческой цивилизации.

Только любое здоровое общество несет в себе собственные противоречия - потому что противоречия и есть источник развития. Значит - есть борьба и необходимость устройство данного общества защищать. В том числе и насильственными методами. КПСС мирной жизни к этому оказалась не готова.

Те, кто пришёл ей на смену, те, кого можно объединить общим понятием «коммунистическое движение современной России» - на словах признали и осудили порочность политики конца 1980-х начала 1990-х годов.

Изменили декларации и риторику. Из «партии мирного труда» стали «партией парламентской процедуры». И так и не сделали главного вывода:

   • так и не стали «партией борьбы» - такой, какой были их предшественники сотню лет назад.

И не только в плане неготовности к методам реального силового действия - но и в плане неготовности стать интеллектуальным авангардом общества и предложить ему образы будущего, которые увлекли бы и повели общество за собой.