Главное за неделю. 24-29 августа: от Анкориджа до Вашингтона и базовые причины конфликта 

Михаил Хазин.

Часть 1

Прошедшая неделя: от Анкориджа до Вашингтона и базовые причины конфликта 

В эфире «Экономики по-русски» предлагается отойти от политологических «сказок» и взглянуть на прошедшую неделю объективно — через базовые причины. С 1981-го мировую экономику держала долларовая эмиссия: под неё выросли целые поколения управленцев, медиа и институтов. Модель выработала ресурс: печать денег теперь даёт инфляцию, а отказ печатать рушит бюджеты и всю многоэтажную систему распределения. На этом фоне ослабляют финансисты, поднимают голову альтернативные элиты — в США (промышленники и «цифровики»), в Европе (старые земельные/промышленные группы). Впереди неизбежны новые правила, и проще всего их выстраивать в связке США–Россия, отсюда потребность Трампа в «Аляске». Евроатлантические бенефициары эмиссии сопротивляются: без контроля над ФРС их ресурс исчезает, а Трамп давит на ФРС и тестирует альтернативную эмиссию через стейблкоины.

Публично оставили одну тему — Украину. Для Трампа это «чёрная дыра» чужих общаков, значит, её надо снимать с повестки; ресурсов на лобовую не хватает, тарифная вилка против Китая бьёт по бедным американцам, против ЕС — лишь «налог на богатых» без эффекта для реального сектора. Тактически Трамп не продавил Зеленского и «подтанцовку», стратегически курс на ослабление евроатлантики жив. Ближайшая линия — глушить потоки на Украину и заставлять Европу платить за оружие «по полной», что на фоне её кризиса ведёт к закручиванию гаек и росту русофобской мобилизации. Как бы ни звали фигурантов (если не Трамп — придут другие от национальных элит), договорённости США–Россия–Китай–Индия неизбежны: ресурс транснациональных финансистов тает. В таком шуме особенно важна информационная гигиена.  

В эфире «Экономики по-русски» предлагается отойти от политологических «сказок» и взглянуть на прошедшую неделю объективно — через базовые причины. С 1981-го мировую экономику держала долларовая эмиссия: под неё выросли целые поколения управленцев, медиа и институтов. Модель выработала ресурс: печать денег теперь даёт инфляцию, а отказ печатать рушит бюджеты и всю многоэтажную систему распределения. На этом фоне ослабляют финансисты, поднимают голову альтернативные элиты — в США (промышленники и «цифровики»), в Европе (старые земельные/промышленные группы). Впереди неизбежны новые правила, и проще всего их выстраивать в связке США–Россия, отсюда потребность Трампа в «Аляске». Евроатлантические бенефициары эмиссии сопротивляются: без контроля над ФРС их ресурс исчезает, а Трамп давит на ФРС и тестирует альтернативную эмиссию через стейблкоины.

Публично оставили одну тему — Украину. Для Трампа это «чёрная дыра» чужих общаков, значит, её надо снимать с повестки; ресурсов на лобовую не хватает, тарифная вилка против Китая бьёт по бедным американцам, против ЕС — лишь «налог на богатых» без эффекта для реального сектора. Тактически Трамп не продавил Зеленского и «подтанцовку», стратегически курс на ослабление евроатлантики жив. Ближайшая линия — глушить потоки на Украину и заставлять Европу платить за оружие «по полной», что на фоне её кризиса ведёт к закручиванию гаек и росту русофобской мобилизации. Как бы ни звали фигурантов (если не Трамп — придут другие от национальных элит), договорённости США–Россия–Китай–Индия неизбежны: ресурс транснациональных финансистов тает. В таком шуме особенно важна информационная гигиена. 

«Опасное место»: как Михаил Хазин видит развилку для Запада и США 

На ежегодном симпозиуме центробанкиров в Джексон-Хоуле Джером Пауэлл произнёс короткую, но насыщенную тезисами речь. Рынок и комментаторы услышали противоположное: одни решили, что это капитуляция и скорое снижение ставки, другие — что никакой «сдачи» не будет. Эта развилка, по мысли Михаила Хазина, отражает более общий конфликт: схватку внутри евроатлантической элиты между «националистами США», политически выраженными в трампистском лагере, и «евроатлантикой», где заметно возросла субъектность Лондона. Вашингтон давно не монолит: объединённая евроатлантическая коалиция способна отбиваться и принуждать Трампа корректировать тактику — как показала история его контактов по Украине. Но в экономике решают не лозунги, а расчёты, и здесь элиты опираются на один и тот же пул западных экспертов. Их картина мира едина: кризис серьёзен, но управляем. Хазин с этим не согласен — масштаб несопоставим с привычными циклами, «преодолеть без потерь для системы» не выйдет.

