Быстрые решения невозможны: Диалог Путина и Трампа решает стратегическую проблему 

Бордачёв Тимофей — программный директор клуба «Валдай», научный руководитель ЦКЕМИ НИУ ВШЭ 

Любые размышления на тему урегулирования украинской проблемы и прекращения боевых действий предполагают понимание того, что этот конфликт – самый серьезный военный кризис со времен Второй мировой войны.

Даже противостояние США и Китая в Корее (1950-1953) или многочисленные войны на Ближнем Востоке не могут сравниться с тем, что происходит сейчас, сразу по нескольким показателям. 

Во-первых, по масштабам угрозы для выживания всего человечества в случае эскалации. При всем уважении к Индии, Пакистану или противостоянию Израиля и его соседей, ни один из этих конфликтов не может создать угрозу всеобщего характера. Речь может идти о колоссальных человеческих потерях, но не о сохранении цивилизации как таковой.

Во-вторых, конфликт происходит в Европе – самом насыщенном военными возможностями держав регионе планеты. При всем росте значения Азии в мировых делах, Европа, как и Россия, все равно остается в центре мировой политики, имеющей силовую основу.

И, наконец, в состоянии вооруженного противостояния находятся две крупные страны со значительным населением и сильными воинскими традициями. Иными словами, конфликт вокруг Украины слишком важен, чтобы ожидать линейных решений или простой схемы переговоров.

Все это в совокупности требует от процесса урегулирования проблемы исключительного масштаба и многоплановости. И в этом смысле решающая роль президентов России и США символизирует масштаб, а кропотливая работа переговорщиков, хотя и не всех, а также обмен меморандумами, фиксирующими их текущие позиции, – сложный и многоплановый характер решаемой задачи. Было бы легкомысленно думать, что лидеры России и США могут в одиночку решить все технические аспекты проблемы. Но они могут и делают главное – создают для переговоров необходимую атмосферу относительного доверия между Москвой и Вашингтоном, а также указывают остальным, что нет другого выхода, кроме как искать мирное решение.

За последние несколько месяцев возникла уверенность в том, что самые сильные военные державы мира не рассматривают прямое столкновение между собой в качестве одного из сценариев развития ситуации. Это, согласимся, уже весьма значительное достижение на фоне всего происходившего после начала специальной военной операции и вплоть до смены правительства в США в январе 2025 года.

Изменилось, как мы видим, поведение других значимых государств. Такие уважаемые страны, как Индия или Китай, менее активно заявляют о своей возможной роли миротворцев или посредников – там возникло понимание того, что процесс приобрел управляемый характер. Посредников между США и Россией быть не может – это факт, обусловленный масштабом наших держав. Однако пока Москва и Вашингтон вообще почти не разговаривали друг с другом, другие крупные страны или объединения чувствовали востребованность своей роли как канала коммуникации. Теперь разговор сильнейших идет, и остальным можно намного меньше переживать. В принципе, в окружающем мире градус нервозности относительно происходящего в Восточной Европе серьезно снизился.

Сейчас, после нескольких раундов телефонных консультаций Владимира Путина и Дональда Трампа, можно сказать, что они осуществляют своего рода стратегическое руководство урегулированием опасного кризиса. Это, однако, не означает способности руководителей двух держав контролировать все происходящее «на земле». 

Поэтому возникает несколько условных уровней в рамках всего переговорного процесса.

Во-первых, это уже упомянутый стратегический диалог между Москвой и Вашингтоном. Здесь главная цель – это не решить проблему конкретными и детализированными договоренностями между лидерами («сделкой»), а создать рамки для ее решения, отвечающие глобальным обязательствам России и США. Другая, более долгосрочная, задача, как представляется, – наметить общее понимание того, как устранить первопричины кризиса. Ведь ни для кого не секрет, что в его основе находятся ошибки Запада после 1991 года и имевшаяся слабость России, не позволявшая ей раньше остановить экспансию НАТО и Евросоюза.

Задача это сложная: она имеет дело с проблемой, созданной за три десятилетия после конца холодной войны. Тем более что подразумевает практически полное переформатирование отношений США и их европейских сателлитов. Весьма вероятно, что на фоне своих новых проблем американцы хотят убедить Европу в возможности жить, не продолжая бесконечный конфликт с Россией. Повторим, диалог глав России и Америки решает главную проблему для всех – угрозу того, что самые вооруженные державы планеты столкнутся напрямую. Уже практически решил, ко всеобщему облегчению. Последнее, кстати, особенно заметно по той истерической риторике в наиболее глобалистских СМИ на Западе – она колеблется в диапазоне от отчаяния до ярости, обращенных сейчас не только к России, но и к американским властям.

Во-вторых, идет, как мы видим, энергичный обмен между главами дипломатических ведомств России и США, а также нашими представителями, ответственными за двусторонние контакты. В данном случае может быть сразу несколько задач: «сверка часов» по поводу того, как стороны придерживаются линии, отвечающей пониманию глав государств; подтверждение настроя на диалог, а не игнорирование друг друга и, наконец, рабочее обсуждение острых ситуаций, неизбежно возникающих по ходу дела.

Внешняя политика России и США включает в себя множество вопросов и задач, где избегать противостояния важно для всех. Уже сейчас мы видим, что, параллельно украинскому вопросу, Москва и Вашингтон работают над ближневосточной проблемой и, например, иранским ядреным вопросом.

В-третьих, это взаимодействие переговорщиков со стороны России и киевского режима. Именно на этом уровне происходит обмен меморандумами и позициями, отражающими текущие подходы к конкретным аспектам урегулирования. Поскольку непосредственно сражающейся стороной со стороны конкурентов России является Киев, то его представители и общаются с нашими. И мы видим, что продвигается дело в гуманитарных вопросах – очень важных для простых граждан. Во всем остальном переговорные команды отстаивают диаметрально противоположные соображения.

Значение представленных меморандумов России и украинских властей в том, что они обозначают текущее видение сторон по набору сущностных вопросов – территориям, системным особенностям будущего украинского государства или гарантиям его мирного характера в отношении России. Эти позиции могут меняться в зависимости от динамики военной ситуации или политических обстоятельств. Дискуссия по ним может продолжаться довольно долго, дольше, чем всем нам бы хотелось. Но именно она и является основным содержанием того, вокруг чего идет спор.

Смысл обмена меморандумами, когда стратегические вопросы решают президенты России и США – в обозначении позиций, которые выносятся на стол переговоров. Нужно признать, что здесь также есть существенный прогресс – еще несколько месяцев назад было сложно представить рабочий диалог российских и киевских представителей, а не обмен политическими заявлениями для СМИ. 

Подводя итог, можно сказать, что урегулирование кризиса вокруг Украины за последние месяцы значительно продвинулось и мы, как выразился в середине мая глава российского государства, «в целом на правильном пути».

В силу сложности небывалого за десятилетия кризиса простые и быстрые решения совершенно невозможны. Признать это и согласиться, что впереди предстоит долгий путь, трудно, но необходимо. Но в отличие от периода 2022-2024 годов это уже вполне решаемая задача, поскольку пути к этому разблокировал диалог президентов России и США.