Новый локдаун: забор и дырки, как положено

Халдей Александр

Стремление Голиковой заставить власть объявить недельный локдаун с 30 октября по 7 ноября разбивается о готовность малого и среднего бизнеса на местах игнорировать такое решение, если оно состоится.

Законы в России строги, но это компенсируется необязательностью их исполнения. Технологии уже обкатаны в первую волну, и большого экономического ущерба малому бизнесу можно не опасаться, – он просто уйдёт в тень.

    • Во-первых, малый бизнес в России в основном - это сфера услуг парикмахеров, косметологов и прочих специалистов по удалению прыщей, волос, наращиванию ногтей и ресниц. Центры, в которых сконцентрированы такие заведения, либо официально закрыты, но работают с чёрного входа, либо специалисты работают на дому. Они не могут себе позволить остановиться, здесь закон велосипеда – стоишь, пока едешь. Финансовой подушки у них нет.
    • Во-вторых, тот бизнес, где не нужно присутствие тела клиента для его обработки, давно нащупал дистанционные формы работы. Чем мельче бизнес, тем он гибче. Общепит и торговые форматы, локализованные в торговых центрах и отдельно стоящих точках общепита, пострадают сильнее. Они расконцентрироваться не могут и попадают под удар скопом. Но форматы «магазин у дома» и «интернет-магазина» найдут дырки в любом заборе, они закрываться не будут в любом случае.

Пострадают крупные производства, их технически легко контролировать. Но они будут с завистью смотреть на малый бизнес, партизанскими методами продолжающий свою работу, и сомневаться в способности власти принимать адекватные решения, которые можно проконтролировать.

Местные власти попадут между молотом и наковальней и будут метаться между идиотскими репрессиями и смотрением сквозь пальцы. Усилятся неформальные связи администраций и бизнеса: звонки с предупреждениями о предстоящих проверках станут правилом, а не исключением. Коррупционные соблазны у штрафующих возрастут в разы, и общество отзовётся на это волной ненависти.

Всё это называется «социальные риски» и не просчитывается инициаторами локдаунов по причине иного масштаба интересов. Голикова позиционирует себя как кризис-менеджер, это её борьба за повестку, так как в кризис функция пиара становится решающей. Как там разгребут завалы – не важно, но важно то, кто как будет подсвечен на фоне пожара. Те, кто влиял на принятие решений, станут могущественнее, а кто был в стороне – слабее.

Собянин уже не рискует требовать локдауна, а вот у Голиковой собянинских рисков нет. Ей важнее не утратить рейтинг в коридорах власти, чем у населения, – ей на выборы не ходить. Если что пойдёт не так, то козлами отпущения всё равно будут мэры и губернаторы.

Что касается народа, то он нарабатывает свои способы обхода ограничений. Власть ориентируется на показатели переполненности больниц и угрозу коллапса здравоохранения. То, что народ сформирует свои параллельные центры организации (то есть власти), угрозой пока не считается.

Сетевые структуры блогеров, победивших государственную машину пропаганды вакцинации, всерьёз не воспринимаются, точнее воспринимаются постфактум. Но всякое действие порождает адекватное противодействие. Та социальная структура, которая сложится в процессе борьбы населения с государством, будет основана на партизанских тактиках хозяйственной деятельности, что породит такую же информационную инфраструктуру. Загнать назад этого джина будет уже невозможно.