Отсюда — центральная фигура момента: Пауэлл. Пока он мысленно остаётся в логике «единого Запада» и внутреннего перетягивания каната. Но как только в голове регуляторов сложится понимание, что ресурсов на поддержку всей евроатлантики не хватит, выбор станет иным. Сценарий «стабильность США ценой хаоса в Западной Европе» для Пауэлла выглядит более реалистичным, чем наоборот, и тогда мы увидим резкую перенастройку приоритетов ФРС. Это важнее биржевого «момента обвала». Точная дата не предсказуема — «знак “Опасное место”» предупреждает о риске, а не о часе Х. Внутри США тем временем обе стороны сжигают оставшиеся ресурсы, а по отношению к России — давят высокой ставкой и инвестиционным голодом.

Информационный фон преднамеренно зашкаливает — в такой каше легко принять невозможные по устройству власти конструкции за «аналитику». Поэтому Михаил Хазин опирается не на инсайды, а на институциональную логику. В практической плоскости это даёт узнаваемые диагнозы: рублёвое ценообразование на сырьё и собственные биржи жизненно важны для суверенной зоны; ведомственная архитектура требует сборки заново (единое Министерство экономики с сильными отраслевыми департаментами должно быть статусно выше Минфина); монетарные правила следует выводить из «бреттон-вудской» обвязки, иначе эмиссия остаётся чужим инструментом. Главная развилка ближайших месяцев — не «кто прав в споре», а поймут ли ключевые акторы, что спасение всей евроатлантики уже недостижимо. Как только это станет общим местом, начнутся панические подстройки. Трамп в этот момент неизбежно выберет борьбу за США, даже если это потребует отрезать «евроатлантический хвост».

Ответы на вопросы читателей 

Вопрос: После принятия закона о стейблкоинах в США новые монеты будут обеспечены золотом или казначейскими бумагами, тогда как доллар к золоту не привязан. Что же здесь «суррогат» — доллар ФРС или стейблкоин?

Ответ Михаила Хазина: У доллара есть ключевая привязка — налоги и федеральный бюджет номинированы именно в долларах, а это главный источник денег в мире. Сила стейблкоинов не в «золоте под ними», а в том, что они создают альтернативную эмиссию и размывают контроль группы, управляющей ФРС. Государство, однако, контролирует обеспечение таких монет, поэтому это удар по банковской системе и ФРС, но не по государству США. Если трамписты возьмут ФРС под контроль, эмиссию стейблкоинов начнут ограничивать.

Вопрос: В «Воспоминаниях о будущем» вы описывали социально-экономическую модель и кризисы. Что нового в вашей следующей книге?

Ответ Михаила Хазина: Я усилил именно философскую опору экономики — без явной фиксации целей (прибыль, собственность, способы накопления) устойчивые конструкции не строятся. Теория глобальных проектов выросла из попытки понять, почему разные элиты при одинаковых условиях принимают разные решения. Новое издание подробно расписывает механизмы и мировоззренческие основания.

Вопрос: Лидер ХДС Мерц заявил, что «государство всеобщего благосостояния» больше не финансируется производством. Где их просчёт?

Ответ Михаила Хазина: Они не увидели ограниченность эмиссионной модели и зависимость Европы от дешёвого российского сырья и от долларовой подпитки спроса. Когда спрос «сдулся», а сырьё подорожало или исчезло, конструкция посыпалась — это не «внезапность», это предел модели.

Вопрос: Правда ли, что создаются биржевые площадки ЕАЭС/БРИКС, уже запущена биржа древесины? Это важный поворот?

Ответ Михаила Хазина: Существенно не «объявление», а сам принцип: суверенная валютная зона обязана иметь внутреннее рублёвое ценообразование на нефть, газ, лес и др. Тогда экспортер покупает ресурс на нашей бирже по общим правилам, а не «по договорённости у производителя». Это пресекает схемы вывода ренты. Насколько процесс действительно идёт — вопрос открытый: денежные власти пока мыслят внешним ценообразованием.

Вопрос: Является ли монетарный ресурс частью ресурса «властной группировки», которую вы описываете?

Ответ Михаила Хазина: Частично да, но деньги распределены между несколькими конкурирующими группами. Мы видим это на примерах «строительства оборонительных сооружений»: деньги из бюджета воспринимаются как «свои», а целевая логика размывается. Это системная, а не частная история.

Вопрос: Не договорились ли лидеры «поделить мир» на встрече на Аляске?

Ответ Михаила Хазина: Это сильное преувеличение. «Поделите»-ка сегодня Китай или Индию. Трамп не смог даже отжать у ЕС «кусочек» Украины, формально вне Евросоюза. Мир слишком крупноблочный, чтобы делиться линейкой.

Вопрос: Когда у правящей элиты исчезнут штампы про «дешёвое российское сырьё» и «иностранные инвестиции» как панацею?

Ответ Михаила Хазина: Пока медиаполе контролирует либеральная группа, она будет фильтровать альтернативные смыслы. Здесь нужна воля государства: первые шаги есть, но они минимальны, ускорение неизбежно.

Вопрос: К чему ведёт рост агломераций и исчезновение семейного фермерства?

Ответ Михаила Хазина: Старой модели всё равно конец. Будущее — за малыми городами, связанными с мегаполисами скоростными трассами и рельсом, с часом пути до центра. Агломерации в нынешнем виде — ошибка либерального градостроительного подхода, его придётся исправлять.

Вопрос: Правда ли, что «сильные мира» готовы сокращать население Земли войной или эпидемиями?

Ответ Михаила Хазина: Такие замыслы в их среде обсуждаются, и не только через войну — в том числе через медицинские практики. Проблема в другом: их цивилизация стоит на мультиплицировании спроса; радикальное сокращение населения обрушит экономическую базу и сделает современные технологии нерентабельными. Их логику трудно понять в наших нравственных координатах, но с их практиками придётся разбираться.

Вопрос: Можно ли объяснить экспансионизм США их протестантской этикой «богатство — знак благодати»?

Ответ Михаила Хазина: Это вопрос социальной философии и религиоведения; я предпочитаю здесь отсылать к профильным экспертам. Могу обсуждать институциональные механизмы власти и экономики, но не подменять собой теологию.

Вопрос: Почему бензин в России «растёт всегда», вне зависимости от мировых цен на нефть, и к кому апеллировать?

Ответ Михаила Хазина: Потому что у нас разрушена отраслево-макроэкономическая сцепка. Раньше департаменты знали себестоимости, узкие места, кооперации; сегодня такие знания превратились в «частную услугу», а министерства заняты лоббизмом и статистикой. Рецепт — восстановление полноценного Министерства экономики с отраслевыми блоками и приоритетом над Минфином, иначе «конъюнктура» всегда будет объяснять любое повышение.

Вопрос: Почему крупные госкомпании задерживают оплату подрядчикам и игнорируют договорные сроки?

Ответ Михаила Хазина: Это системный стимул менеджмента «делать гешефт на платёжной дисциплине». Пока правила игры это допускают, так и будет. Решение — институциональное, а не «письмо наверх».

Вопрос: Может ли Россия печатать рубли «под месторождения», как США печатают доллары под активы?

Ответ Михаила Хазина: Теоретически — да, если перейти на рублёвое ценообразование, создать собственные биржи и инвестиционный контур. Практически — это упирается в политический выход из американской финансовой модели и ВТО. Пока решения нет, мы зависим от чужой эмиссии, а попытка «взять деньги где-то» оборачивается потерей контроля над активом.

Вопрос: Что считать ближайшей «критической датой»?

Ответ Михаила Хазина: Не охотиться за датой. Важно осознание у ключевых акторов: ресурсов на спасение всей евроатлантики нет. В момент, когда это станет очевидно внутри системы, пойдут лавинообразные, местами панические перестройки — это и есть настоящий поворот, куда важнее точного дня рыночной коррекции.

Евросоюз, замороженные активы и «покер» санкций: неделя экономических сюжетов с Михаилом Хазиным
Евросоюз в очередной раз заявляет о намерении обсудить использование доходов от замороженных активов Российской Федерации, и западные СМИ дружно подхватывают тему. Проблема, подчёркивает Михаил Хазин в эфире "Радио Спутник", проста и фундаментальна: это чужая собственность. Если проценты по активам ещё можно пытаться интерпретировать, то сами активы — безусловно принадлежат России. Любая передача этих средств третьим лицам по чьему-либо распоряжению означает нарушение права частной собственности и создаёт прямые основания для исков к банкам-держателям.

На коротком плече санкции — это покер с неполной информацией, на длинной дистанции решают экономика и резервы: потому «сильные» элиты нередко проигрывают, а «слабые» возвращаются в игру, как это произошло с трампистами.

От частного к базовому: сельское хозяйство рентабельно только как воспроизводимая модель, а не как разовая удача. Продать «всё стадо» — остаться без базы; выигрывает тот, кто выстраивает сбыт и переработку (сыр, молоко) и доступ к нормальной еде, где узкие места вроде импортных заквасок не убивают бизнес. На рынке топлива действует старая формула «цены растут всегда», потому что институциональная связка разрушена: вместо отраслевого управления — лоббизм дотаций и «удобная статистика».

Денежный контур — ключ к суверенитету. США печатают под активы; России нужен переход к рублёвому ценообразованию и своим биржам, что невозможно, пока мы прикручены к бреттон-вудской обвязке и ВТО. Политического решения на выход нет — партии имитируют спор, а реформа институтов откладывается. Тем временем евроатлантическая элита спорит о том, кто вытащит «единый Запад» из кризиса, хотя сам кризис для системы необратим: по мере осознания начнутся панические перестройки. Практический вывод прост и приземлён: экономить нервы, включать информационную гигиену и смотреть на механизмы — там, а не в заголовках, спрятаны реальные ответы.